Михаил Михеев - Три «танкиста» [litres]

– Каких?

– Разных. И визит к венерологу будет из них наименьшей.

– Ладно-ладно, не ворчи, – парень опасливо посмотрел на таблетки, но спорить не стал и выпил целых три штуки. Ну и ладно, хуже точно не будет. Вот только шашлыком, чисткой рыбы и вообще всем, что связано с хозяйством, пришлось заниматься Полякову…

Впрочем, как и следовало ожидать, получилось у него не хуже, а возможно, даже и лучше, чем у Сурка. Все же тот – мальчишка, а жарить мясо – это искусство, приходящее лишь с возрастом. А позже, уже воздав должное его кулинарным талантам, они с Леночкой вновь махнули к реке. Все же рыбалку любили оба, и… и вообще здорово, когда женщина разделяет твои увлечения!

Самое веселое случилось уже вечером, когда они приняли на грудь еще по паре бутылок и оприходовали очередную порцию шашлыка. Вот так и бывает – думаешь, что уже все, ни кусочка больше не влезет, а под гитару, хорошую компанию и пиво не заметишь даже, как пару шампуров оприходуешь. Все уже неплохо разговелись и расслабились – и в этот момент пожаловали новые гости. Незваные.

Натужно урча древним мотором, на пляж выполз изрядно потрепанный жизнью внедорожник. На вид ему было четверть века, а то и больше. Впрочем, тогда машины делали крепче, и движок, проходящий без капремонта полмиллиона километров, выглядел скорее правилом, чем исключением. В принципе, и миллион проходили, бывали прецеденты…

Двадцать лет назад на таких машинах ездили «крутые». Или те, кто считал себя таковыми. Нынешние же пассажиры этого рыдвана особыми успехами на ниве собственных достоинств не отличались, хотя пыжились изо всех сил. Вдобавок подкреплялось самомнение весьма юным (постарше Сурка, но моложе Полякова) возрастом, когда задница рвется на подвиги, а у головы еще недостаточно веса, чтобы ее удержать. Вот только на дворе – не девяностые, не те времена и не те люди, разве что гонору в избытке. Именно его гости и продемонстрировали, выбравшись из своего пепелаца и объявив, что приехали «за девочками». Угу, и кто ж вам их даст-то? И тем более пойдет туда, куда посылают… А не пойдете ли вы сами, лица сексуально нетрадиционные? Вот так, слово за слово, и начался классический конфликт интересов.

Поляков без усилий уклонился от резкого, но не слишком умелого удара в лицо и пробил сам, примерно в ту же точку. Скорее почувствовал, чем услышал хруст выбиваемых зубов, и, перешагивая через потерявшее интерес к происходящему тулово, краем глаза отметил, как Сурок в прыжке, крутанувшись, грязной босой пяткой отоварил своего визави прямиком в глаз. Пижон! Хотя на девчонок такое (кино, право слово) и впрямь должно было подействовать убойно. Однако было не до размышлизмов. Третий из нападающих даже не успел понять, что произошло, когда словил классическую боксерскую «двойку» по морде и присоединился к товарищам – и остался только один, выглядящий предельно удивленным.

Ну еще бы. Вот только что их было четверо против двоих – а теперь он один, и, кроме того, потенциальные жертвы даже не запыхались. Сурок, театральности не чуждый, его состояние просек махом и злорадно улыбнулся:

– Ну что, козел, доигрался? Снимай штаны.

– Зачем? – голос звучал как-то совсем уж ошарашенно.

– А ты с трех раз догадайся. Снимай штаны, загибайся в позу…

– Да вы что, мужики…

– К твоему сведению, мужики по лавкам в деревнях сидят, – усмехнулся Поляков. Он игру Сурка уже понял. Тот, хотя сам к мазохизму склонен не был, уже попадал в такую ситуацию, не столь, правда, яркую. Тогда на него наехали в городском парке какие-то молокососы его возраста. Ну а Сурок, посбивав нахалов с ног, снял ремень и хорошенько их выпорол. Очевидно, нечто подобное он планировал и сейчас, вон, уже подобрал на песке хороший такой, ухватистый ивовый прут. Таким можно всю шкуру с задницы спустить. Так что с раскладами все ясно, разве что доводить расклады до самого заинтересованного лица никто не стремился. Сам поймет, гад. – Ты давай, делай, что сказано. Тебе понравится, обещаю.

Каждый понимает угрозу в меру своей испорченности. Сейчас еще оставался шанс отделаться экзекуцией. Больно, конечно, зато для жизни угрозы никакой. Но этот понял не так и сдаваться не пожелал. Вместо этого парень зайцем метнулся к своей машине. Ну а потом стало ясно: что-то пошло не так. Почему? Да потому, что в руках у беглеца, когда он повернулся, обнаружился пистолет. Самый настоящий ТТ, откуда он его только взял… Оружие, конечно, насквозь запрещенное. Можно будет потом это объяснить. У врат рая, ага, потому как, судя по беспорядочным дерганьям ствола, щенок и впрямь способен с испугу выстрелить. А главное, стоит так, что добраться до него запросто не получится. И в очередной раз Сергей пожалел, что им запрещали брать с собой табельные пистолеты…

Легкие шаги за спиной. Полякову не надо оборачиваться, Леночку он узнает из тысячи… А потом – хрип, искаженное ужасом лицо…

Это было действительно страшно. Парень моментально забыл и об оружии в руках, и вообще обо всем. Он не мог даже хрипеть, отчаянно пытаясь вздохнуть и хватаясь руками за горло, потом царапая его… А перед ним стояла обманчиво хрупкая девушка, поднявшая руку с полусжатыми пальцами. И кого-то это до жути напоминало, Поляков не сразу вспомнил, кого. А вспомнив – плюнул на все, шагнул к Леночке и осторожно положил ей руки на плечи:

– Хватит. Хватит с него, Лен. Отпусти. Сама себе потом не простишь. Отпусти же его, ну!

Пальцы девушки разжались, тело шпаненка, хрипя, осело на песок, и Сурок бросился к нему. Все правильно, обезоружить этого урода следовало обязательно. Сама же Леночка, развернувшись, одним невероятно гибким, каким-то даже на вид рефлекторным движением уткнулась Сергею в грудь и разревелась. Не заплакала, а именно разревелась, как обиженная маленькая девочка. И пришлось успокаивать, гладить по спине, шептать что-то доброе и ласковое, одновременно делая страшные глаза Сурку, чтобы убрался тут. Парень все понял моментально и правильно, вломил начавшему приходить в себя несостоявшемуся стрелку по почкам и в пах, аккуратно, чтобы не убить, добавил рукоятью трофейного пистолета по затылку, после чего запихал уже практически не трепыхающуюся кучу дерьма в багажник его же машины. Повторил операцию с двумя его приятелями, а третьему, самому беззубому, поочередно тыкая то кулаком в брюхо, то стволом трофейного пистолета в нос, объяснил сложившийся порядок вещей. Тот внимал – такая шпана всегда хорошо понимает, когда ее бьют. И, как только его, наконец, отпустили, прыгнул за руль и умчался лихо, только песок взлетел из-под колес. Можно было бы ему еще и покрышки для полноты впечатления порезать, но это было бы уже совсем мелочно.

Сурок подошел к товарищам, посмотрел на уже начавшую приходить в себя Леночку и тяжело, по-взрослому, вздохнул. Он тоже понял, что произошло, и это его, похоже, совершенно не радовало. Однако один момент все же следовало решить немедленно, и он спросил: