Дмитрий Курмаев - Игры Высоких

– Да, – кивнул Комков.

– Надо же, болтали – старуха страхолюдная, а она… Красивая, но какая злая… Мы, случалось, тоже пленных под горячую руку рубили, но не изгалялись…

Комков хотел как-то ободрить, поддержать пограничника, но не находил нужных слов.

– Где вас перехватили-то, у Холма?

Комков кивнул.

– А узкоглазый что не с тобою – срубили?

– Нет, отбился он, ушел. – Комков невесело усмехнулся. – Это я вляпался.

– Ничего, не такой он человек, чтобы своих бросать. Поможет, увидишь. Ты, парень, вот что… Меня сейчас конями рвать будут. Уйти бы мне по-легкому, а? Меч-то, я гляжу, при тебе.

Комков воровато оглянулся на Маллин. Он не мог спасти жизнь щербатому. Но…

Комков выхватил кинжал и коротким движением воткнул в грудь пограничника. Удар оказался удачным, острие пронзило сердце, и тот умер мгновенно, без лишних мучений. Маллин вскинула руку и резким окриком остановила бросившихся было к Андрею птицеголовых. Управляя одними коленями, она направила своего черного, словно уголь, коня к застывшему над распростертым телом Комкову. Она несколько раз хлопнула в ладоши.

– Молодец! Не ожидала.

– Да пошла ты… – сказал он, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать телохранители.

Он смотрел на застывшую щербатую улыбку на мертвом лице.

…Очнулся Комков на кровати, в странно знакомом помещении. Он сел и поморщился от пульсирующей боли в затылке. Андрей нащупал там большую шишку, кажется, Маллин здорово его приложила. Он огляделся и наконец вспомнил. Это была их комната на том самом постоялом дворе, где несколько дней назад они с Сархеном встретили людей, которые теперь были мертвы. Впрочем, нет, Анита и Илена еще живы. Но надолго ли?

На столе все так же горел светильник. Рядом с кроватью стоял жбан с водой. Вода была холодной, но все равно это было в сто раз лучше, чем ароматические полотенца, игравшие роль своеобразных гигиенических салфеток. Комков с наслаждением вымылся. И тут дверь без стука распахнулась и в комнату вошла Маллин. На ее обнаженном теле блестели капельки воды.

– Вижу, ты уже готов, мой зайчик, – промурлыкала она.

Комков хотел сказать, что видеть ее не может, что она должна уйти, что не хочет ее… А вместо этого спросил:

– Почему именно зайчик?

– Потому что белый! – хихикнула Маллин. – Потому что тебе всех всегда жалко. И ты всех готов спасать, даже если тебе это совсем не выгодно. И, наверное, поэтому нас к тебе тянет.

– Кого это – «нас»? – Комков опять, как вчера в шатре, старался не смотреть на ее красивое, такое притягательное тело. Но у него плохо получалось.

– Плохих девочек. Меня, Эллинэ, Элизабет… Даже Мать к тебе не совсем равнодушна, иначе ты уже давно был бы мертв… Это благодаря ей тебя вернули, ты не понял? Мы можем многое. Но вернуть душу из Темных Садов – такого не случалось очень давно…

Комков недоверчиво хмыкнул и сказал:

– Эллинэ – хорошая!

Маллин присела рядом с ним и погладила по голове.

– Не будь ребенком. Это ты знаешь ее с хорошей стороны.

– Давай не будем о ней, – набычился Андрей.

– Ладно, о Госпоже либо хорошо, либо ничего. Тебе не кажется, что мы заболтались? Иди ко мне!

Тут Комков вспомнил о том, что собирался сделать вначале.

– Мне кажется, тебе лучше уйти, Маллин.

– Почему? – спросила та, близко заглядывая ему в глаза. – После безобразной расправы над беззащитными пленными ты меня больше не хочешь, да? А это тогда что? – Ее ладонь игриво коснулась его неравнодушной плоти. – Прекрати, Андрей. Я все равно получу то, что хочу.

