Алексей Гришин - Решение офицера [СИ]

В этот момент де Крепону стало страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни. За Брам полагалась смерть лютая, долгая и изощренная. И спорить бесполезно: если этот сержант уже знает, доказать — дело техники. Хотя…

— Сейчас в Тулузской тюрьме сидят два мерзавца, Ваши бывшие подчиненные в Браме. Готовы Вас опознать.

— Врешь! — радостно воскликнул де Крепон, — их месяц назад убили!

— Верно. Только Вы-то откуда об этом знаете? Про нападение на тулузскую тюрьму глашатаи на площадях не кричали, а уж то, что целью нападавших были эти двое — и вовсе тайной короны объявлено. Так как? Готовы объяснить? Или рассказать? Как убивали младенцев, пытали крестьян. Хорошо заработали? Впрочем, это уже не мое дело, Вы мне вообще не интересны.

— Зачем же ты пришел? — скорее прорычал, чем спросил де Крепон.

— Действительно, зачем? Казалось, что приду и смогу что-то понять. Ошибся. Оказывается, ты мне не интересен, прощай, — и Жан пошел к выходу.

Спокойно, без злости, без криков и угроз от душегуба уходил последний шанс пусть не на спасение, не до него, хотя бы на легкую смерть. Этого нельзя было допустить, его надо остановить, любой ценой!

— Подождите! — шевалье сам не заметил, как обратился к простолюдину на Вы. — Я могу… я знаю… ради Бога, остановитесь, я спасу город!

— Чего ты спасешь? — уже взявшись за дверную ручку, Жан обернулся.

— Был приказ. В ближайшие дни мы должны были войти в город как мирные крестьяне и торговцы. Когда именно — нам сообщат, в одном из тайников, я покажу каком, будет оставлено письмо. Наша задача — в нужный момент устроить бунт в городе.

— Теперь поднимать бунт некому. Да и раньше это было бессмысленно — гарнизон, даже оставшийся в крепости, разметал бы вас, как ветер перья. Кстати, что значит «нужный момент»? Кому нужный?

— С нами был боевой маг, не забывайте. Это у вас его не должно было быть. К тому же, захватывать город и не требовалось — эта задача стояла перед армией, которая осадит город. Мы лишь устроили бы смуту и открыли ворота.

— Какая еще армия? Вся армия кастильцев готовится к сражению! Выделить войска еще и для осады Амьена — откуда?

— Это будут не кастильцы. Со дня на день на рейд Кале войдет островная эскадра. Самая крупная из всех, что когда-либо собирала эта империя. Флот и часть армии осадят ослабленный гарнизон Кале, остальные двинутся сюда. После этого галлийская армия может демонстрировать чудеса героизма в сражении с Кастилией — северо-восток страны все равно будет потерян. Кале отойдет островитянам, Амьен — кастильцам. Ну что, стоят эти сведения моей жизни? — в голосе пленника вновь появилась бравада.

Жан помолчал, внимательно рассматривая де Крепона.

— Я доложу. Сейчас придет прокурорский клерк, расскажешь ему все и подробно. Помни, это твой единственный шанс. Последний.

Кабинет графа Амьенского

— Итак, капитан, Вас можно, и даже нужно поздравить с удачей! Безусловно, Ваши заслуги оценены по достоинству и уже завтра о наградах будет объявлено на весь город.

— Благодарю Вас, Ваше сиятельство!

— Спасибо, — граф вежливо кивнул, — но сейчас я хотел поговорить о другом. Этот полицейский, что был с разведчиками, как проявил себя?

— Полицейский? — недоуменно произнес военный. — Ну да, был такой. Де Савьер рассказывал о нем какие-то совсем невероятные вещи — вроде этот парень — ему на самом деле лет двадцать, уже отставной унтер-офицер и, чего точно быть не могло, — командовал целым гарнизоном крепости. В общем, чепуха какая-то, хотя спорить с де Савьером никто не стал — маги на дуэль не вызывают. Да, помню того полицейского — командир разведки зачем-то привел его на совещание перед боем… Впрочем, это оказалось кстати — он сообщил о присутствии среди разбойников боевого мага — мы внесли необходимые коррективы.

— И как же он этого мага опознал? Как я понял из Вашего доклада, никакого зеленого плаща тот не носил.

— Полицейский видел, как маг создал иллюзию Вашего замка.

— Вот как? А Вас не заинтересовало, что за лагерем разбойников наблюдали еще и разведчики, а эту иллюзию увидел только он?

— Ну… наверное… то есть да, Вы правы. Но в тот момент мы думали только о предстоящем бое, поэтому такой вопрос и не возник. А действительно, почему?

— И еще, — проигнорировав вопрос, продолжил граф, — как он вел себя в бою?

— А вот этого, Ваше Сиятельство, я совершенно точно не знаю. Он был с разведчиками, которые непосредственно в схватку не вступали — их делом было обеспечение операции, перекрытие отдельных путей отхода противника. Я за ними и не наблюдал вовсе. Да, еще они прикрывали нашего мага в той жуткой дуэли! Но мы, в смысле пехота, находились от нее далеко, чему, честно сказать, были рады — никто не хочет находиться около сцепившихся магов — слишком мало шансов уцелеть.

— Да, капитан, никто не хочет, — задумчиво, словно самому себе, сказал граф, — кроме одного полицейского. Когда он вернулся, на нем вся одежда не то что прогорела, обуглилась. А он цел и здоров… Бывают же чудеса… Значит, не видели его в бою? Что же, еще раз спасибо за отличную службу, поздравляю с наградой, а с какой — пока промолчу. Готовьтесь к сюрпризу — уверяю, приятному!

Когда капитан ушел, граф крепко задумался. Полицейский Ажан все больше занимал его мысли, отвлекая от действительно важных и серьезных вещей. Каким-то образом он оказывался втянут в важнейшие процессы, происходящие в графстве. Не все, но многие, слишком многие. Не на первых ролях, всегда в тени, но его имя всплывало постоянно.

Попытки навести справки о нем не привели ни к чему — известная информация подтверждалась, но новая не добавлялась никогда. Даже применение эликсира принцев ничего не дало! Николь свое дело, несомненно, сделала — трактирщик видел, как она буквально на себе уносила клиента, да и приставленные люди проследили — все прошло по плану. И каков результат? Куча никому не нужных, а, главное, совершенно непроверяемых подробностей и ничего более. Старший сын направлял своих людей в его деревню, да что толку? Изуродованное лицо, седина, делают просто невозможным опознание. Попытка навести справки в Клиссоне даже не предпринималась: тайна академии — штука слишком суровая, чтобы с ней играться.

Можно было бы просто запереть его в подвале и поручить заботам тамошних костоломов, но такого не поняли бы слишком многие, и первой — собственная дочь! Кстати, она подтвердила сказку о командовании крепостью и унтер-офицерстве, полученном в двадцать лет.

Вот так вот, Ваше Сиятельство, — граф усмехнулся своим мыслям. Дожил, мол, всерьез размышляет о пытках человека, которому стольким обязан. Начиная с жизни собственной дочери и кончая недавним разгромом бандитов. Вот до чего любопытство доводит. Не зря, ой, не зря Господь его к грехам причислил.