Ярослав Васильев - Право на жизнь

Подруги оторопело замерли, глядя на чудо. Потом одна рискнула спросить:

— Это что?

— Сколько нужно шлакоблоков, чтоб дворец построить в срок, — буркнула Саннива.

— В смысле?

— В прямом. Вот он, — девочка ткнула в Хранителя пальцем, — дал задачу на расчёт всего необходимого для стройки.

— Строго в рамках программы за текущий класс, — со смешком прокомментировал Лахлан.

— Ага. Если рассчитаю правильно, то будет мне настоящий Кремль. Как вон там, — Саннива показала на небольшую модель храма Кайны, стоявшую в углу на полке.

Подруги тут же начали передавать модельку из рук в руки. Сделано всё было с величайшим искусством. Можно разглядеть и маленькие каменные блоки, складывавшие стены, и витражи в окнах, и черепицу. Узор на входных дверях. Глаза у девчонок загорелись: каждая представила, как будет выглядеть не крошка-храм, а целая крепость.

— А нам можно?

— Всем можно. Хоть всем классом.

Слова оказались пророческими. Уже на следующий день к Санниве началось настоящее паломничество, а класс к неожиданной радости учителей рьяно взялся за учёбу и расчёты.

На Новый год Лахлан пришёл в школу, одетый Дедом Морозом. Поводил хороводы с младшими детьми, из совершенно пустого мешка доставал подарки. А Саннива и её одноклассники каждый получил по башне, стене и прочей детали Кремля и Красной площади. Под радостные вопли дети на специальном столе сложили элементы друг с другом, детали слились в единую крепость. Прогремело общее:

— Ур-ра!

Словно живой, перед мальчишками и девчонками встали Кремль и Красная площадь. Причём оказалось — если коснуться рукой брусчатки в определённых местах, вокруг разворачивалась иллюзия, и ты словно оказывался внутри модели. Лахлан тихонько сунул в руки учительницы листок с инструкцией:

— Здесь написано как включать, выключать и как подзаряжать.

— Спасибо. Первый раз даже у закоренелых троечников сплошные пятёрки за четверть.

Следующее небольшое чудо Лахлан продемонстрировал в конце января. Саннива после школы задержалась, заскочила домой без шапки и с сапогами полными снега. Милтрита ахнула и с порога начала ругаться:

— С ума сошла! А ну под горячий душ и…

— Горячий душ не помешает, а насчёт остального завтра проверите. Ничего с ней не будет. Я разобрался, в чём дело.

Милтрита растерянно переводила взгляд с дочки на Хранителя. Потом села на стул в коридоре и разрыдалась от счастья.

В мартовские каникулы Лахлан неожиданно попросил:

— Саннива, мне нужно съездить с тобой в университет. Показать тебя кое-кому.

Девочка равнодушно пожала плечами: надо — значит надо. Врачу виднее.

Из холла университета они сразу поднялись в одну из лабораторий, где их встретил заранее предупреждённый декан Манус. Хранитель помог девочке снять куртку и ботинки, затем уложил спутницу на кушетку. В воздухе перед глазами Саннивы возник небольшой мерцающий диск, Лахлан принялся чётко и ритмично говорить слова на незнакомом наречии. Едва девочка впала в транс, последовал вопрос:

— А теперь, уважаемый Манус, присмотритесь внимательно к распределению потоков в её теле.

Главный чародей землян на несколько минут сосредоточенно замер, потом ахнул.

— Не может быть! Она же Разрушительница заклятий! А последним таким магом был…

— Да. Великий грандмастер Ордена запретного знания.

— Но откуда?! Как?!

— А вот это я спрошу у её отца, — в глазах Лахлана моргнул недобрый огонёк. — Один из магистров Синклита решил поразвлечься. Приспособил для пыток, совмещённых с оргиями, кое-что из древних техник Круга друидов. А когда мать девочки понесла, испугался, что всё вскроется, и вышвырнул Милтриту на улицу. Понадеялся, что сами сдохнут, и не придётся марать руки убийством собственного ребёнка. На обратной дороге я собираюсь к нему заглянуть, и, клянусь Титанией, после этого кое-кто будет лично оправдываться перед Кайной-ведущей-души-в-мир.

Увидев выражение лица Мануса, Лахлан расхохотался.

— Ну, в самом деле. Понимаю, все эти легенды о равнодушии Хранителя во благо мира. Но вы-то умный человек, должны понимать, что к сонму богов я не принадлежу. Так, лекарь, который штопает крупные раны да чистит воспаления. И осчастливить всех не могу. Слишком хорошо знаю, какая хрупкая штука равновесие, и чем может отозваться лет через десять сегодняшний лишний дождик во время засухи. Но всё это не мешает мне помогать там, где могу. И наказывать человеческую гнусность, если уж она перешла черту, а остальные равнодушно отворачиваются. Но к вам я пришёл из-за другого. Сами знаете, что такое Разрушитель, и как отдаётся в организм искажение внутренних потоков. Кое-чему я её, конечно, научил, неконтролируемую пока энергию стихий сцеживал, но дальше требуется ваша помощь. Когда я уеду — продолжить и доучить.

— Конечно-конечно!

Видно было, что бежать оформлять документы и разрабатывать индивидуальный курс занятий для такой редкости, как Разрушитель заклятий, Манус готов хоть сейчас.

— Вот и замечательно.

Назавтра Лахлан попрощался с Милтритой и Саннивой. В ответ на слёзы девочки пообещал заехать ещё раз. И направился смотреть заводы и остальные поселения землян. Затем внимательно изучил остатки Мёртвого города, посетил места сражений с гвенъя. После чего снова оказался в кабинете Гая, где вместе с генералом-безопасником гостя ждали Рот и Белозёров.

Разговор сразу пошёл о «плодотворном сотрудничестве». Сергей Матвеевич от лица Сената официально предложил Хранителю почётное гражданство — тогда земляне обязуются оказывать ему такую же помощь, как и своим, ничего не требуя взамен… Все были так серьёзны, что Лахлан опять не удержался. Начал грозную речь о заводах, губящих природу, о грязи вокруг городов и о взятке, которую виновники пытаются ему дать. Испортил всё генерал Гальба, который через несколько минут демонстративно зевнул и сказал:

— Уважаемый Хранитель. Вот если бы вы устроили этот цирк сразу по приезду, я, может, даже поверил. Но не сегодня.

— Признаю поражение, — улыбнулся Лахлан. — Вы меня раскусили. Хотя, на мой взгляд, ряд мер и качество очистки определённой части заводских отходов пока меня не устраивает. Да и в Лине будьте добры помочь соседям и прибрать мусор за собой, — видя, как с лёгкой неприязнью вытянулось лицо Белозёрова, Хранитель поспешил пояснить: — Нет, нет, уважаемый Сергей Матвеевич, вы меня не так поняли. Знаю, читал в вашей истории, было такое движение фанатиков, считавших, что всё зло от машин. Луддиты, которые ломали станки инструментами, сделанными на этих самых машинах. И их последователи, из «Гринпис», которые ездили бороться с нефтяными скважинами на бензиновых машинах и кораблях. Неужели вы думаете, что я из таких?