Валерий Шалдин - Канцлер (Дилогия) [СИ]

Лейтенанту подносили великолепный кофе, сваренный в турке по-турецки. С этим кофе он употреблял миндальные печенья. Стол быстро пустел.

Внезапно молодой человек произнёс:

— А что касаемо вашего вопроса к хозяйке дома, Валентине Николаевне, то пока её нет дома. Боится она, знаете ли, тех событий, что сейчас происходят в городе. Изволила ненадолго отъехать. Пока милиция не выловит всех преступников, что её обидели и отняли её любимую машину.

— Какие преступники? — оживился лейтенант. — Она, что кого-то из них видела?

— Конечно, видела. Вот как я вас сейчас. Вот и бумага имеется. Это её обращение в милицию о происшествии, в котором говориться, что двое мерзких преступника под угрозой жизни вытащили Валентину Николаевны из машины и уехали. Вот извольте, их описание. Мерзкие типы, скажу я вам. Вы их, надеюсь, найдёте и покараете. А Валентина Николаевна очень испугалась, она одинокий человек, только дочку имеет. Вот придут такие головорезы в дом, что делать? А кто я? Так дальний родственник, погостить приехал. Паспорта пока нет, возраст, знаете ли. Хотел сам уехать, но море тянет. Заграница мне надоела, вот захотел по нашей стране поездить. А у нас на севере море холодное. Фамилия моя? Это если без протокола, договорились. Можете, конечно, позвонить, узнать у моих родителей, но, думаю, беспокоить их вам не стоит.

Когда молодой человек сказал фамилию, офицеру стало не по себе. Теперь понятно, откуда такие знания про вина и откуда такие деньги за стол.

— Да, и ещё, — молодой человек вдруг изменился, его глаза стали напоминать глаза давешней девушки, такие же холодные и пронизывающие. Лейтенанту, вдруг захотелось встать и вытянуться в струнку.

— Впредь с представителями власти будет работать наш личный адвокат. Вы его скоро узнаете. Меня и Валентину Николаевну попрошу больше не беспокоить. Все вопросы к адвокату. Вы понимаете? В нашей семье так заведено.

Офицер очень даже понял. Если у парня такие глаза, то, что говорить о его отце?

Офицера одарили на прощание двумя бутылками вина: это Антинори из купажа и Алион из Темпранильо. Очень уж парень рекомендовал этого испанца. Кроме вина офицеру завернули большой пакет с фруктами и восточными сладостями для его детей. Ещё его заверили, что если вдруг будут какие неясности с этим делом, то офицеру позвонят домой и разъяснят. На слова, что он не давал свой телефон, ему скучным голосом ответили, что его телефон им известен и даже адрес вместе с группой крови.

Хорошо, что офицер не спросил, откуда взялось такое дорогое коллекционное вино. Пришлось бы выкручиваться. Не говорить же ему, что это трофей из дома Носа.

Популярность Лёни Тапка набирала обороты. Правда, теперь прохожие остерегались называть его Тапком, так как он постоянно был окружён своими клевретами, которые теперь называли Лёню не иначе как Праведник. А за неудачно сказанное слово «Тапок» прохожий мог огрести на орехи от агрессивных клевретов. Слух о праведнике постепенно расползался по окрестностям. Особенно людям нравилась бескомпромиссность суждений Лёни. К Лёни обращались с вопросами, например, что будет с заработной платой, на что Лёня показывал фак, и говорил, что будет вот это.

Сегодня Лёня превзошёл самого себя. Он категорично заявил, что телевизор, это враг номер один. Своей пастве он запретил смотреть телевизор, ибо оттуда исходит всяческое зло, а Он вскоре покарает зло. Паства, осознала, что телевизор никогда не нальёт, а Лёня нальёт всегда, поклялась не смотреть исчадие зла.

Вдруг, внимательно оглядев свою паству и примкнувшим к ним зевакам, Лёня выдал пророчество, что скоро сгорят все книги. Сам бы Лёня собрал бы все книги в кучу, да и сжёг, но Он сам сделает это за него. Почему? Потому, что всё зло от них, как и от телевизора.

По этому поводу возникла даже целая дискуссия между прохожими, которые усомнились, что надо жечь книги, и крикливыми приближёнными Лёни, которые утверждали, что раз Праведник сказал жечь, значит надо жечь. Честно говоря, паства Лёни книг сроду не читала, и ей было строго фиолетово, что с книгами делать.

Руни тоже отметилась с вопросом к Праведнику. Она спросила из толпы «Есть ли у пингвинов коленки?». В ответ она получила заверение, что Он вскоре направит свой гнев не атомную станцию. Прохожие откровенно смеялись.

Постепенно возник странный культ прикосновений к Праведнику. Вдруг стало модно дотронуться до Праведника. Это действо обещало принести много пользы тому, кто приложится к Лёне. Прикосновение одним пальцем к плечу святого человека стоило ровно рубль, а всей пятернёй — уже червонец. Приближённые зорко следили за тем, чтобы прикасающиеся к святому телу одним пальцем бесплатно не коснулись его двумя или даже тремя пальцами. Прикосновение тремя пальцами оценивалось уже как прикосновение на трояк. Скидок на этот ритуал не делалось никому. Бесплатно к телу святому можно было дотрагиваться только Митричу и Танюхи Пыжику. Только им доверялось отнести уставшее тело Лёни домой и коробку с пожертвованиями.

Наконец, я выбрал время зайти к хорошему человеку в гости. Это к бывшему учёному Рощину Владимиру Ивановичу. Мне нужен был от него доступ к его научной библиотеке. В общественной я уже засветился. Зная, что у Рощина имеется жена, я велел Руни изучить штук двадцать толстых книг по кулинарии. Это для её беседы с пожилой женщиной, пока я буду беседовать с учёным мужем. Подумав, я ещё велел Руни выучить книги по современному искусству. Вдруг разговор зайдёт про картины или про танцы, которые здесь называют балетом. Не всё же время ей химичить с ядами или с взрывчаткой. Хоть Руни и хороший специалист, но взрывчатка, это такое тёмное дело, да и город немного жалко.

Предварительно позвонив Рощину, мы договорились с ним о встрече. Я честно предупредил, что буду не один, что со мной будет мой телохранитель.

Взяв, для хозяев фрукты, восточные сладости и пару бутылок магазинного, но дорогого вина, мы с Руни пошли в гости.

Нас встретил сам Владимир Иванович вместе со своей женой Марией Ивановной. Жили они на втором этаже двухэтажного дома, считавшегося по местным меркам весьма престижным строением. Потолки в этом доме были высокие, что было редкостью в местной архитектуре. В просторном коридоре висела репродукция картины Боровиковского «Портрет Марии Лопухиной».

Указав на картину, Руни произнесла:

— Интересно, здесь эта картина помещена из-за сходства имён? Вы, Мария Ивановна и графиня Лопухина тоже была Марией Ивановной.

— Признаться, я даже не знала, что у этой девушки отчество как у меня, — ответила хозяйка. — Здесь она помещена с другой целью, — поведала она с какой-то грустью.