Андрей Ворон - Рассвет кровавой удачи

— Тут ты права, Штерн, — капитан, аккуратно ткнув пальцем в вертикальную чёрточку, видимо, представляющую собой нос на экране-лице Штерн, и отодвинул её от себя, хитро улыбаясь. Вот всегда, когда он так хитро улыбается, происходит какая-нибудь чертовщина, из которой многие выходят вперёд ногами в цинковых ящиках и с грузовой накладной на 200 килограмм. — Согласившись на мои условия, все вы, с вероятностью восемьдесят процентов, будете уничтожены. Но, согласись, в это есть нечто до ужасного прекрасное — наконец-то растормошить твои заросшие пылью времен киберсинопсы, заставив сознание изнемогать от адреналина битвы и жажды жить. И если ты скажешь, что и так хорошо живёшь, то я отвечу, что это не жизнь, а лишь жалкое существование. Ты достойна большего в этой реальности — вкуса жизни во всей его красе. А его можно ощутить лишь когда эта самая жизнь висит на волоске от небытия. Союз со мной даст тебе это, а я в свою очередь, сделаю всё, чтобы увеличить шансы на выживаемость этого мира в грядущей битве. Так ты со мной?

— Я уже сказала, что отказываться — это верх расточительности. Так что, жизни моих детишек в ваших руках, капитан. Но у меня есть условие — если вы умрёте, то я зеберу Нэнси себе.

— Отлично. По рукам, — с этими словами они обменялись неким подобием рукопожатий, потому что вместо рук у Штерн были щупы, и капитан дал приказ открыть для «Опекуна» доступ к хранилищам данных «Арбалеста» и гильдии, но не ко всем, а только к таким, на которых не лежит гриф «Особо секретно» или «Особо опасно». На технологии ПВИИ таких грифов не лежало, так что, именно эти знания Штерн и опробовала в первую очередь, устроив настоящее шоу — сначала погас монитор, который служил её олицетворением, затем из напольной вентиляции начали подниматься мелкие частицы чего-то отчётливо светящегося и пахнущего ГСМ, сворачиваясь в кокон, постепенно отвердевая. Когда всё это светопредставление кончилось и кокон отвердел окончательно, он вдруг треснул и в мгновение ока разлетелся на множество кусочков, которые стремительно растворялись в воздухе. А посреди этого всего стояла Штерн. Настоящая. Осязаемая с виду Штерн, в довольно… специфической форме — тёмная гимнастёрка, которая выделяла объёмный бюст Штерн и из-под которой выглядывала белая блузка с чёрным галстуком, короткая, до середины бедра, облегающая и подчёркивающая форму бёдер и ягодиц, юбка, на широком армейском ремне и крепкие ботфорты и фуражка, заканчивающая вид немного шлюховатой военной. Все присутствующие немедля застыли от удивления, но ярче всех отреагировала Нэнси:

— Слушай, — она просто подошла и начала легонько подбрасывать вверх массивный бюст своей недавней соперницы. И в её взгляде читались одновременно удивление и зависть. Неужели все девушки так пекутся о своих габаритах? — И как ты себе такие отъела? И вообще, почему ты такая взрослая?!

— Всё, очень просто, сестричка, — капитан резко одёрнул Нэнси и повернул к себе лицом. — Она такая взрослая и сексапильная, потому что очень, очень, очень, очень… Большая

— И вовсе нет, — возмущённо сказала Штерн, скрестив руки под выпирающей грудью.

— Ты жирная, — еле слышно сказал капитан, ухмыляясь всё шире и шире.

— Что?!

— Ты жирная! — на сей раз громко сказал капитан, тыкая её промеж грудей. — Ты свиноподобный, откормленный, разжиревший бегемот. Ленивая, толстобортная теребонька!

— Ка-ка, — не то посмеялась, не то прокашлялась Штерн. — Как интересно слышать слова о лишнем весе от того, из-за кого мне пришлось перенастраивать капсулу на новые параметры, скручивая лишние значения с показателя роста и накручивая их к значению веса.

— Какие смелые слова от консервной банки, ПВИИ которой выглядит как стандартная эльфийка в плохой порнухе, — их словесная перепалка продолжалась довольно долго и была похожа больше на перекидывание пустыми оскорблениями. Но меня удивляло то, какими заковыристыми и сложно завуалированными помоями они друг друга поливами. Многие гомункулы смотрели на это всё с большим интересом, пытаясь разобрать сложные языковые конструкции. Только Секас, который наконец успокоился, смотрел на это с такой постной миной, что зевать тянуло. Так продолжалось примерно минут тридцать, может сорок. Когда же оба капитана, один из которых, формально, уже командир флота, расхохотались, пожали друг другу руки, Драгон немного подправил внешность Штерн, сменив каким-то скриптом юбку на более свободную и длинную, и разошлись. После после этого, капитан резко возник рядом с Секасом и, подав ему руку, позвал с собой:

— Пошли. Теперь ты член моей команды и…

— Да чтоб тебя метеорит убил! Ублюдок! Лгун! Ненавижу! — Секас резко отмахнулся от капитана, сорвался с места и побежал прочь. Пожав плечами, капитан попрощался с Штерн и мы всем составом вернулись на «Арбалест», где впоследствии был найден и Секас, вышли в открытый космос и взяли курс на Кармагедан.

***

Сейчас это всё, что произошло на борту «Опекуна», вызывает только смех. Закончив хоронить моего отца, мы хотели было вернуться на борт, но случилось непредвиденное: на подходе к лагерю, Нэнси внезапно поймала переговоры некого «Феникс» с неким «Гретгардуал». И говорили они в основном о том, что мы тут делали, как подружились с местными и нашли послание моего отца. Кто-то из местных сливает информацию нашему противнику. Это совсем не есть хорошо и все мы это понимали.

— Нэнс, проследи источник сигнала, — капитан заканчивал цеплять на места всю амуницию, которую оставил под одним из камней, близь тайника отца. Её было на столько много, что он только только заканчивал с её размещением по телу.

— Уже. Источник примерно в двухстах метрах от вас на запад.

— Понял-принял. Конец связи. Так, парни. Нам немного повезло и появилась возможность немного пострелять по немного недругам нашим страшным, какими их малюет история. Кто со мной? — в ответ мы лишь громко крикнули «мы», после чего все быстрым маршем направились к месту назначения.

У противника, можно и так их назвать, был хороший перевес по механизированной силе, да и по силе в принципе, так как они обустроили в небольшой долине, поодаль от лагеря норгов, целый укрепрайон, хоть и состоящий из простой линии окопов, пары пулемётных точек и сделанного на совесть бункера, закопанного наполовину в землю. Из четырёх здесь присутствующих, реальную опасность для такого сооружения представлял только капитан. Ну и я. Возможно. Со стороны противника же, по грубым подсчётам, было три «Ловкача», и лёгкой бронетехники, в виде бронемашин пехоты Конфедерации, в количестве десяти, и это только то, что было на поверхности. Расклад очень сильно не в нашу сторону и это ещё мягко сказано.