Игорь Андреев - Трансформация

Аэроразведка может дать прогноз на час относительно безопасного пребывания на позиции, но после инцидента в гипермаркете достоверность прогноза вызывает сомнение. За этот час танки должны покинуть транспортные платформы, на которых их доставят на максимально близкую к противнику дистанцию, проехать четыреста метров до огневого рубежа, отстреляться, и вернувшись к тягачам вновь погрузиться на платформы. В шестьдесят минут, из которых десять уйдут на стрельбу уложиться будет крайне сложно.

Мы и не уложились. Через час только появилась связь, которую обеспечивал телефонный кабель. Связать четыре позиции, разделённые десятками километров, оказалось нелегко. Но наконец, расчёт "Града" бьющий прямо из стаба, спецназ, мы и миномётная батарея, выдвигавшаяся вместе со штабом, получили время скоординированной атаки — десятиминутный обстрел и штурм спецназа, который за это время должен на бронемашинах преодолеть пять километров и сходу провести зачистку.

Выгрузились в девятиэтажной застройке на огромной стоянке перед гипермаркетом. Наш броневик оборудованный отвалом легко расталкивал брошенные автомобили в сторону и к концу выгрузки танков расчистил значительное пространство. Машины встали треугольником с КШМ-кой в центре и теперь стрелки имели возможность контролировать подступы на пару сотен метров вокруг.

Танки ползли медленно, мы успевали за ними неспешным шагом. Вот и край жилой застройки. Через поле в километре от нас белеют дома коттеджного посёлка. Даже отсюда становится понятным, что это постройки из начала девяностых: ещё нет массивных металлических или бетонных заборов, и дома крыты шифером, а не металлопрофилем с ондулином.

Вокруг тех домов где муры разместили свою базу, строения снесены, земля вычищена и вспахана. Надо полагать эта зона отчуждения ещё и заминирована. Огневых позиций не видно, но это и неважно, артиллерийский налёт никому не позволит нос высунуть, а наши танки в щебёнку размолотят все потенциально опасные точки.

Наблюдать за работой танка это как оказаться на своеобразном оупен-эйр. Дизельный двигатель отбивает ритм, прерываемый могучей перкуссией выстрелов. Каждый танковый выстрел отдаётся дрожью во всём теле, огромные полотнища пламени, вырывающиеся из орудия, сопровождаются чудовищным давлением, отправляющим снаряд в сверхзвуковой полёт. Прокатываясь над землёй, ударная волна оставляет за собой разряженную область в которую стремительно втягивается окрестный воздух, поднимая огромные клубы пыли. Пыль поднимается ещё и отдачей, передаваемой через гусеницы, тогда фонтаны мелкодисперсной взвеси взмывают вверх словно кто-то исполинской выбивалкой бьёт по земной поверхности как по ковру. Стоит ветру немного отнести её в сторону как следует очередной выстрел и, если ветер не справляется, танк уходит на новую позицию. Финальным аккордом этой композиции звучит звонкое стаккато несгорающей части гильзы, скачущей по броне и асфальту.

Фугасное действие снарядов, уничтожающих муровские укрепления выглядит не менее эпично: небольшое огненное облако… и во все стороны с огромной скоростью разлетаются осколки, вверх летят камни, куски кровли, и даже целые железобетонные плиты Демонстрация мощи танковых ста двадцати пятимиллиметровых пушек завораживает.

Всё сработало идеально — танки поразили свои первые цели одновременно с первыми разрывами ракет града. За реактивными снарядами пришла очередь ста двадцатимиллиметровых миномётов.

Артналёт длился ровно десять минут, и здесь слаженность оказалась на высоте — последний танковый снаряд и последняя мина разорвались почти синхронно. Наше дело сделано, теперь зачистка, а мы можем уходить.

Отстрелявшись, танки двинули на исходную гораздо более резво. Часть из нашего отряда пыталась не отставать, переходя на бег. Командир приказал не ломать строй, следить за этажами вокруг и быстрым шагом повёл отряд за оторвавшимися танками, ругаясь на ходу из-за пропавшей связи.

До места погрузки ещё оставалось не меньше трёхсот метров, когда совершенно неожиданно одна из машин остановилась и выстрелила. Тут же этот манёвр повторил другой танк.

Что было целью первого выстрела никто разглядеть не успел, зато прекрасно рассмотрели, как второй снаряд снёс огромного монстра с крыши одного из тягачей, успевшего разнести пулемётную установку. Одновременно с первым выстрелом танковой пушки ударили КОРДы в нашем лагере, и захлебнулись один за другим. Похоже охранение проморгало нападение. Танковые экипажи произвели по выстрелу, параллельно отрабатывая по мелким целям курсовыми пулемётами, и стали откатываться назад.

Джонсон в этом моменте проявил себя как грамотный опытный боец. Первым делом - увести людей с улицы, если даже танки поползли назад, то значит впереди кто-то страшный. Команду «за мной» почти все истолковали как «спасайся кто может» и рванули на перегонки к ближайшему подъезду.

— Отставить! Идиоты, в подвал, в подвал! На верху всех переловят.

Но бойцами уже овладела паника. Это в одиночку с адреналиновой атакой и чувством самосохранения ещё можно совладать, а когда паника носит коллективный характер и люди не просто заражают страхом друг друга, но и возгоняют градус до такой степени, что удирают, не разбирая дороги, не видя и не слыша ничего вокруг. В этом случае спасение лишь в выучке, опыте и дисциплине. Все семеро новобранцев ринулись в подъезд, устроив давку в узком коридоре, согласно требованиям энергосбережения, оборудованном тамбуром меж двух дверей, разнесённых не более чем на метр. Лишь командир, я и парень с автоматом ринулись к подвалу, как и положено запертому металлической полосой с винтовым замком.

Я даже не успел испугаться или пожалеть, что не ломанул вместе с остальными в подъезд. Джонсон моментально прилепил к щеколде накладной заряд и отпрыгнул. Грохнуло, перебитая полоса звякнула об асфальт.

Благополучно укрыться в подвале мы не успели, не хватило каких-то мгновений. Командир распахнул дверь и первым шагнул вниз, я прыгнул следом. Перед этим успел сделать выстрел.

Огромная трёхметровая зверюга возникла совершенно неожиданно. Секунду назад, когда бабахнул накладной заряд, и Джонсон потянул на себя ручку двери, никого ещё не было перед нами. Я лишь моргнуть успел, а когти огромной лапы проткнули двоих парней, остававшихся ещё на крыльце. Рывок, и они летят за спину чудовищу. Парень, с которым мы прикрывали командира, начал стрелять первым, его пули дважды щёлкнули тварь по морде. Когти второй лапы проткнули уже его. Я нажал на курок одновременно с прыжком в створ подвальной двери, видел, как стрела отскочила от раскрытого глаза, не причинив ни малейшего вреда и тут же врезался в спину спускающегося вниз товарища. Мы кубарем покатились вниз, а следом за нами уже рассекали воздух окровавленные когти. Но узкий вход в подвал теперь уже играл в нашу пользу, и лапа лишь метра на два проникла внутрь. Нас она не достала, но на стене, в месте где когти ударили в бетон остались четыре глубоких отметины.