Ярослав Васильев - Право на жизнь

Прикрывая друг друга огнём, один за другим, через поспевающие поля гороха, пограничники бежали к ферме. Когда ворота захлопнулись, лейтенант оглядел подворье. Два сарая разбиты, стена дома закопчённая — рядом валялись три пустых огнетушителя. Прислонившись к дому, на земле сидел и хрипел парень, из бока торчала стрела. Хозяин стоял на подмостках, вглядываясь в лес. Его жена с радостной улыбкой накинула на ворота брус, потом подхватила с земли ружьё и тоже встала у бойницы.

Пограничники начали занимать круговую оборону. Никита взял радиста за плечо — тот как раз собирался в дом, разворачивать рацию. Негромко, чтобы никто не слышал, приказал.

— Как сообщишь, что у нас «Циклон»… Дальше сиди и передавай всё, что видишь. Если… Наши должны знать. Как можно больше.

Боец молча кивнул. Если напала не мелкая группа разбойников, а идёт крупное вторжение, шанс продержаться до подхода помощи хоть и есть, но мизерный. В одиночку погранзастава не справится, а большая часть пехоты на востоке. И все вертолёты там же. Перебросить их для поддержки с воздуха — пара часов как минимум…

Поля вокруг села Репьевка были полны насекомых, жужжащих, летящих, снующих туда-сюда, все заняты важными делами. К полудню солнце обычно пригревает настолько сильно, что внезапные порывы ветра и редкие облака не могут хоть ненадолго охладить зной и жару. Потому на этот час обычно и назначен обед: кабина трактора превращается в раскалённую железную печь, да и просто постоять на солнце — запросто схватишь солнечный удар. Сегодня поля опустели по иной причине. Из-за неё сейчас председатель спрятался в тени поселковой стены, всматриваясь в окружающее пространство биноклем через бойницу. В перекатывавшиеся зелёно-жёлтые волны зреющих хлебов. И в кустарник на цепочке холмов вдоль реки. С досадой подумал, что зря не настоял там всё вырубить. Его убедили: дожди будут смывать почву. А врагов нам бояться нечего, нэрлих с той стороны. Свои. И вот. Теперь в зарослях слона можно подвести чуть ли не к самой стене, и никто ничего не заметит.

Почувствовав, как со спины подошёл помощник — председатель узнал его по шагам, только он так шаркал во всём селе — спросил:

— Что слышно, Никифор?

— Погранцы стрекозу запустили. Скоро до нас доберётся. Миша смотреть зовёт.

Председатель почесал подбородок. Не к месту подумал, что вот он, признак старости — раньше брился раз в пару дней, а теперь уже к обеду кожа шершавая. Тут же заставил себя выбросить глупости из головы.

— Ну, пойдём. Раз ничего другого нет.

Картинка с беспилотника будет транслироваться в том числе и на стоявший в доме сельсовета приёмник. Может, что и углядят… ибо интуиция так и кричала: плохо дело. А председатель пережил и лихие девяностые, с налётами отморозков «плати за охрану или спалим». И войну с бандитами, попытавшимися после Катастрофы подмять под себя отрезанный от Земли кусок Ульяновской области. Потому интуиции привык доверять.

Обратился к пулемётчику:

— Дима, я тогда в сельсовет. А вы не расслабляйтесь тут без меня. Проследи.

— Будь сделано.

По дороге сосед негромко заговорил:

— Кузьмины беспокоятся. За дочку.

Председатель скривился. Несносная девчонка опять убежала с утра за грибами в лес. Выдрать бы, но она кроме грибов уже несколько раз находила в лесу заросли кое-каких растений, которые очень ценились шаманами. Мешочек такой высушенной травы стоил как КАМАЗ с зерном. Потому и родители, и односельчане на любительницу шляться по лесу смотрели снисходительно… Как бы сегодня это её любимое занятие не довело до беды. Больше успокоить себя председатель сказал:

— За ней Пётр и Вадим ушли. Их на сборах ополчения не просто так до седьмого пота гоняют. Вытащат, по любому.

