Евгений Константинов - Возвращение морского дьявола [litres]

– Как мне кажется, Педро что-то подцепил на свою удочку! Что-то тяжелое!

– Где? Не вижу!

– Да вон же! – указал рукой Моралес строго по направлению к самой высокой части скалы Сальватора. – Лодка под третьим номером.

– Наконец-то вижу! – Графиня Левашова поднялась со своего места, не отрываясь от бинокля. – Тащит, и удочка – в дугу!

– Давай Педро! – заорал Моралес, словно приятель мог услышать его с такого расстояния.

Впрочем, и собравшаяся на пристани публика, вторя ему, закричала, засвистела, но и тут же издала вздох разочарования. Те, кто наблюдал за происходящим в бинокли, и даже те, у кого было орлиное зрение, увидели, как согнувшаяся в дугу удочка вдруг резко распрямилась, а Педро Зурита бросил ее на дно лодки и схватился за голову, словно собрался проредить нервными пальцами свою шевелюру…

– Я же подцепил его, подцепил! – стонал Педро Зурита, сидя в лодке под номером три, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. – Вы верите мне, Мишель, что это был не просто зацеп за что-то там на дне?!

– Я прекрасно видел, как дергался кончик вашего спиннинга, дон Педро, – ответил Михаил, продолжая сосредоточенно вращать ручку своей катушки. – Конечно же, на крючок кто-то попался, но чьи-то зубы справились с вашей хваленой суперпрочной леской!

– Но никогда раньше такого не случалось, Мишель! – Педро Зурита готов был рвать и метать. – Если приманка намертво цеплялась за что-то на дне – приходилось обрезать леску! Вспомните хотя бы своего дельфина, который был очень силен, но леску-то все равно оборвать не смог. И если бы вы тогда не воспользовались ножом… Погодите-ка, Мишель, а что, если…

– О чем вы, дон Педро? – Михаил наконец-то закончил проводку и вытащил блесну из воды, после чего сунулся в свой ящичек с приманками.

– Что, если и сейчас мою леску не перекусила рыбина, а тоже обрезали ножом? Что, если это был Ихтиандр?!

– Я больше склонен предполагать, что это дело челюстей кого-то из подопытных доктора Сальватора. – Михаил достал из ящичка скрученную в кольцо тонкую металлическую проволоку и принялся ее распрямлять.

– Конечно же, именно мне не должно было так повезти, чтобы подцепить самого Ихтиандра! – Педро Зурита не находил себе места. – Вернее, не повезти! Потому что он опять обвел меня вокруг пальца!!!

– Ваши домыслы могут быть верны, а могут и нет, – невозмутимо ответствовал Михаил. – В любом случае мы сможем убедиться в этом, только поймав того, кто скрывается на морском дне.

– Согласен! – кивнул напарник и схватился за свой спиннинг. – Надо продолжать ловлю. Но что вы делаете, Мишель?

– Распрямляю гитарную струну, которую собираюсь использовать в качестве поводка.

– Поводка?

– В водоемах моей родины это рыбацкое приспособление иногда бывает ничем не заменимо, – ностальгически улыбнулся Михаил. – Должно быть, вы слышали о такой рыбе, как щука? Сказочная зубастая щука.

– Не читал русские сказки, но краем уха что-то слышал.

– Дон Педро, русская щука – одна из самых кровожадных наших хищных рыб. Своими острыми, как иглы, зубами она может перекусить-перетереть леску практически любой толщины. Тем более если ловля происходит из-подо льда – в лунках, на так называемые зимние жерлицы…

– Жерлицы?

– Вы, дон Педро, у себя в Аргентине не знаете, что такое настоящие морозы. Тем более не знаете, что такое ледостав. А в России некоторые реки и озера покрываются льдом на несколько месяцев, даже на полгода. Но рыбку-то кушать хочется всегда. Поэтому простой люд помимо сетей, с которыми зимой иметь дело слишком уж муторно, изобрел и другие снасти для подледной рыбалки. Может быть, слышали про мормышку?

– Краем уха…

– Но мормышка – это так, для ловли мелочи. А вот чтобы выловить из лунки щуку килограмма на три-четыре, люди придумали жерлицы. Различных конструкций жерлиц и не пересчитать, но принцип их действия примерно такой. На крючок за спинку насаживается живец, то есть маленькая живая рыбка для привлечения крупного хищника, той же щуки, хотя берут на живца и окуни с судаками, и налимы, и даже сомы. Но щука – основной трофей, а у нее – очень острые зубы. Поэтому сметливые российские рыбаки догадались ставить между крючком и леской поводок из стальной проволоки, об который любая щука все свои зубы обломает.

Меня вот приучили пользоваться гитарной струной, хоть это и дороговатое удовольствие. В общем, щука, схватившая живца, подсекается на крючок, и все – никуда она не денется, разве что заведет за какую-нибудь подводную корягу и намертво запутает леску.

Вот этот поводок, – Михаил продемонстрировал Педро Зурите окончательно расправленную гитарную струну, – длиной больше метра. И никакое чудище доктора Сальватора целиком в пасть его не заглотит, а значит, и вашу суперпрочную леску не перекусит. Так что нам остается всего лишь соблазнить достойный трофей на поклевку. А дальше, надеюсь, справимся…

Специальный костюм для подводного плавания не раз предохранял Ихтиандра от акульих зубов, но на этот раз прочная ткань поддалась тонкому стальному рыболовному крючку. Не повезло человеку-амфибии и в том, что рана оказалась в таком неподходящем месте – под коленом, к тому же распространявшееся в воде мутное пятно крови мешало увидеть крючок.

Сразу, потянув на себя, вытащить крючок не получилось, но Ихтиандр не запаниковал – жизнь в море приучила его принимать решения быстро, пусть они и были рискованными. Опустившись на дно, он лег на спину, поднял раненую ногу, просунул кончик ножа в образовавшуюся в костюме небольшую дырку и резким движением увеличил ее. Затем, стиснув зубы, вонзил нож в область раны и, разрезая собственную плоть, все-таки поддел и вырвал крючок из ноги.

Сейчас боль для него не имела значения, главное, что он мог двигать ногой, и по первым ощущениям лезвие ножа не нанесло серьезных повреждений. Но, как и следовало ожидать, кровотечение усилилось.

Ихтиандр понял, что на этом его азартное противостояние рыболовам-спортсменам закончилось. Рану необходимо было срочно обработать и завязать, а сделать это представлялось возможным только на борту яхты «Пеламида», по направлению к которой он и поплыл. Он плыл, крутя головой по сторонам, опасаясь оказаться подцепленным на крючки других рыболовов, стараясь поменьше двигать правой ногой и оставляя за собой кровавый шлейф.

Этот шлейф и привлек рыбину, набросившуюся на пловца и вцепившуюся зубастой пастью в его раненую ногу. Ихтиандр сразу узнал ее по выпученным глазам и длиннющим клыкам, выступающим из нижней челюсти. Называлась она паяра, среди рыбаков имела прозвище рыба-вампир и славилась тем, что поедала не менее хищных, чем сама, рыбок пираний.