Валентин Гольский - Пелена (СИ)

— Больше кадров, больше, — негромко попросил он помощника. — Потом выберу самые удачные.

Раздвинул щупальца сильнее, чувствуя их упругое сопротивление, обнажая неровную белую сердцевину.

— Стыдно сказать, на что похоже, — прокомментировал дядя Сеня.

— Пасть это, что же ещё. Постой, я сейчас её приоткрою, а ты…

Но что именно он должен сделать, дядя Сеня не узнал, потому что стоило двум пальцам в перчатках беспардонно раздвинуть ротовую щель твари, как она дёрнулась. Вся, всем телом. Щупальца точно от удара тока выпрямились, раздавшись в разные стороны, и тут же сомкнулись в тугой комок, обволакивая правую руку студента.

Дикий вопль боли оглушил дядю Сеню. Вмиг побелевшее лицо Вадика искривилось, глаза широко распахнулись, он задёргал рукой, пытаясь высвободить конечность, заколотил в кушетку глазом твари.

— Сними, сними его!!!

Дядя Сеня схватил один из жгутов, рванул на себя, почувствовал, как отросток отрывается, и тут же пришла сильная боль. Выронив чёрную полосу, он вперил взгляд в свою ладонь — по ней протянулись два глубоких аккуратных разреза, точно тем же скальпелем махнули.

— Да помоги же!

Завывая от боли, второй рукой, с зажатым в ней скальпелем, студент кромсал чёрный клубок, в стороны летели отрезанные щупальца и брызги его собственной алой крови. Попытавшийся помочь было дядя Сеня едва не лишился при очередном замахе пальца, отпрянул и бестолково замельтешил вокруг, не зная, что предпринять, чем можно помочь.

Наконец рука, или точнее то, чем она стала освободилась. Изрезанная в лоскуты кожа торчит во все стороны, местами проглядывает белая кость, кровь стекает безостановочным потоком. Секунду студент смотрел на свою конечность, затем глаза его закатились, и он упал.

Скорая, скорая…

Дядя Сеня зашарил в карманах, не замечая зажатого в кулаке телефона, лишь достав свой, осознал, что сжимает в руках две трубки.

112

— Алло! Девушка…

Когда они засобирались домой, уже начинало темнеть.

На ещё голубое небо выбрался бледный полумесяц луны, высыпали первые едва-едва различимые звёзды. Здесь, в парке, в царстве музыки, огней и веселья, окончание дня осталось незамеченным, тут по-прежнему отдыхали, поздравляли, заказывали ди-джею песни и кричали «горько» — половину кафе заняла свадьба.

Это вообще был на удивление замечательный вечер. Кафе в итоге забилось под завязку, и хорошо, что Кристина и Мага пошли в него первыми — они заняли столик в самом дальнем углу, там, где музыка не мешала разговаривать, а рядом не шныряли то и дело официантки и другие отдыхающие.

Заказали шашлык, поиграли в незнакомую Максиму и очень забавную разновидность игры «верю-не верю», вволю потанцевали, и даже Кристина вскоре начала казаться обычной девчонкой, милой и интересной. Да, чрезмерно болтливой, да, иногда она несла откровенный бред, от которого даже Катя закатывала глаза, но ведь не со зла, вот такая она, приходилось мириться…

Мага влился в их четвёрку так легко и гладко, словно являлся лучшим другом детства, причём всем им одновременно. Отличный компанейский парень, по-своему юморной и в тоже время без лишней пошлости, которую так не любил Максим, и которую не раз встречал в некоторых компаниях. В его карманах оказались настоящие залежи маленьких разноцветных карамелек, которыми он постоянно угощал друзей, продавщицу кафе, официанток. Но главное, Мага взял на себя неудержимый поток энергии, бьющий из Кристины, обуздал его, превратив не в меру шебутную девчонку в обычную желтоволосую подругу.

Катя…

Катя оказалась чудесной. Максим смотрел на неё и ловил себя на мысли, что ему не хочется с ней расставаться. Глупое чувство, учитывая срок их знакомства, но думать о том, что, проводив её вечером, он поедет к себе домой и останется там один, оказалось неожиданно неприятно. Улыбка девушки, её движения, её жизнерадостность, её шутки, тепло поцелуя, который она подарила после танца, он смотрел и не мог ею насытиться.

И когда Катя сообщила о том, что ей пора домой, потому что она уже полчаса как не может дозвониться до Оленьки и до бабушки-соседки, Максиму стало грустно, что он конечно же попытался скрыть.

— Спят поди, твоя племяшка с соседкой, — предположил он. — Но, если ты считаешь, что уже пора, могу сходить за машиной.

— Ты такой милый, — обрадовалась Кристина. — Конечно пригони пожалуйста, если не сложно. Натанцевалась сегодня — идти не могу.

— Да я понимаю, что спят, — согласилась Катя, — но почему-то всё равно беспокоюсь. Не возражаешь, если я с тобой до стоянки прогуляюсь? — она тоже поднялась из-за стола.

— Конечно, почему я могу быть против? — удивился Максим, повернулся к остающимся друзьям: — не скучайте, мы быстро.

— Скучать не будем, — Мага протянул Максиму и Кате две очередные карамельки. — Не спешите, мы пока посидим, послушаем музыку, потанцуем, да?

— Обязательно потанцуем, — подтвердила Кристина, словно и не она только что жаловалась на усталость.

Оленька затаилась под столом, стараясь даже дышать через раз. Впрочем, очень быстро ей стало не хватать воздуха, и она даже едва не закашлялась, тут же зажав себе ротик ладошкой. Оказалось, в дупле жил совсем-совсем не добрый сказочный гномик! Кто это такой, она не поняла, но, когда на её осторожное потыкивание палочкой из дерева вылезло ЭТО, она бросила палку, и сметая со стола на пол конфетки, бросилась под стол, где и затаилась в самом углу, вслушиваясь в царящую в квартире тишину.

Оленька была мала, но даже она удивилась, как такое большое существо сумело уместиться в столь малом пространстве, и как оно смогло пролезть через такое маленькое выходное отверстие! Размером с крупную кошку, но с головой больше похожей на крысиную, с красными и очень злыми глазками — Оленька, увидев кого она раздразнила едва не завизжала от ужаса! Но самое плохое было то, что с перепугу она забыла обо всём, и в том числе об открытом окне. Сейчас, обмирая от страха, она гадала: придёт ли этот зверь к ней в квартиру, или же вернётся в свой дом?

Несколько раз проиграл мелодию телефон — это, наверное, мама, а может быть тётя Катя пытались дозвониться до неё, но вылезти из своего укрытия девочка так и не решилась. Она сидела, делая вид, что её тут нет, и вообще, никого в их доме нет, может быть страшное чудовище поверит, и уйдёт по своим страшно-чудовищным делам?

Взявшись за ручки точно первоклашки, Максим и Катя шли по центральной аллее парка, впитывая в себя ласку этого вечера. То ли благодаря протекавшему через весь парк водному каналу, то ли благодаря обилию деревьев, здесь дышалось легче и приятнее. А может, это наконец погода смилостивилась над людьми, и терзающая город жара ненадолго отступила, позволив наконец вдохнуть полной грудью.