– Предатель, – тихо проговорил Комков своему «младшему брату», прежде чем ответить на ее поцелуй.

Маллин подняла его до света. В этот раз она не стала приставать к нему с утренними ласками, а только поторопила:

– Одевайся быстрее!

И ушла. Комков чувствовал себя словно выжатый лимон. Он умылся, натянул на себя одежду, жадно вылакал остатки вина из кувшина на столе.

– Почему ты еще не в броне? – раздраженно спросила Маллин, заглядывая в комнату. Сама она уже красовалась в своем черном пластинчатом доспехе. – Сказала же, быстрее! Нас ждут.

Их действительно ждали. В зале собрались начальники сотен и тысяч. Черная Вдова медленно спустилась по лестнице. Комков следовали ней. Ханы встали. В руках у всех были наполненные кубки. Такие же подали и Маллин с Андреем.

– Сегодня день Большой крови! – провозгласила Высокая, поднимая свой кубок. – Сегодня наши мечи утолят свою жажду.

– Улла! – закричали все.

– Имперцы не знают нашей силы, они выступили навстречу. Тем лучше! Хан Бару!

Кривоногий невысокий степняк шагнул вперед и опустился на колени.

– Я здесь, госпожа!

– Ты возьмешь свою тысячу, увлечешь этих глупых горделивых баронов от пехоты, а потом сотрешь в порошок!

– Повинуюсь, госпожа!

– Выступай немедленно, – приказала Маллин. – А с передовой сотней, в самом первом ряду пойдет мой ручной тигр. Он надоел мне жалобами на скучную жизнь!

С этими словами Маллин толкнула Андрея к кочевнику. Ханы засмеялись и одобрительно закричали. Ну ты и стерва, Маллин, подумал Комков.

…Его коня защитили толстыми кожаными попонами и нагрудником из металлических пластин. Сам Комков от стрел и дротиков, в дополнение к кольчуге и шлему, вооружился круглым выпуклым щитом. Как воин первого ряда он получил и длинное кавалерийское копье с узким трехгранным наконечником и синим вымпелом. После непродолжительного марша пять сотен – половина отряда хана Бару – построили плотный строй в несколько рядов на подходящем для кавалерийской сшибки поле, рядом с имперским трактом. Остальные ушли вперед – искать встречи с неприятелем. Комков не попал в передовую сотню: тяжеловооруженному всаднику там было нечего делать. Он стоял на левом фланге и, как и все, ждал, думая о своем.

Он думал о том, что благодаря встрече с Маллин окончательно запутался: где свои, где чужие? Он не мог без стыда вспомнить имя любимой женщины, хотя и не был уверен, помнит ли она о нем… И он совершенно не думал о предстоящем бое.

Солнце тускло просвечивало сквозь сплошную облачную пелену. Хан Бару с несколькими телохранителями стоял возле хвостатого знамени впереди, перед строем. Из небольшого редкого леса, за который, изгибаясь, уходил имперский тракт, появились всадники и во весь опор, поднимая копытами коней фонтаны грязного снега, понеслись к хану. Комков не слышал доклада вестовых, но по рядам пробежал легкий гомон. Передовые сотни уже выпустили все стрелы, наскочили на имперцев с мечами, их отбили, и теперь они отступают вдоль тракта, заманивая конницу врага под удар свежих сил. Бой уже совсем скоро!

Легким сотням досталось: среди пехотинцев было много стрелков, вооруженных луками и арбалетами. Отступавшие степняки по визгливому сигналу трубы собрались под вторым знаменем – фронтом навстречу преследующим имперцам. Некоторые увлекшиеся погоней всадники слишком поздно поняли, что дичь превратилась в зверя: кто-то успел повернуть обратно, кто-то угодил прямо в гущу внезапно прекратившего свой бег врага. Один отчаянный вояка, в прекрасных доспехах, бешено орудовал своим мечом и кричал: «За Бога и императора!» – пока удар булавы сзади не поверг его на землю. Наконец появились главные силы имперцев. Завидев готового к бою врага, они наспех ровняли ряды. Но времени привести себя в порядок им не дали.