Валерий Гуминский - Оазис

Парень что-то проворчал насчет старых перечниц, не желающих пошевелить лишний раз пальцем, и дождавшись, когда хозяин покинет сарай, захлопнул створки ворот. Потом с видимой натугой задвинул тяжеленный запорный брус и легко взлетел по лестнице на чердак.

— А что вдруг Бастер заволновался? — шурша соломой, спросил Канадец. — У него есть враги? С трудом верится, что из-за какого испуганного морфа слезно просит покараулить ферму.

— Да какие враги? — откликнулся Кривой Пит. — У него в соседях Мэнс и Шон, нормальные мужики. Терок между ними никогда не было. Пива перепил, вот и лезет всякая хрень в голову. Ну, кто на крыше хочет поторчать? Кому спать не хочется?

— Я пойду, — мне захотелось подышать предгрозовым воздухом, насыщенным озоном и свежестью. — Пока дождь не пошел.

— А потом вообще не выглянешь, — пробормотал Артишок, заворачиваясь в одеяло. — Морфы сейчас по норам загасились.

Морфы — да. А люди могут и под проливным дождем свои непотребства творить. Именно в такую погоду можно безбоязненно подобраться к ферме, обследовать подходы, как охраняется подворье, сколько людей и собак. Зачем? Хм, у Бастера шесть лошадей, два десятка коров, различный хозинвентарь, оружие, еда. В доме две женщины и пара девочек-подростков. Это великолепный приз для тех, кто привык жить с продажи рабов. Нападение на хорошо охраняемую ферму требует подготовки и большого количества бойцов. Если бы мне захотелось разграбить поселенцев, я бы бросил сюда человек тридцать.

Нехорошие мысли впивались гвоздями в мозг; требовалось обдумать их как следует. Что поделаешь: я много лет живу в обществе, где обмануть ближнего, кинуть его или грохнуть, когда от тебя не ожидают такого — в порядке вещей. Я путешествую, занимаюсь своей работой и сплю с паранойей. Может, до сих пор и жив.

Снаружи было хорошо. Совсем стемнело, и мрачная клякса огромной тучи, висевшая над горизонтом, расплылась по небу. Погромыхивало уже близко; с невидимых уже холмов, где осталась таинственная древняя стена, дул ветер, насыщенный влагой и теплыми запахами леса. Разлапистой вспышкой сверкнула молния. Скоро ненастье обрушится на одинокую ферму, окруженную диким лесом, где прячутся морфы. Или люди.

Внизу прямо подо мной протопали тяжелые лапы волкодава. Собака исправно выполняла свое предназначение, обходя хозяйскую территорию. Судя по спокойствию, которое излучали выпущенные на волю псы, мне тоже можно не волноваться. Сиди и обдумывай ситуацию, в которую мы втянулись.

Озадачивает отсутствие монаха. Черт, меня напрягает наше положение. Можно накидать несколько вариантов развития ситуации. Например, парня с отшибленным позвоночником не смогли поднять на ноги. Девчонку и Симона тащат на плаху и казнят самым жутким образом. Хотя… С орденским монахом такой фокус вряд ли прокатит. Или вариант, что Симона сманят какими-нибудь преференциями, отчего он откажется от дальнейшего путешествия. Или… Да здесь все может случиться так, как не планируй! Мы несколько дней торчим на одном пятачке и не можем продвинуться дальше этой захудалой клановой земли!

А вот еще проблема. Ментальная закладка в башке Канадца и Артишока. Как она действует? Судя по жизнерадостному выражению их лиц — вообще не ощущается. Понимаю, столько лет пробыть на каторге и лицезреть только бетонные стены и изредка — мрачные останки древнего города, и внезапно получить свободу… Это надо побыть в шкуре парней, чтобы понять, насколько им хорошо дышится. Ну и пусть. Рад за них.

Над головой сухо треснуло, словно переломили гигантскую ветку. Тяжелые капли дождя нехотя застучали по крыше. Нырнув в люк, задвинул широкий металлический язычок замка в паз, и аккуратно, чтобы не раздавить спящих, пробрался к своему месту. Положил рядом с матрацем винчестер, расстегнул клапан кобуры и закутался в одеяло. Увы, какую уже неделю приходится спать в полной экипировке, и конца и краю этому «счастью» не видится.

Проснулся я от непонятной толчка; словно кто-то невидимый бесцеремонно лягнул меня пяткой в бок. Даже не открыв глаза, автоматически проверил, рядом ли со мной оружие. Холодная сталь и гладкое деревянное ложе успокоили меня. Винчестер никуда не делся. Рука дернулась к кобуре. Рукоять "кольта" сигнализировала, что мои ощущения из области непонятного и метафизического, как выразился бы Симон.

Рывком приподнимаюсь. Ночь еще властвует снаружи, и дождь закончился. Не слышно барабанящих ударов по крыше, нигде не капает. Многоголосый храп доносится со всех сторон. Поеживаюсь, вдруг понимая, что люк крыши открыт. Оттуда прилично поддувает. Перехватываю оружие и лезу наверх.

— Осторожно, не пристрели, — раздался тихий голос Канадца, едва сдерживающего усмешку.

Напарник сидел на крыше и курил, спрятав папиросу в кулак. Странно, не замечал за ним такой осторожности.

— Не спится? — я примостился рядом, положив винчестер на колени.

— Ага. Что-то мне неспокойно. Поспал пару часов, а потом глазел в потолок, слушал, как мыши шуршат, дождь бьет по крыше, — поэтично произнес Канадец, и не успел я подивиться открывшемуся поэтическому дару каторжника, как тот жестко добавил. — Не нравится мне эта тишина.

— Тоже? — почему-то обрадовался я. Не у меня одного паранойя.

— Как можно жить в такой глуши, Алекс? — снова пыхнул дымом Канадец. — Кругом жуткое безлюдье, фермы находятся друг от друга на расстоянии нескольких миль. А случись что? Кто на помощь придет, если связи нет? Так и сдохнешь здесь, и никто не узнает. Видел, сколько детей здесь? Черт, мужики с головой дружат или нет?

— Фил, ты что-то учуял или увидел? — мягко спросил я.

— Показалось, наверное, — глухо ответил Канадец. — Я уже здесь больше часа сижу. Как дождь закончился, вылез наружу. Ты же знаешь, что я мало сплю. Вот, сижу, значит, на собачек поглядываю. Ветерок дует, облака сгоняет с места. На какой-то миг выглянула луна, и вижу — несколько человек на конях топчутся в паре миль отсюда.

Рука Канадца вытянулась в направлении подлеска с северной стороны. Оказывается, не только я просчитывал ситуацию с нападением на ферму. Есть умники, которые тоже решили, что именно сейчас можно атаковать мирно спящих людей.

— Хорошее у тебя зрение! Ты уверен, что там были всадники?

— Пять силуэтов, — пожал плечами Канадец. — Точно не морфы. Не звери, а люди на конях. Постояли несколько минут и исчезли в лесу.

— Знаешь, Фил, надо бы парней разбудить, — поежился я от порыва влажного и холодного ветра, врезавшегося в спину. — Может, мы и перестраховкой занимаемся, но лучше выслушать пару матерных слов от Пита, чем внезапно сдохнуть. Как бы не охотники за рабами сюда пожаловали.

— Дьябло! — выругался Канадец. — Не хотел я эти мысли озвучивать, но ты первый начал, Алекс. Тебе и получать поджопники от корешей, если нам только показалось.