Валерий Гуминский - Оазис

— Разглядел пару раз в окно автобуса, — просто ответил Грэм. — Это не сложно. У меня хорошее зрение, а с холмов прекрасно видна дорога, по которой вы ездите в «заповедник».

— Мы не лелеем злостных намерений, — успокоил всех нас монах, чтобы словесная перепалка не переросла в судорожные хватания оружия. — Поможем вам перегнать скот в нужное место и уедем по своим делам. Думаю, на время нам всем нужно подружиться.

— Эрика!

Девушка вздрогнула от мерзкого крика Престона, вопящего где-то за стеной сарая. Престон был одним из приближенных барона Каньяра, а точнее, главой Службы разведки и внутренней безопасности. Вот так, напыщенно и с претензией на серьезность своей работы. Хотя, как подозревала Эрика, охранять было нечего. Этот набитый ливером мерзкий урод Каньяр ничем выдающимся себя не прославил, только еще больше вверг население Лосиного Холма в уныние и беспросветную нищету.

Налоги, налоги. Кругом обдираловка, поборы, рекрутирование молодых ребят, входящих в возраст юношества, в боевые команды барона. В Лосином Холме есть только два пути: бесконечное копание в земле, чтобы хоть как-то прокормить себя и семью, и с оружием в руках защищать власть Каньяра.

— Эрика! — голос Престона уже был рядышком. Осталось только заглянуть за угол и толкнуть хлипкую дверь, за которой пряталась девушка. — Куда ты запропастилась, мелкая тварь? Найду — заставлю нужники чистить в доме барона!

Эрика схватила старый чугунный котел, который выбросили из-за большой трещины по боку, но совсем избавляться не стали, а пристроили в хозяйственном сарае. Здесь хранилось много вещей, которые, если к ним подходить с умом, прослужат еще десяток лет.

Она нагребла земли с пола и вместе с ошметками соломы стала энергично тереть внутренности котла в тот момент, когда дверь с грохотом отлетела в сторону, и жалобно пискнув, повисла на ржавом шарнире. Второй вылетел из гнезда как из пращи, просвистев в паре сантиметров от бедра девушки.

— А-а-а! Вот ты где, мартышка! — раздул ноздри Престон и демонстративно положил руку на потертую кобуру, из которой торчала рукоять пистолета. — Почему не откликаешься?

— Задумалась, господин Престон, — еще ниже склонила голову девушка и ее руки задвигались энергичнее, словно пытались протереть дырку в боку котла. — Не услышала…

— Нихрена себе — не услышала! — худощавый по своему телесному складу, с вытянутым подбородком и неопрятной белесой щетиной, Престон вызывал чувство омерзения у Эрики, чувство до боли осязаемое, что хотелось затолкать два пальца в рот и очистить желудок. Впрочем, вечная замарашка с опущенными плечами и в рваной одежонке в виде грубого домотканого платья такие же ощущения вызывала у большей части боевиков. Они ее за женщину-то и не считали, справедливо полагая, что убогость найденной пять лет назад в Ледяном Распадке девчонки как раз компенсируется ее неистовой работой в доме барона Каньяра. — Да я всю глотку просадил, пока ходил по улице! Ты что делаешь, дурочка?

— Котел хочу очистить, — шмыгнула носом Эрика. — У Конона сука ощенилась, он попросил меня найти какую-нибудь посудину, чтобы кашу заваривать.

— А при чем здесь Конон? Ты у кого работаешь? У кузнеца или у барона? Давай, вставай. Пошли.

— К-куда? — обомлела Эрика.

— К барону. Зовет тебя. Горшок с дерьмом вынести, — хохотнул Престон, и увидев мелькнувшее на лице девчонки отвращение, вдруг слегка смягчился. — Да шучу я. Он хочет тебе задание какое-то дать. Дескать, только тебе доверяет. Ты же, как-никак, с ним пять лет живешь… В смысле, за стенкой спишь.

Эрике было двенадцать, когда ее нашел один из «летучих» отрядов — вольных охотников барона Каньяра, без сознания лежавшую в глубокой промоине. Недавно прошел жуткий дождь, и накопившиеся потоки воды на Плешивом плато рванули вниз, на равнины двумя рукавами. Один из них ударил по Ледяному распадку, сдергивая с места огромные валуны и могучие деревья с мощной корневой системой. Именно сюда Престон направил людей, чтобы проверить последствия стихии. В общем, Эрике повезло, что ее обнаружили.

Парни привезли ее в Лосиный Холм и отдали в дом барона, потому что не знали, куда пристраивать ребенка, начавшего метаться в жарком бреду. Барон Каньяр нашел какого-то лекаря и пригрозил ему укорачиванием головы, если не поднимет девчонку на ноги. Может, повезло лекарю; может — Эрике. Но она оклемалась и с тех пор жила в отдельной коморке напротив апартаментов барона. Помимо нее в доме работали в качестве прислуги еще несколько женщин. Любовница была одна — слащавая Диана из поселка, терпящая, по мнению Эрики, хозяина только из-за статуса и беззаботной жизни приживалки.

Впрочем, Эрике было наплевать на все. Главное удобство ее существование состояло в кормежке и крыше над головой. Убраться в комнате хозяина ей не составляло труда. Про ночные горшки Престон, конечно, шутил. Ну… Пришлось пару раз выносить хозяйскую блевотину в тазу. Так не переломилась же.

Самое удивительное, что, постепенно развиваясь физически, Эрика очень удивлялась, что никто не замечает, как округлялись ее формы, превращая гадкого утенка в хорошенькую ладную девушку, пусть и малорослую, но зато гибкую и сильную, способную выдержать физические нагрузки вроде колки дров или перетаскивания грузного тела пьяного барона от стола до кровати. Превращение замечали домашние слуги, а однажды тетя Камилла дала совет: ходить все время замарашкой, чтобы ни одна тварь из личной гвардии Каньяра не заподозрила, что рядом распустился очаровательный цветок. Ниже плечи, потупленные глаза, взгляд глупой и непонятливой дурашки и полосы грязи на щеках. Похотливые мысли хорошо читались во взглядах всей этой поганой своры, именуемой гвардией, и Эрика уже понимала, чем грозит излишнее внимание вооруженных мужиков.

— Хозяин, я нашел ее! — Престон еще в длинном коридоре, рассекающем дом пополам, начал кричать о выполнении своего важного задания. — Вы где?

— Сюда иди! — раздался недовольный голос барона из гостевого зала.

В большой комнате, заставленной очень приличной мебелью, сделанной руками местного столяра-краснодеревщика Артура, находился сам хозяин обширных земель вокруг Лосиного Холма, его стервозная Диана и еще какой-то человек в приличном костюме, под которым виднелась вязаная жилетка с пущенной поверх нее золотой массивной цепью.

Эрика нерешительно остановилась на пороге и стала нервно прятать грязные руки за спиной. Незнакомец осмотрел ее с ног до головы, отмечая сбитые носки грубых ботинок, пошедший «бахромой» подол нелепого платья, больше похожего на мешок с дыркой, который напялили на невысокую сутуловатую девицу, смуглое от загара лицо и разводы сажи на щеках.