Комбат Найтов - Родитель «дубль два» [litres]

– Ты мою фамилию слышал?

– Ну.

– Если через минуту не будет топлива, ты – покойник, – и щелкнул кнопкой кобуры пистолета. – Стоять! Тебе никто не разрешал двигаться. Отсюда командуй.

Привезли две бочки, перелили в баки.

– Спасибо! Извини. Зенитки есть?

– Откуда?

– Валите отсюда, у вас минут двадцать осталось, налет будет. От винта! Фамилия твоя как, инженер?

– Кустов, Михаил.

С двух перегазовок воздух из системы вышел, ушли в набор, через 17 минут под ними Ростов, уйти на Ейск не дали, приказали срочно в Ростов. Заход от Первомайки. С ходу, с малой высоты. Буквально стелились над степью. Она жнивьем поросла, все желтое, год урожайный, вот только убрать не успеют. Враг уже в 300 километрах, и естественных преград практически нет. Сели. Направляют в самый глухой угол, естественно. Топлива до Ейска хватит. Распечатывают отсек камеры, младший сержант-«массовик-затейник» снимает кассеты с пленкой и передает их полковнику.

– Молодцы! Такое задание, в срок и с доставкой, а говорили, не достанете. Дырочки на гимнастерках заготовьте! Тебе «Знамя», ведущий, ну, а тебе минимум «Звезду». Все. По машинам, и домой. Держи!

Молодцеватый и подтянутый полковник из разведывательного отдела направления протянул руку и широко улыбнулся Петру. Петя в ответ расплылся в улыбке, но рука полковника осталась висеть в воздухе. Он опустил глаза, а ему от бедра в лоб смотрел «маузер».

– Кассеты. Аккуратно! Клади, сука. И не дергайся, мозги вышибу. Медленно!

– Да я… – хлесткие выстрелы «маузера» вдоль ушей.

– Клади, сука.

Полковник положил кассеты на столик, ствол «маузера» переместился чуть ниже, но по всему чувствовалось, что дергаться не стоит.

– Тарас, освободи полковника от оружия. Директрису не пересекай. Вот так, спасибо. На колени, руки за голову. Хорошо! Ложись! Сержант. Особиста сюда, быстро!

– Да вона бежит.

– Вы за это ответите! – пробурчал снизу полковник. – Я этого не оставлю!

– Тарас, ствол обнажи. Не в бирюльки же играем.

– Щаз, Василич, – сказал несколько обомлевший Осадчий. Полковник чуть шевельнул челюстью и тут же получил мощнейший удар без замаха ногой по ней. Что-то блестящее выпало изо рта.

– Опустите оружие! – послышалось слева.

– Документы!

– Это наш особист, капитан Свиридов, – сказал младший сержант, растерянно переводя взгляд с одной фигуры на другую.

– Зайди правее и вяжи его!

– Это ж полковник Крутин, из разведывательного. Владимир Владимирович, что случилось?

– Это – немец или немецкий агент. Так ведь, товариштш польковник? Не шевелись! – и вновь прозвучала пара выстрелов, пули воткнулись возле головы лежащего.

– Не понимаю, в чем дело? – переспросил капитан, держа два пистолета на боевом взводе.

– Тарас, шевельнется – бей. Капитан, смотри справа, под ногами у его головы.

Капитан нагнулся и поднял маленькую, блестящую от слюны, витую ампулу с темной жидкостью. Развернулся и со всего маха врезал носком сапога по правой нижней стороне груди лежащего.

– У-у-у, сука! Взять! – Бойцы, до этого державшие на прицеле летчиков, кинулись к согнувшемуся от боли агенту. – Увести! Теперь вопрос к тебе: ты кто?

– Летчик, разведчик из Ейска, выполнял задание Буденного.

– Как расколол?

– Он сам прокололся. Он «легенду» не попросил, а приказал улетать, ордена обещал, сучонок. А без «легенды» это просто два рулона нитроцеллюлозы.

– Поня-ял! Держи пять!

– Где фотолаборатория?

– Да вон, сержант оттуда. Проводи товарищей моряков. Я двух человек оставлю, лейтенант.

– Машину через двадцать минут будет нужно. И кто-то, кто покажет, где штаб направления.

– Сам подвезу и провожу, – он немного отбежал, повернулся и крикнул: – Спасибо! Век не забуду!

Пока пленки проявляют и сушат, они с Тарасом писали о том, что видели по маршруту и указывали порядок выполнения фотоснимков, отмечая в том числе противодействие противника, использованные частоты, переданные РДО и принятые приказания. Упомянули об отсутствии связи на маршруте, кроме как на ключе, и локаторного поля, как со стороны противника, так и с нашей.

Да, несмотря на то что одна из армий фронта принимала участие в Финской войне и пять-шесть дивизий в остальных армиях Южного фронта были вполне обстреляны, сменилось руководство, и опыт был утерян. Не успели его корректно описать и зафиксировать в уставах и наставлениях. Плюс гигантский провал контрразведки, позволившей агенту Абвера влиять на ход и организацию обороны на целом фронте, если не на направлении. Вынесли распечатанные фотографии, уже с номерами и условными значками на углах, синьки полетных карт с пометками. Наиболее важные снимки сразу «поднимаются»: обводятся кружками и овалами цели, указывается положение наших войск, если таковые попадались в объектив.

Все готово практически, теперь нужна машина, которая отвезет их и документы в штаб. Особист бомбардировочного полка, который базировался здесь, не подвел, подъехал сам и выделил водителя на «газик» «разведчика», охранение. Бойцы, которые сопровождали полковника, арестованы до выяснения, и дают показания. Им доверия пока нет. На войне даже невольная работа на другую сторону – серьезное преступление, и только чистосердечное признание может облегчить душу и судьбу преступника. Будем надеяться, что невинные люди не пострадают.

Штаб находился на Октябрьской площади. Здесь уже в курсе событий, по «своим» каналам это происшествие уже передано не только сюда, но и в Москву. Их провели в небольшой кинозал, где меня, наконец, порадовал Петя. Я уж думал, что приключение в Реболах будет продолжать свое отталкивающее действие. Нет! Красота – страшная сила! Девушка, забравшая у него часть документов и помогавшая их раскладывать для начальства, бы не просто красива, но была совершенна. Это никакой формой не скроешь. Жаль, конечно, что служит в таком высоком штабе, и наверняка уже занята, таких мимо себя никто не пропустит. Но меня порадовало, что Петр обратил на нее внимание, несколько растерялся и не знал, как себя вести с ней. Она это заметила и чуть усмехнулась улыбкой Джоконды или Евы. Не то чтобы поощряла его, а так, мимоходом показала, что оценила его реакцию. Судя по всему, она служила в оперативном отделе и много работала с картами, потому как быстро «привязала снимки к местности». Вошла группа генералов во главе с маршалом Буденным. Маршал принял доклад от старшего из присутствующих генерал-лейтенанта. Маршал пожал руки обоим и слегка подтолкнул Петра к столу.

– Давай, сынок, с самого начала: что видел?

То ощущение, что нас послали просто для того, чтобы снять количество вражеских войск и развести руками, дескать: «Не шмогла я, не шмогла!», прошло. Был обстоятельный разговор, каждое фото проецировали на большой экран, старались разобраться с эмблемами на машинах и привязать их к имеющимся данным на противника. Буденный собирался драться, а не разводить руками. С выводом о том, что первым ударит Манштейн, он согласился. И тогда Петр решился напомнить о «Наядах-Б» и «М».