И порадовался, что разговор можно не продолжать: дошли до сельсовета. Хватит с него сейчас и негодующих Мишиных взглядов. Парень никак не мог простить, что по тревоге его не ставят на стену, а сажают на рацию. Но председатель быт твёрд: мужиков в селе хватает, а хороший радист и инженер-механик у них всего один. И так повезло, что женившись, аспирант не жену с собой в город увёз, а зимой наукой в университете занимается, летом же в деревне свои формулы считает да заодно на МТС технику чинит. Подставлять под пули его золотые руки и светлую голову председатель собирался в последнюю очередь.

Телевизор расположился в углу комнаты здоровенным ящиком на самодельных, выточенных из дерева ножках. Сверху лежала и торчала проводами коробка приёмника военных сигналов, над которой колдовал Михаил, подкручивая ручки и что-то настраивая. Телевизор каждый раз вызывал у председателя приступ ностальгии, такой же был у них дома годах в семидесятых. Что поделаешь, в новом мире старая электроника почти не работала, а новая до сих пор отличалась невысокой надёжностью. Её делали маловато, и почти вся она шла на системы безопасности, военным и в системы городского хозяйства. Хорошо хоть не забыли, как делать электронно-лучевые трубки. И всё равно на село телевизоров было всего две штуки. Сейчас один стоял в сельсовете, а другой у миномётчиков.

Картинка тоже оставляла желать лучшего. И камеры на беспилотнике были не самого хорошего качества, и разрешение на самом телевизоре. Но можно разобрать, что самолётик сейчас прошёл над дорогой, которая связывала Репьевку с густо заселённым районом юго-восточнее. Никого. Самолёт двинулся дальше. Над селом проходить не стал. Сначала снизился до высоты сто метров — сбоку на изображении побежали цифры. Начал неторопливый облёт вокруг. Сначала поля. Затем полоса кустарника на холмах, луга и отлогий берег реки с другой стороны. Сердце у председателя ёкнуло: там были светловолосые люди. Солдаты, с оружием. Причём явно прятались, подбираясь к селу. Стоило самолёту над ними пройти строго вертикально, как можно было ненадолго разобрать фигуру. Но едва угол зрения камеры чуть отклонялся от девяноста градусов, люди быстро терялись, сливаясь с местностью. Можно быть уверенным, что с земли или с холма их не видно вообще.

Председатель ощерился. Схватил трубку телефона — его как раз полгода назад провели внутри села, чтобы из сельсовета можно звонить что в коровник, что в гараж. Щёлкнул тумблером, подключая площадку, где стояли два миномёта.

— Тимур Фаридович, видел?

— Да.

— Угости незваных гостей горячим. Пока думают, что их не видно.

— Сейчас.

Председатель успел заметить краем глаза: самолёт обнаружили, в него полетело что-то вроде красного шара. Экран телевизора вспыхнул ярким светом и погас чернотой. И тут же бухнуло, противно засвистели мины. Со стороны реки ухнули два взрыва, за ними ещё и ещё.

Когда председатель добежал до своего места на стене, с обратной стороны села коротко, зло зарычал пулемёт. Сухим, тявкающим треском ему вторили одиночными автоматы. И тут же стало не до этого. Внимание рывком сжалось до своего сектора обстрела. От холмов тоже началась атака. Гвенъя, скрываясь и маскируясь, старались добраться до стен. Летели шары и молнии, врываясь фугасными и зажигательными. Били из арбалетов: выстрелить и тут же спрятаться, уйти от ответного огня. Стрелы попадали в бойницы, иногда взрывались. Стоявший рядом с председателем парень захрипел и повалился, заговорённая стрела пробила бронежилет и попала точно под ключицу. Но и его убийца не успел: настигла автоматная очередь, гвенъя сложился пополам и упал.