Николай Горцев - Точка Выбора

- Пока ты была в душе я уже отсканировал несколько. Щас буду искать. - доложил я и достал из кармана флешку.

- Ну чё сидишь, погнали! - сказала Лера, перемещаясь со стулом на мою сторону стола, чтобы лицезреть происходящее на экране ноутбука.

Я загрузил фотографии в поиск по картинкам от гугла. Детище Сергея Брина выдало мне множество статей, содержащих подобные изображения. Заголовки этих статей прямо или косвенно намекали на среднюю и тяжёлую степень шизофрении авторов. «Ядерная война в XIX веке!». «Кто и зачем закопал наши города?». «Всемирный потоп 200 лет назад».

В моей голове поспешно рождались вопросы. «Зачем всё это?» «Что за фигня?» «Откуда столько «фактов»?» «Кому выгодны эти вбросы?». Когда счёт пролистанным статьям о неведомом феномене перевалил за второй десяток я понял, что на этом не пиарится один или несколько определённых авторов, а пишут уже все, кому не лень. Мы с Лерой решили перейти к глубокому изучению вопроса. Оказалось, что Прага, Питер, Москва, да и вообще любой город древнее двух сотен лет имеет культурный слой высотой минимум в полтора-два метра. Московский и Казанский кремли, а так же многие другие бывшие крепости засыпаны на несколько метров. Во всех старых городах здания постройки начала девятнадцатого века ушли в грунт на один (как минимум) этаж. И логичное объяснение этому есть только одно: две сотни лет назад была полномасштабная ядерная война, уничтожившая предыдущую цивилизацию и засыпавшая города поднятым в верхние слои атмосферы грунтом.

При изучении дальнейших данных, я понял, что Сергей не зря говорил, что вся история переписана и всё что мы знаем — лишь обрывочные сведения. Единственной внятной попыткой объяснения феномена засыпанных городов со стороны учёных была гипотеза, выдвинутая в начале двадцатого века, о том что весь этот пепел низвергнут вулканом Тамбора, извержение которого произошло в 1809 году. Однако она не выдерживает ни малейшей критики и антинаучна: воздушные массы на планете движутся с севера на юг, а вулкан находится в южном полушарии, стало быть, его пепел осел где-то в районе экватора в том же году, и уж никак не мог засыпать собой всё северное полушарие, да и объёмы не те. К тому же глобальное похолодание на Земле, являющееся ни чем иным как полноценной ядерной зимой, случилось через семь лет после извержения. Тогда же и стали уходить в грунт наши города, население которых частично погибло в войне, частично вымерло от холода, частично сбежало в более пригодную для жизни местность.

Эта катастрофа осталась на полотнах множества художников-руинистов, зафиксирована в некоторых литературных произведениях, но напрочь вычеркнута из истории. Видимо, после войны случился глобальный передел мира и пришедшие к власти поработили народ, сделав его поголовно безграмотным, и вот уже двести лет случившееся попросту замалчивается.

Прокопавшись с Лерой в этой информации до позднего вечера, мы поняли, что наш мир никогда больше не станет прежнем. В моей голове не осталось мыслей, я просто был в шоке от масштабов утаиваемого. Посмотрев на Леру я понял, что с ней творится то же самое.

В сознании рушилось всё, что я представлял себе до этого. Загадка в белом конверте навсегда сделала меня другим человеком. Когда счёт прочитанным и пролистанным статьям и просмотренным роликам на ютубе перевалил за сотню, мы с Лерой уже жутко хотели спать. В конце концов она резким движением закрыла крышку ноутбука и отрезала:

- Хватит!

Я вздохнул, позевал и сказал:

- Ну ни фига себе!

Больше слов у нас не было. Я понял, что теперь Лера поверит не только в мой рассказ о встрече с Зиной, но и вообще во что угодно.

- Спать? - спросил я девушку, уже засыпающую у меня на плече.

- Зайчик, мне страшно! - пожаловалась Лера, обняв мою руку.

- Пойдём спать, я обниму тебя, и всё будет хорошо...

На следующий день мы с Лерой проснулись почти без сил. За завтраком мы продолжили обсуждение вчерашнего, и Лера подсказала мне одну прекрасную идею. Я спросил тогда, взяв в руки «камень» «Грека»:

- Где я могу просветить рентгеном эту штуковину? Аэропорт не варик, в больницу без травмы вряд ли пробьёшься…

- Стоматолог. У меня-то все зубы на месте, но свою племяшку я водила как-то к стоматологу, и ей делали рентген зуба.

Я обрадовался этой простой находке.

- Гениально! Ты умничка!

Я сразу стал гуглить адреса ближайших частных клиник. В конце концов рентген как платная услуга вызовет куда меньше вопросов, чем обращение в больницу со странной просьбой просветить «камень».

- А зачем тебе? - спросила Лера. - Хочешь узнать, что внутри?

- Конечно хочу. К тому же у меня тут есть интересная инфа.

- Какая?

- Смотри! - сказал я, повернув ноутбук и листая открытые вкладки браузера горячими клавищами. - Вот это социальный приют, где всем рулит тот самый Иван, я тебе вчера рассказывал…

- Ага…

- Географически находится на северо-востоке, практически за городом, в лесу.

Я перещёлкнул «контрол-таб» на следующую вкладку:

- А это ближайший городской квартал, раньше он был отдельным подмосковным городом. И интересно то, что там сохранились постройки начала девятнадцатого века. Вот эти четыре кирпичных дома.

Я взял фото ушедшего в землю дома из конверта и показал его на спутниковой карте, рядом с двумя подобными домами. У Леры загорелись глаза.

- Какой план? - спросила она.

- Щас выясню, где ближайший до нас прокат авто, и едем. - улыбнулся я. - По пути и в стоматологию заскочим.

Через час за рулём уже старенькой «весты» я с Валерой на борту рассекал магистральное шоссе дождливым московским утром. Только что закончившийся дождь сделал серое дорожное покрытие иссиня-чёрным. Местами ещё сыпались с неба мелкие капли, и я надеялся, что когда мы приедем к месту назначения, там сильного дождя не будет. Так оно и оказалось: въехав на конечную улицу небольшого пригородного квартала, вросшего в расширившуюся столицу, мы уже радовались первым солнечным просветам среди пока ещё густых и тёмных, но уже понемногу расходящихся туч.

Выехав с улочки на грунтовку, мы проехали ещё немного по направлению к находящейся посреди рощ огороженной территории. Для отвода глаз мы припарковали взятую в прокате машину подальше в одной из рощиц и вышли пешком на опушку, откуда открывался прекрасный вид на объект нашего внимания. Благо, дождя здесь выпало явно меньше, и трава уже почти высохла, а на грунтовке были лишь небольшие лужицы и совсем немного грязи.

Перед нашим взором открывалась небольшая, я бы сказал, «колония-поселение», состоящая из нескольких бараков, лесопилки, пары двухэтажек сталинской постройки и маленькой церквушки чуть поодаль. Всё это было огорожено забором с колючей проволокой, а на въезде даже располагается сторожевая будка, издали не видно, пустая она или нет. Это и был тот самый «центр социальной реабилитации для алко- и наркозависимых», больше походивший на тюрьму с лесоповалом. По пути я рассказал, как чётко слышал как «камушек» работал у Ивана, когда он был внутри церкви.