Владимир Кельт - В тупике бесконечности

Бак в коридоре. Егор не осмотрел его как следует. Надев на этот раз маску, чтобы ненароком не надышаться парами, он вернулся в подвал, подошел к баку. Высотой в половину человеческого роста и в диаметре метра полтора, он был закрыт металлической крышкой. Подняв оную, Егор заглянул в бак и криво усмехнулся: элементарно, Ватсон: в жидкости лежал полурастворившийся труп. Скорее всего, это H2SO4 [1], и судя по тому, что кислота стала цвета чайной заварки, тело здесь маринуется минимум двенадцать часов. Сходу было сложно определить пол и возраст жертвы, но одно ясно наверняка: о поездке в Питер придется забыть.

***

Остаток ночи Егор провел в отделе БНМ на Автозаводской — занимался отчетами и прочей волокитой. Отснять материал, загрузить в сеть, пробить по базе, снова загрузить. Одним словом, морока. Писанину он не любил, уж лучше сутками бегать «в поле», чем протирать штаны в кабинете, пялясь на голограммы. Только с рассветом удалось немного покемарить, свернувшись на диване, что стоял в углу их с Димкой рабочей конуры.

Недолгие минуты, которые Егор назвал бы бледной тенью сна, были прерваны шумом. Из коридора и соседних кабинетов доносились громкие голоса, стук дверей, смех, брань, разговоры по делу и ни о чем. Отдел просыпался, оживал, наполнялся духом и силой тех, кто несет службу на благо Земной Федерации. Лучи солнца горели огнем на шпиле, венчающем башню, где располагался БНМ, придавая ему сходство со стрелой, несущейся в бесконечность.

Запах кофе и корицы Егор уловил задолго до того, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел Дмитрий Кротов. Напарник поставил пухлый бумажный пакет и два стаканчика кофе на стеклянный стол, где мерцала трехмерная карта метроплекса. Затем щелкнул по сенсорной панели -- окно посветлело, впустив пульс и ритм утреннего города.

– Хоть немного успел поспать? – спросил Дмитрий, шурша пакетом в попытке достать бутерброд.

– Неа, даже полчаса выкроить не получилось. С отчетами промучился, а толку никакого, скорее всего, опять ошибок наделал. Как оно все дорого… Мне к вечеру позарез нужно быть в Питере, обещал своим, что отложу все дела.

– Обещания нужно выполнять. Не переживай, сейчас проверю отчет и где надо подправлю, успеешь в свой Питер, – Кротов еще не договорил фразу, а голограмма с ночными сочинениями уже парила рядом. – М-м-да… – протянул Димка, глядя на изображение миловидной блондинки с острыми скулами, короткой стрижкой и васильковыми глазами. – А вот и наша красотка, любительница принимать кислотные ванны. Что американская журналистка Валери Соларес забыла в черной лаборатории? Дай-ка угадаю: вела журналистское расследование?

– Ага. О том, какие голо очки подойдут к красному платью и зеленой сумочке, – усмехнулся Егор. – Читай внимательнее, капитан. Она вела модный стим-фан на канале «Вау!» в Лос-Анджелесе. Потом вдруг бросила работу, около года о ней ни слуху ни духу, а два месяца назад Соларес объявилась в Москве.

Хлебнув кофе, Дмитрий спросил:

– Может, хотела добавить веснушек на носике, да окочурилась на операционном столе?

– И все так перепугались, что законопатили ее в бочку и сбежали со стройки? – спросил Егор, жуя бутер с ветчиной из мод-белка. – Брось, не думаю, что у этих шарлатанов она первая или последняя умершая пациентка. Они ведь врачи в последнюю очередь.

– Какого хрена она вообще приперлась оперироваться в Москву еще и к черным модификаторам? Ближе к Лос-Анджелесу легальных клиник не нашлось?

Бутерброд заставил Егора окончательно проснуться. Он вдруг понял, что зверски голоден и принеси напарник вместо еды гвозди – и те пошли бы в ход.

– Может, она не на операцию приезжала. Сейчас пойду к Эдуардовне, узнаю причину смерти Соларес, – пробубнил он с набитым ртом. – На тебе разговор с американской родней журналистки.

Дима недовольно пригладил рукой колючие от геля рыжие волосы. Егор понимал, извещать родственников о смерти американки – то еще удовольствие. Но что поделать, это часть работы.

– Потом надо будет осмотреть гостиничный номер. Может, там удастся нарыть что-нибудь полезное, – сказал Егор, поспешно надевая куртку. Темно-серая ткань с черными пластинами на груди и плечах плотно прилегла к телу, застежки тихо клацнули. На груди вспыхнул номер: 36489, шеврон и часы на запястье синхронно мигнули и загорелись оранжевым светом. Егор полез в карман за коммуникатором, однако вместо устройства пальцы наткнулись на что-то мягкое. Пакет! Тот самый, что валялся на полу в лаборатории… Тот самый, что нужно было отдать криминалистам на анализ. Твою ж налево! Глядя на сверток с сушеными травами, Егор понимал: эта оплошность – простая забывчивость, вызванная усталостью, – дорого ему обойдется.

– Что у тебя там, Бес? – спросил Кротов, пристально глядя на пакет.

Секунду-другую Егор колебался, решая: стоит ли спрятать пакет обратно в карман и промолчать, или лучше признаться в ошибке? У ищеек не принято врать друг другу, потому как напарники – братья, связанные чем-то большим, нежели генетика. Родились в один год, получили идентичный набор модификаций, мыслили почти одинаково. Они с Кротовым даже внешне были похожи: оба высокие, широкоплечие, поджарые, как гончие. Иногда их путали на улице, хотя Егор не понимал, как можно спутать рыжего с блондином? Скорее всего, дело было в форме. Для граждан Федерации люди в форме все на одно лицо.

– Нашел вчера в лаборатории, – выдохнул Егор. – Совсем про него забыл, если честно.

Дмитрий взял пакет, раскрыл, шумно втянул ноздрями запах трав, но ничего не сказал. Доложит в Комиссариат? Обязан доложить. Конечно, никто не станет подозревать майора Бестужева в попытке скрыть улики или в подтасовке, дело в другом. Федерация заботится о своих гражданах, здоровье физическое и психическое превыше всего. Если полицейский настолько вымотался, что упускает важное, то его отправят отдыхать минимум на двое суток, а то и на неделю. Три внеочередных отпуска за год – и комиссия поставит вопрос о профессиональной пригодности, порекомендует новый пакет модификаций или подыщет работу попроще. Если так называемый Конец света – не глупая выдумка людей прошлого, то для Егора Бестужева он начнется в момент лишения звания.

– Отдам в лабораторию. Скажу, что держали у себя для занесения в базу, – кивнул Дима и положил пакет на стол. – У тебя и так дел по горло, еще в Питер надо ехать.

– Спасибо, – он подмигнул напарнику: – У тебя в закромах булочек случайно нет? Как Эдуардовна любит – с корицей.

С видом фокусника Кротов достал из ящика стола бумажный пакет и протянул Егору.

– Для себя покупал. Но ради Терезы готов умереть голодной смертью.

Они обменялись ухмылками, и Егор вышел.