Константин Федоров - Вольный стрелок [СИ]

Форпост Федерации, безымянная система.

— Ли-и-й-тиии-наааа-н-т!!!

От надрывного крика низенького и толстого коммандера, казалось, треснут и взорвутся мириадами осколков антикварные фужеры, стоявшие на полках в специальных подставках.

— Капитан, ган! — невозмутимо поправил его Дикий.

— Нет! Ты! Ли-й-ти-и-и-на-а-а-нт! Ты у меня вечным лейтенантом будешь! Я устрою тебе веселую жизнь! Я тебя разжалую!! Я тебя сгною!!! — коммандер выскочил из-за стола и, брызгая слюной, бросился к подчиненному, но остановился.

Мало того, что Дикий был на голову выше его, так и в своей броне он был непоколебим, как скала.

— Капитан! Ган! — с нажимом проговорил он, глядя немного поверх головы коммандера.

— Я разжалую тебя в лейтенанты, капитан! — все же проиграл битву духа начальник, отступив и отведя глаза.

— Вряд ли, ган! Я отношусь к другому ведомству. Ган! — позволил себе слегка улыбнуться Дикий.

Сотни кораблей крутили свой смертельный танец, осыпая друг друга тоннами зарядов и гигаваттами энергий. Каждый держал свое место в строю, то выходя в первую линию, под полноценные плюхи противника, то пропуская вперед более свежего собрата. Вперед и вверх, в яркой оболочке энергощита, назад и вниз с потускневшей защитой, почти не сдерживавшей попадания противника.

Правильный эскадренный бой тем и отличался от лихого наскока, что каждый знал свое место и четко выполнял предписанные перестроения. Сила в единстве. Однако, это была и сила, и, одновременно, слабость. Сила в том, что четкий строй позволял получать дозированный урон, а слабость… слабость была в том же. Даже если ты не готов, но подошла твоя очередь — будь добр выйти вперед и получить свою порцию, прикрывая отходящий в заднюю линию корабль, который до этого защищал тебя.

То с одной, то с другой стороны периодически сверкали слишком яркие вспышки, как будто последние вздохи выгорающих эмиттеров щитов, а то и сигнализирующие об уничтожении несчастливой боевой единицы, попавшей в фокус нескольких кораблей противника. Ремонтные бригады боевых единиц, отошедших во вторую линию, надрывались, пытаясь хоть как-то залатать наиболее опасные пробоины и поменять хотя бы часть вышедших из строя эмиттеров, но с каждым разом получалось это все хуже и хуже. Гибли люди, выбывали ремонтные сервы, да и времени на подобный «отдых» становилось все меньше и меньше. Корабли выходили в первою линию, не успевая устранить большинство повреждений, и держали удар все хуже и хуже. Вынуждаемые, чтобы не погибнуть, раньше времени отходить в глубину строя, они, тем самым, сокращали время передышки и своим сменщикам.

Флот пятился назад, оставляя куски брони, сбитое, изуродованное оборудование, оплавленные остовы погибших кораблей. И последних становилось все больше и больше! С боков на общий строй то и дело налетали орды вражеских дронов, ИПов и штурмовиков, выпускающих сонмы ракет, торпед и зарядов, истощавших и так не успевающие перезарядиться щиты. Зенитные посты били не переставая, опустошая накопители в попытках отогнать столь больно кусающую мошкару. Собственная малая авиация, уже существенно прореженная, не могла обеспечить защиту. Чаще всего первый же вылет спешно подготовленной машины становился последним ее вылетом.

— Построение 25-8. — пришла новая команда от командующего флотом.

Корабли послушно прервали четкую боевую работу, расходясь по указанным местам. Все схемы построений давно были отработаны штабом, и капитанам требовалось лишь своевременно занимать отведенные их кораблям места. Когда враг раскусывал тактику, его выстрелы становились точнее, фокусировка четче, а противодействие лучше, и дело командующего с его штабом было определять или даже предопределять такие моменты, на ходу меняя построение. Другое дело, что перестроение под плотным огнем противника всегда было чревато… вот и сейчас несколько кораблей вспыхнули и полетели по инерции… изломанными и обожженными грудами металла!

Кот поморщился. Как же не вовремя адмирал отдал команду… как же не вовремя! Из подчиненной ему пятерки легких крейсеров осталось только три. Уже избитые, с почти не действующими башнями главного калибра, они все еще огрызались, но… крайне плохо! Стрелять средним калибром было бессмысленно — слишком далеко, только впустую опустошать погреба и накопители. Противник мудро держался на дальней дистанции, додавливая их почти обессиливший флот. На взгляд Кота, сейчас только общее отступление… да просто бегство! Только оно могло спасти остатки флота. Продолжение боя только увеличивало бесполезные потери. Или… или резкий выход на среднюю дистанцию и огонь из всех стволов! Даже не на среднюю, на близкую дистанцию! Не считаясь с потерями! Вплотную! Так, чтобы бить могли даже мелкокалиберные артавтоматы, а выпущенные торпеды не успевали захватываться системами наведения ПРО!

— Построение 4–2! — новая команда, хотя корабли едва успели занять свои места в предыдущем ордере.

Теперь бесформенной массой на месте остался линкор из соседней группы.

— Да что же он творит-то! — выругался Кот, глядя на результат маневров командующего, — Вперед! Всех вперед!

Но… Флот пятился назад.

Так-монитор весь был испещрен метками. Зеленых не было вообще. Почти все корабли горели желтыми и оранжевыми огнями, свидетельствующими о тяжести повреждений. Еще немного, и выходящие в первую линию начнут просто гибнуть. Массово. Почти сразу же!

Противник уже перестраивался в огромную полусферу, со всех сторон огибая гибнущий флот. Еще немного, и тяжелые выстрелы станут рвать борта, до этого «пощипываемые» малой авиацией. Тогда нервы капитанов истребляемых кораблей могут и не выдержать, а планомерное отступление превратится в давку, где каждый будет спасать свою собственную шкуру.

Вражеский флотоводец тоже это понимал, и он нарушил целостность собственного строя, далеко вперед выпуская щупальца из наиболее быстрых «загонщиков», оголяя центр и оставляя там лишь ударные линейные корабли, с утроенной яростью принявшиеся сыпать зарядами.

— Ну же… Ну! — сжал кулаки Кот, — Вот он, шанс!

На командующий медлил.

— Построение 18-4! — пришел приказ, и Кот понял, что следующей последует команда к отступлению.

Их адмирал прикрывал избитые линкоры не менее избитыми крейсерами и эсминцами. Он сознательно жертвовал слабыми кораблями, чтобы спасти ударную силу флота. Бессмысленная жертва… Две трети отступающих, если не больше, будет истреблено уже выдвинувшимися «загонщиками». Их будут отстреливать, как в тире, по очереди догоняя на разгоне!