Николай Горцев - Точка Выбора

Подниматься по лестнице было тяжко. Ещё гуляя по жаре я мало того что ужасно вспотел, что было мне обычно не свойственно, но ещё и дико устал. «В здоровом теле здоровый дух, да только меня в нём уже нет!» - печально думал я, поднимаясь на четвёртый этаж.

- Здрасьте, дядь Кость! - сказал пробегающий мимо меня вниз мальчик.

Я попытался ответить, но понял, что запыхался и не могу выдавить из себя слова. Даже пришлось остановиться на третьем этаже и перевести дыхание. Заодно ещё раз детально прокрутить в голове план. План того, как я всё забыл...

- И что, я серьёзно всё это запомнил? - спросил я, вглядываясь в строки кода на экране монитора, стоявшего вдалеке.

- Наше подсознание — сказал Елисей, - самый мощный суперкомпьютер. Оно ещё и не такое запомнит. Всю твою жизнь, например.

- И всё-таки не понимаю, как вам удастся потом считать это.

- Наши коллеги, - Елисей махнул рукой на лаборантов, снующих вокруг, - как и сейчас, точно так же, введут тебя в гипноз и ты сам выдашь всю информацию по досье.

Ко мне подошли два человека в белых халатах и стали снимать датчики с головы.

- Сколько времени оно записывалось? - поинтересовался я.

- Ты просмотрел его за десять минут. Весь код остался в памяти.

- А сколько я буду им его надиктовывать?

- Не надиктовывать, Костя. Настукивать. Морзянкой.

- Так вот зачем это мне. Но я же особо не учил…

- В состоянии транса будет всё равно. Подсознание уже знает как настукивать, и само воспроизведёт весь код. Уйдёт на это часа полтора. Пальцы болеть не будут, потому как настукивать ты будешь не в прямом смысле, это будут всего лишь микроколебания от нервных импульсов, мелкая моторика. Их считают специальные датчики с рук.

- Как вы себя чувствуете? - вмешалась в разговор девушка-лаборантка. - Не болит нигде? Не тошнит?

Я чувствовал себя прекрасно, о чём уведомил девушку. Тем не менее получил указание встать и пройтись по залу. Ноги были ватные, как будто затекли после долгого сидения в неудобной позе. Да и вообще с моторикой тела было что-то не так. Передвигался я, пожалуй, как старик. Но мне сообщили, что это нормально после подобного сеанса гипноза. В обтягивающем сером костюме это, наверно, выглядело забавно. Тело ощущало себя так, как будто прошло не десять минут, а несколько часов лежания в удобном белом кресле, похожем на кресло стоматолога, с датчиками на голове.

Мне померили пульс, надели датчики на запястья и считали какие-то показатели. После этого Елисей объявил:

- В принципе ты готов. Скажи, как настрой?

После всего, что было проделано на протяжении этих месяцев отказываться было уже как-то глупо. Да и не прерывается же на этом жизнь. Только меняется. Неизвестно, в какую сторону, неизвестно, насколько, но зато теперь она точно никогда не станет прежней.

- Может быть, какие-то вопросы есть? - спросил Елисей, видя мои раздумья.

- А точно не стоит общаться с теми, с кем контактировал?

- По крайней мере ближайшие полгода, лучше даже год. Иначе они начнут вспоминать. Ты же не хочешь чтобы близкие тебе люди заболели шизофренией. Пускай всё утрясётся, через годик сможешь общаться с кем хочешь и как хочешь. К тому времени ты и за двойника всё вспомнишь.

- Куда меня забросит, вы не знаете?

- Далековато. Для тебя это единственный шанс не напороться на опасность.

- Ну что ж, из инструктажа в целом всё понятно. Раз уж нельзя по другому, давайте…

- Ирина, бумагу! - крикнул Елисей ассистентке, и, повернувшись ко мне, объяснил: - Чистая формальность.

Ирина принесла лист с печатью, закрепленный на чёрном планшете для документов. Я не стал читать текст, только мельком просмотрел название: «отказ от ответственности». Поставив внизу свою подпись, я грустно улыбнулся Елисею. Тот, словно почувствовав мою тоску, подошёл и обнял меня:

- Не волнуйся. Это единственный путь, и ты пройдёшь его достойно.

Во время крепких прощальных объятий я задумался: а будет ли тот Елисей, которого я встречу в новой вероятности, тем самым, которого я обнимаю сейчас, или же мы распрощаемся навсегда? И будет ли мне вообще разница, или я буду совершенно другим человеком, которому будет всё равно? Ответы я смогу получить, только шагнув туда…

После ко мне подошли и обняли меня двое ассистентов, с которыми я уже был хорошо знаком, и, пожимая мне руку в напутствии, желали удачи. В конце концов я вновь лёг в кресло и моё тело на время перестало чувствовать своё положение.

Ко мне подошли незнакомые мне ассистенты и стали надевать на голову датчики, на этот раз какого-то другого прибора. Другой ассистент поднёс ушные затычки. Я вставил их в уши, и понял, что одна из них — со встроенным динамиком. В нём я услышал бодрый голос Сергея:

- Ну как себя чувствуешь, космонавт?

- Как перед стартом. - сказал я. - Скоро говорить «поехали»?

Ассистентка с инъекцией подошла ко мне и подняла рукав костюма. Я не стал смотреть, как протирают ваткой вену и вводят препарат. Вместо этого я улыбнулся Елисею, чьё доброе выражение лица, похоже, будет последним, что я запомню в этой вероятности. Он тоже улыбнулся мне, когда из моей вены уже вытаскивали иглу и поправляли рукав.

- А ты не зря Сергей Павлович. - посмеялся я. - Сидишь вот сейчас в ЦУПе и готовишь меня к старту, как Королёв Гагарина.

- Сплюнь, не нужна мне участь Королёва, а тебе Гагарина.

- Что, ответственности слишком много?

- Да не в том дело… - отозвался голос в наушнике. - И ещё о них знал весь мир, а о нас с тобой ближайшую сотню лет не должен знать никто!

- Так долго? Я смотрю, у вас тут всё серьёзно!

- Серьёзно, серьёзно. Подписку ты писал без срока давности. И я тоже...

На лицо надели непрозрачные очки для сна, и я отключился от нескольких органов восприятия. Глаза больше не получали света. В ушах скоро, как только Сергей отключится, будет полная тишина. Специальный костюм из диэлектрика на основе синтетического каучука, похожий больше на термобельё, сильно снизил чувствительность кожи. Ну а инъекция препарата снизит нервную проводимость и я на время перестану ощущать своё тело. После двухдневного голодания организм очищен и чувствует себя прекрасно. Теперь мне предстоит на минуту, ну или хотя бы секунд на сорок, остановить внутренний диалог, что позволит снять энцефалограмму моей текущей нейронной карты здесь и сейчас, в состоянии покоя…

- Готов? - послышался в наушнике-затычке голос Сергея, когда препарат подействовал и я вообще перестал ощущать себя в пространстве.

- Да. - ответил я.

- Лабораторию все уже покинули. В бункере ты один. Начинаем эксперимент.

Осознание того, что я один здесь, глубоко под землёй в бункере под центром стратегических исследований, навеяло одновременно и какой-то страх, и жуткий восторг. Страх от того, что я в толще земли, восторг от того, что я причастен к невиданному делу, к которому не каждый смертный становиться причастен.