Дмитрий Курмаев - Игры Высоких

Андрей не чувствовал вкуса виски. Ему казалось, он пил воду. Ничего подобного из уст Темной Богини, воплощенной безжалостной смерти, услышать он не ожидал. Да, он убийца. Да, то, чем он занимался на войне, отнюдь не доставляло ему удовольствия. Но это его солдатский крест. Его долг. Его работа.

– Ты еще не понял, Андрей? – Голос Темной Богини странно будоражил его. – Ты еще не понял?

– Нет, – глухо ответил он.

– Ты солдат, чья совесть чиста, хотя руки по локоть в крови. Это не значит, что все, кого ты убил, действительно заслуживали этого. Нет. Как это ни кощунственно для тебя прозвучит, у тех, с той стороны, тоже была своя правда. Но ты никогда не убивал для удовольствия. Ты убивал в бою.

– Не всегда… – Комков попытался отхлебнуть из пустого фужера, тупо уставился в его дно и повторил: – Не всегда…

Комков не помнил, как оказался коленопреклоненным на полу беседки. Темная Богиня медленно гладила руками его коротко остриженную голову. Ему было приятно – наверное, так же хорошо бывает псу, которого чешет за ухом хозяйка.

– Тогда, в школе, ты сделал то, что должен был сделать. Ты расстрелял не людей. Они уже давно не были людьми. Ты вернул во тьму выпущенных Врагом на волю зверей… Я знаю это. И ты это знаешь. Ты знаешь…

Андрей обнял колени своей Госпожи, уткнувшись в них лицом. Та гладила его по голове, словно маленького мальчика, и говорила.

– Есть множество человеческих существ, совершивших ужасные вещи и почитающих себя почти святыми. Они всегда готовы оправдать себя… Все, что они сотворили, было необходимо – они лили кровь из высших, только им известных интересов… И есть звери в облике людей, находящие почти чувственное удовольствие в чужих муках… Ты не принадлежишь ни к тем, ни к другим… Твоя совесть чиста, но это не значит, что она спит. Ты ответил на мою любовь, Андрей, хотя и видел, что я за чудовище… Однако твоя любовь не застит тебе глаз. Ты принадлежишь мне, но… ты свободен. И если я сделаю что-то такое, что будет претить тебе, твоей совести, твоей морали, ты скажешь об этом и, если понадобится, пойдешь против меня.

Андрей поднял глаза на Темную Богиню. Она смотрела на него. В ее глазах была печаль.

– И, наверное, поэтому я так сильно тебя люблю, – сказала она.

– Я никогда не предам тебя, – проговорил Андрей. Печаль в глазах Эллинэ причиняла ему боль. – Никогда.

– Я знаю… Но порой, для того чтобы остаться верным дорогому тебе человеку, приходится встать против него с мечом…

Андрей опять спрятал лицо в ногах у своей любимой девушки. Он никогда не поднимет на нее руку. Даже если в этот момент она будет медленно вырезать ему сердце…

– Встань, Андрей… Так мало времени, пока я могу побыть обычной женщиной… Я не хочу упускать его. Встань!

…Сархен и Катарина простились с ними на берегу. Монгол был трезв и мрачен. Катарина силилась улыбнуться сквозь слезы.

– Это недолго, – пообещала им Эллинэ. – Потерпите.

– Передавайте привет Великой Матери, Госпожа, – сказал монгол.

Темная Богиня посмотрела на него долгим взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, но Сархен выдержал его.

– Может, ты хочешь сделать это лично? – поинтересовалась она наконец.

И тогда монгол дрогнул. По непроницаемой маске прошла судорога. Он отрицательно покачал головой.

Эллинэ поцеловала на прощание Катарину. Та все сильнее хлюпала носом. Андрей хмуро глядел на все это и злился, что вредная «Лаэра» без приказа Госпожи не выпускает трапа. Он не любил сцен расставания.

– Нам пора, – не скрывая сожаления, произнесла Эллинэ. – Лаэра, дорогая…

Трап змейкой скользнул на песок.

– Удачи. – Сархен будто тисками сжал ладонь Комкова.

Тот молча кивнул в ответ.

Палуба слегка покачивалась под ногами.

– Лаэра, выйдем из бухты, поднимешься – и летим к Высокому замку, – распорядилась Темная Богиня. – Не торопись, мы должны прибыть к рассвету…

– Как пожелаете, Госпожа, – ответила яхта.

Она была деловитой и дисциплинированной, как образцовый моряк перед походом.

Андрей ощутил легкую дрожь проснувшихся моторов. Оставляя за кормой пенный след, «Лаэра» развернулась и, постепенно все убыстряя и убыстряя свой бег, направилась к выходу из бухты, словно хотела догнать уходившее за горизонт солнце. Он подошел к рубке и вцепился руками в леер палубного ограждения. Ветер упруго бил в лицо, теребил расстегнутый ворот рубахи. Комков оглянулся на две светлые, уже совсем маленькие фигурки на берегу – Катарина махала рукой. А потом их заслонила громада Черного замка, который получил наконец разрешение Госпожи вылезти из своей «норы». Эллинэ ушла в рубку, наказав ему держаться крепче:

– Не хочу вылавливать тебя из воды сачком!

Андрей хмыкнул с легким пренебрежением, и тут яхта, выдвинув треугольные плоскости крыльев, оторвалась от поверхности океана. На миг его охватило ощущение невесомости, сердце испуганно ухнуло навстречу желудку. Багровая в лучах заходящего солнца поверхность океана провалилась вниз, разгладилась, избавляясь от ряби волн. «Лаэра» заложила пологий вираж вокруг Острова. Тот уже выглядел зеленым холмом в окружении бескрайней воды. Лишь приглядевшись, Андрей различил светлые пятнышки домиков у террасы, рыжую полоску пляжа, окаймленную белым прибоем.

Эллинэ выглянула из рубки:

– Ты еще не вывалился? Тогда пойдем смотреть каюту.

– Сейчас. – Андрей глянул вперед по курсу. Яхта прекратила набор высоты и с ровной крейсерской скоростью неслась в наступавшую с востока ночь. Тайфун с ласковым именем, черная стрела, устремленная над волнами…

…– Это что, номер для новобрачных?

Эллинэ рассмеялась, довольная произведенным эффектом, а Лаэра проворчала:

– Не номер, а каюта…

Посреди каюты была похожая на маленький аэродром кровать с балдахином. Радом – сервированный на двоих столик с легким ужином и горящими свечами.

– Весьма… Весьма… – сказал Андрей, разглядывая романтическую обстановку.

– Чего «весьма»? Нормально сказать не можешь? – спросила Лаэра. – Понравилось или нет? Для тебя старалась, красавчик!

– Спасибо. – Андрей отчего-то смутился.

Эллинэ взяла его за руку:

– Сначала поужинаем или?..

– А она за нами не будет подглядывать, когда мы «или»? – шепнул он ей на ухо.

– Нет, что ты! – также шепотом ответила девушка, округлив глаза.

– Очень надо, – хмыкнула Лаэра. – Хотя вот Сархен с Катариной меня совершенно не стеснялись.

– Лаэра, дорогая… – Голос Темной Богини подернуло ледком.

– Меня уже нет, Госпожа!

Эллинэ сбросила на пол одежду и, как была нагая, подошла к столику.

– Что пьем? – Она задумчиво разглядывала напитки.

– Текилу без льда, без лимона и без тоника. – Андрей следил за ней голодными глазами. У него вдруг пересохло во рту.