Ярослав Васильев - Право на жизнь

— Зато мы можем мстить. За погибших товарищей. За…

— Как хотите. Но мои солдаты и те, кто останутся со мной, подобной дурью заниматься не будут. Самое умное для нас — попробовать затаиться. Не вечно же в степи будут держать войско? Если мы переживём зиму, то весной можем попробовать вернуться домой.

Лицо Далвахи всё-таки перекосило от гнева. Он схватился за рукоять меча… и замер, так и не вытащив его из ножен. Одновременно негромко зазвенели оружием остальные бойцы-рыси, готовые вступиться за командира. А поскольку Далваха сам первый чуть не нарушил главный закон Стражей — никогда не сражаться со своими, наверняка за капитана Изумрудных Рысей вступятся и многие другие.

— Прятаться как крысы? Вы трус! Вы готовы ради своей шкуры навлечь на нас несмываемый позор!

— А вы идиот. Мёртвые сраму не имут? Даже если погибли не защищая будущее своего народа, а лишь интересы и кошелёк лорда Алмазного Полоза? Вы и ваш господин уже один раз предали нашу страну и наш народ. Второй раз я вам этого сделать не дам. Особенно сейчас, когда Стражу придётся возрождать из пепла. Из-за вас и только из-за вас.

Слова, после которых нет возврата, были сказаны. Какое-то время два капитана сверлили друг друга взглядами. Потом Далваха громко сказал:

— Все, кому ещё дорога честь — за мной.

И ушёл. Шоннах быстро пересчитала. Остались двести шестьдесят четыре Стража. На поляне и рядом с ней стояли лишь рыси и десятка три из бывших отрядов Оленя и Медведя. Осталась и Шоннах, единственная из Полозов.

Майор Северин в сражении не участвовал, у его ребят задача была иной. Все понимали — как не старайся, кто-то всё равно прорвётся. Слишком опытные звери Зелёная стража… То, что с поля боя к границе сумели отступить больше пяти сотен, сюрпризом стало неприятным. Пусть дорогу им перекрыли наглухо — под защитой нукеров Толгоя вдоль границы развернули плотную сеть из магов, видеокамер и патрулей — и «здесь» неприятностей можно оставить после себя немало. В отличие от всех остальных армий, элита воинов гвенъя партизанским действиям была обучена хорошо.

«Вы ребята, похоже, не знаете — что и на таких есть способы. И если вы их не изобрели, то мы-то давно учёные», — слова, которые сказал один из подчинённых Андрея, когда блокировали и зачищали первый из районов, где Стражи попытались устроить диверсию. Северин тогда в ответ лишь рассмеялся:

— Забавная штука судьба. В прошлой жизни я вот так же бегал по джунглям и пустыням, только «с другой стороны». А в остальном ничего не изменилось. Опыт на опыт, выдержка и удача на выдержку и удачу. Разве что здесь магия против техники. Так, если задуматься, невелика разница: стреляют в тебя из плазмострела — или метают заклятья огненных шаров и молний.

Сейчас, два с лишним месяца спустя, Андрей вспомнил разговор и сам себе улыбнулся. Смело можно было говорить, что их работа по большей части закончена. Врагов почти не осталось. Последняя попытка напасть на деревню или поджечь поле случилась полторы недели назад. Но и ловить гвенъя становилось всё труднее. Самых лихих и презирающих людей выбили ещё в первые дни, остались травленые волки. Дважды земляне находили базовый лагерь или зажимал отряд врага так, что гвенъя не могли отступить. До последнего старались бомбить и гвоздить артиллерией — и только потом шла пехота, а госпитали принимали раненых сразу. Но и в таких «мягких» условиях по больницам валялось уже сотен шесть. А ещё, по допросам пленных, где-то прятался последний, самый крупный отряд. Выжидал? Только непонятно чего.

Хотя на календаре уже вовсю царил сентябрь, лес сегодня выглядел почти летним. Запах смолы, душистость елей и сосен, крепкий аромат дуба, вплетались нотки мха и грибов, спрятавшихся под уже начавшими желтеть и вянуть листьями. Влажная пряность травы и земли. А стоит углубиться в чащу — и воздух становится густым, земля строже, деревья всё смелее переодеваются в багрянец. Забыть бы всё и шагать по такому лесу широким, размашистым шагом, выискивая грибы и мечтая вернуться домой с полным лукошком белых и подберёзовиков… Вместо сбора грибов Андрей повёл своих людей по следу. Очень медленно и осторожно. Поторопишься — угодишь в ловушку, бывало и такое. А то, что сегодняшний след тянулся очень чётко, хотя в осеннем лесу замаскировать его проще простого, настораживало вдвойне.

Они шли за десятком гвенъя почти весь день, и Андрей беспокоился всё сильнее. Явно специально не маскируются, но засад ни одной, хотя удобных мест прошли много. Не было и ловушек, хотя один-два магических аналога «растяжек» Стражи за собой давно уже оставляли всегда, пусть были уверены, что их не преследуют! На этом странности не закончились. Под вечер кто-то пошёл обратно по своему следу, пошёл очень шумно — словно хотел привлечь внимание. Возле широкой поляны Андрей приказал задержаться и не стрелять первыми. Если гость так уж хочет поговорить…

Минут через пять-семь на поляну вышел высокий гвенъя со знаками различия капитана одного из отрядов. Поднял руки с раскрытыми пустыми ладонями, показывая, что у него нет оружия, и громко произнёс сначала на своём языке, потом на языке королевств, а затем на нэрлих предложение о переговорах. Андрей колебался недолго. Конечно, до этого пленные к людям относились с ненавистью и презрением, но, с другой стороны, жить хочется всем. Вдруг этот капитан пришёл говорить о капитуляции? А шанс встать лицом к лицу без стрельбы выпадал последнее время нечасто. После того как в первые дни партизанской войны в целях устрашения гвенъя зверски убили несколько попавших к ним ополченцев и солдат, земляне, если рядом не было начальства, живыми врагов старались не брать.

— Майор Северин, — начал Андрей, встав напротив капитана. — Я имею полномочия вас выслушать.

— Капитан отряда Изумрудной Рыси. Мы готовы сдаться при условии, что нам позволят сохранить не только жизнь, но и знамёна.

Андрей сразу же про себя отметил: про оружие и амулеты собеседник не упомянул. Но зато сразу обозначил: гвенъя готовы капитулировать не рабами, а пленными с возможностью выкупа.

— Прошу подождать, — Андрей запнулся, переводя тридцать минут в непривычные для него меры языка нэрлих, — примерно три клепсидры. Я свяжусь со своим командованием. Ваши условия несколько выходят за пределы того, что я имею право решать на месте.

Полтора часа спустя капитан Рысей в сопровождении отряда Андрея двигался к лагерю гвенъя.

— Почему? — поинтересовался Северин, всё-таки решившись по дороге спросить. — Остальные ваши товарищи предпочитали сражаться, пока не погибнут.

— Очень просто, — в ответе прозвучала грусть. — Я и лорд Херебард с самого начала были против этой чисто политической войны. Но подчинились королевскому приказу. Я ещё в первые дни предлагал отступать, отказались мы и жечь поля. Зачем? Это не наша война, это чужая земля. Вы — достойный враг, и я не вижу смысла губить своих солдат ради мести за поражение, как сделал это капитан Далваха. К тому же народ, который так яростно и беззаветно защищает свою свободу, я предпочитаю числить если не в друзьях, то хотя бы не среди врагов.