Арт Богданов - Цепные псы

Но времени валяться нет. Хотя теперь Паладин уже не так уверен в своей затее. Бесславно сдохнуть не хотелось бы. Но отступать поздно. Он поднялся и, уже по–настоящему прихрамывая от боли в ноге, двинулся мимо раненой «акулы». Автомобиль перекосило, а заднюю ось вообще выдрало. Он пытался ехать, но получалось только крутиться на месте. Пулемет переклинило и стрелок просто вращал башней пытаясь найти врага.

Тропов подобрал свой автомат, переключил режим огня и всадил три пули в борт и блистер. Авто замерло. Или действительно добил, или экипаж испугался и решил притвориться мертвым.

Тропов выглянул наружу и заметил еще две «акулы» с четверками пехотинцев на борту, что устремились в другую сторону. Где–то заговорил крупнокалиберный пулемет и раздался еще один взрыв. Холод все еще жив и отходит к воротам. С его умением чувствовать опасность должен уйти. А там, если что, Лист прикроет. Этот паренек «Корд» таскает как «ксюху».

Не заметив ничего опасного, Тропов снова пожалел, что выбросил шлем. Сейчас бы сошел за своего и не боялся снайперов на крыше. Но возвращаться глупо и опасно. Потому он просто поковылял к нужному ему цеху по мере возможности прикрываясь кучами шлака и деревьями.

Труба высотой метров семьдесят торчала из массивного квадратного задания. В воротах маячила еще одна «акула», но Пал заходил с другой стороны и заметил лестницу, что вела наверх. Там тоже стоял часовой и смотрел в другую сторону. Пал прицелился и дважды выстрелил. Оба раза попал, так что боец завалился кулем. Хорошо, что автомат бесшумный, а грохота вокруг хватает.

Нога болела все сильнее и отзывалась спазмами на каждый шаг. Тропов уже не верил, что у него выйдет завалить трубу. Слишком массивная. А еще и рассчитать удар нужно так, чтобы она упала в правильном направлении. Похоже, тут ему и умирать.

На крыше обнаружился блок непонятного назначения с проводами уходящими наверх. Там же крутились два бойца с оружием за спиной. Видимо техники, а это выносной пост связи и управления дронами. Радиосигналы в Улье отдельная тема, так что это еще одна причина, почему зебры не снесли трубу.

Горемыки даже не поняли, что их убило. Пал расстрелял их прямо с лестницы. Осталось последнее. Взорвать трубу. Без взрывчатки. И главный вопрос, успеет ли он за ту секунду защиты снова войти в состояние призрака и хватит ли его, чтобы пережить крушение.

— Ну, Улей, выручай! — Тропов расставил руки и шагнул в толстую стену трубы.

Все тело заледенело, а дыхание сперло. Выход. Бешено стучащее сердце не успело даже ударить второй раз, как Паладин вошел в состояние призрака и шагнул дальше. Ощущение падения и вялый грохот в ушах. Интересно, как же это все–таки работает? В глазах темнеет от истощения. Снова выход в непроглядной тьме и грохот. Пала ударило по всему телу сразу и сознание погасло от боли.

Тропов уже сбился со счета, сколько раз он терял сознание в этом мире. Началось все еще с непонятной доставки под действием газа, а потом как бы вошло в привычку. Даже использование Дара регулярно заканчивалось болезненными ощущениями и беспамятством.

Вот и сейчас он выполз из липкой тьмы, только она не спешила расступаться. И снова все сопровождалось дикой болю, что тоже не удивляло. Лицо, руки и ноги словно в отбивную превратились. Рот и нос забиты какой–то дрянью. Голова болит и накатывают приступы тошноты — первые признаки спорового голодания.

Немного отлежавшись, Пал попробовал подняться. Вышло так себе. Но он смог понять, что ничего не сломано и критичных повреждений нет. А вот кожа на лице одна сплошная рваная рана. В который раз он проклял себя за выброшенный шлем. Сдержав стон, Пал попытался встать на четвереньки. С дробным стуком с него посыпались камешки. Порывшись в карманах Тропов выругался. Маленький пластиковый пузырек с живчиком, который он взял как раз на экстренные случаи, раскололся. Зато зажигалка с фонариком уцелела.

В ее слабом свете Тропов и осмотрелся. Он оказался в вертикальном цилиндре метра три в диаметре. Скорее всего, печь для обжига известняка или что–то подобное. Когда он упал и вышел в реальный мир, взрывная волна разбросала заготовленный материал. Защита позволила ему пережить сам взрыв, но от вторичных рикошетов досталось прилично. Особенно не защищенному лицу. Но в целом отделался достаточно легко. Осталось понять, что делать дальше.

Снаружи уже не доносились звуки стрельбы. Впрочем, он мог довольно долго проваляться в беспамятстве. Выход из состояния призрака из–за истощения сил чреват слабостью и откатом. Пал ощупал стены своего то ли узилища, то ли убежища. Шамотный кирпич, значит, все таки печь, а не дробилка. Правда после переноса и соответственно отключения газа и электричества она затухла посреди рабочего цикла и полуфабрикат превратился в хрупкую спекшуюся друзу.

Получается в его состоянии даже если он пройдет сквозь толстую кирпичную стену, то свалится прямо в руки рассвирепевшим зебрам. Он ведь даже не знает, удалось ли ему осуществить свой план.

Пал откашлялся и выковырял изо рта кусок извести. Может и хорошо, что шлем сбросил, потому как в такой пыли фильтры бы очень быстро забились и он задохнулся. Сняв с диода изоленту, что глушила свет, он уже пригляделся основательнее. Из печи на конусовидном потолке вели две трубы разного диаметра. Одна даже под углом, но добраться до нее в таком состоянии он не сможет, пусть даже высота не более трех метров. Нужно искать что–то пониже. Должны же тут быть какие–то технические люки для чистки или отгрузки.

Спекшийся пласт под ногами хрустел и крошился, поднимая тучу пыли так что снова пришлось кашлять сухим ртом. Глаза стало невыносимо резать. Известь та еще гадость. Но ударная волна расколола этот блин и он все же нашел место, где часть грунта просыпалась. Трофейный автомат не выдержал экстремальных условий и теперь годился только на то, чтобы работать ломиком. А вот с баллончиками в магазинах не все так однозначно. Похоже, взрывчатка детонирует от электрического импульса, что выдает пьеза внутри механизма. Вопрос в том, привлечет ли зебр взрыв? Или проще копать стволом и прикладом? Но Пала жестко поджимает время.

Смерть от спорового голодания считается самой страшной. И дело даже не в головной боли и тошноте. А в слабости, что идет вместе с ними. Улей не прощает слабаков. Чтобы решить этот вопрос нужно завалить двух–трех бегунов и достать споран, что не всем здоровым удается без проблем. А дальше агония и смерть с конвульсиями. Зачастую страх и чувство безысходности ломает человека раньше чем он нарвется на свою смерть.

Пал отогнал от себя упаднические мысли и продолжил долбить известняк, пробиваясь к тому месту, где прошла просыпка. Через час он добрался до чего–то похожего на окошко, всего в полметра шириной. С упоением вдохнул чистый воздух. Жажда съедала изнутри, а в глаза казалось залили кипяток. Но он еще ничего не закончил. Заслонку просто от удара вывернуло и перекосило. Пролезть в нее не так просто, если вообще возможно. Толщина стены печи почти в полметра. Хорошо, что он не рискнул пройти ее с помощью Дара.