Николай Горцев - Точка Выбора

- Со мной всё в порядке. - отзывался тот. - Позаботься лучше о будущем.

Выходя из кибитки парень спрятал в карман фотопортрет.

- Зовут-то его как? - спросил он, глядя в темноту за открытой дверью.

- Сосо. - отвечал голос из кибитки.

- Сосо. - тихо повторил про себя Еля, чтобы запомнить. - Сосо…

Прикрыв дверь кибитки, он посмотрел на здание обсерватории. Круглый купол надстройки, похожей на башню, недвижно, но пристально глядел в серое с редкими просветами небо. Кибитка тронулась и уехала. Парень пошёл к зданию…

- Так я и познакомился с Сосо Джугашвилли, будущим Иосифом Виссарионычем… - закончил свой рассказ Елисей.

- И что, всё это правда, что о нём сейчас говорят? - спросил я. - Что он был жестоким и всё такое…

- Чушь собачья. - грустно улыбнулся Елисей. - Умным — да. Рассудительным — да. Ответственным и трудолюбивым — да. Хитрым и дальновидным — да. Скромным — да. Но никак не импульсивным и не жестоким.

- Так я и думал. - кивнул я головой. - Ну не может человек, сотворивший такое чудо со страной быть жестоким диктатором.

- Пропаганда антов делает своё дело. - Елисей явно погрустнел. - Как только перехватили у нас власть, так сразу взялись за свои «развенчания», а точнее, поливания грязью. Недооценили мы их тогда, ох недооценили…

- А что репрессии? - поинтересовался я.

- Репрессии начал вовсе не он. Он их закончил. Реальной полноты власти у него тогда ещё не было. Чекисты вышли из под контроля и при поддержке партии начали расправляться с политическими противниками. Но он с нашей помощью смог остановить репрессии, уничтожив почти всех зачинщиков. До всех у нас тогда, к сожалению, руки не дотянулись… А жаль, смогли бы — не проиграли бы борьбу чуть позже.

- А что потом?

- А потом, Костя, страну сорок лет разваливали и развалили. Зато народ проснулся. В Союзе ходили все наивные, как дети. Не может, думали, быть такой жестокости в мире. Оказалось, ещё как может. Благодаря девяностым народ протрезвел, а мы опять победили. Это ты уже помнишь, жил тогда. Щас подчищаем свои ряды, устраняем всех проблемных людей, и глядишь, на те же грабли не наступим. Эпоха, когда анты расплатятся за своё хоть и не настала, но вот их потомки точно за всё ответят. Да и сами они преступлений уйму совершили.

- А Ригрон?

- Умер в четырнадцатом году. Чуть-чуть до великой войны не дожил. Ладно хоть увидел первую революцию, Думу, наши победы в борьбе с властью антов. Под конец так и жил на Кавказе, в деревне, недалеко от гор. Хорошо ему там было. Никто его не трогал. Не знали просто, что это за личность, и как изменила мир. Наш «серый кардинал» и идеолог. В центре все с высоким доступом знают про его вклад в нашу историю. Жаль, не было он смертным, мы бы ему памятник поставили. Или, на худой конец, доску почётную. Но люди не должны знать, и мы о себе не оставляем материальных свидетельств. Только записи в вычислителях, только слепки памяти…

- Клеофана хоть поймали? - с надеждой посмотрел я на Елисея.

- Клеофан смотался за границу из Крыма вместе с белыми эмигрантами. Умер в штатах во времена Великой Депрессии.

- Выходит, зря за ним гонялись?

- Да нет, не зря. Он дал нам понять окончательно: никакого выхода, кроме смены власти нет. Мы это и раньше понимали, и формировали подполье. Но это была прямо таки последняя капля. После неё мы чётко решили для себя во что бы то ни стало смести антов, и как можно скорее.

Я задумался, глядя в пол. Пожалуй, только сейчас я до конца осознал, что нашим миром правят вовсе не люди. Полностью понять масштабы этих личностей и объёмы знаний, которыми они мыслят, не представляется возможным. Однако, я оказался здесь, оказался рядом с вершителями судеб. И если верить «предсказаниям» о войне, стану одним из таких же вершителей… Мурашки побежали по коже от осознания масштаба того, что происходит в этих футуристичных стенах.

- Чего молчишь? - спросил Еля.

Я выдохнул и произнёс:

- Да уж… Мой мир никогда не будет прежним.

- Причём во всех смыслах. - многозначительно сказал Елисей.

- Что ты имеешь ввиду? - не понял я.

- Твой мир, - окинул Елисей руками пространство вокруг. - планета Земля, никогда не будет прежним после всего, что произошло тогда. Даже память о реальном прошлом стёрта навсегда, история всех стран напрочь переписана.

Я засмеялся, чувствуя удивительный восторг от того, что мне довелось прикоснуться к тайне, над которой ломают голову многие, как здесь выражаются, «смертные». А я стал одним из немногих, кому довелось приоткрыть занавес, за которым скрывается правда. Елисей продолжил мысль:

- Точно так же и твой личный мир никогда не будет прежним.

Я только кивнул в ответ.

- Но это на самом деле замечательно. - продолжал Еля. - Только так мы можем расти.

- Расти?

- Да. Почему, ты думаешь, люди такие наивные, верят всему: политикам, историкам, СМИ?

- Да потому, что дебилы. - ответил я, вспоминая отзывы Серингея о «смертных».

- На самом деле они просто ещё маленькие, как дети.

- В каком смысле? - не понял я.

- Слышал про психологический возраст?

- Да, слышал. - сказал я, подумав про себя «Спасибо Насте за это».

- Так вот. У большинства землян психологический возраст как у маленьких детей. Потому они и ведут себя как дети. Придают излишнюю значимость своим бытовым проблемам, обижаются, злятся…

Я вспомнил виденных мною как-то на улице взрослых мужчин, которые игрались друг с другом, сражаясь на длинных хлебных булках, как на мечах. Ещё и смеясь при этом на всю улицу. Воспоминание стало отличной иллюстрацией позиции Елисея по этому вопросу. И она объясняла больше, чем позиция Серингея. Действительно, если у людей разный психологический возраст, то дети постарше управляют и манипулируют теми, кто помладше… А настоящие взрослые на самых верхах, но в тени. Елисей, тем временем, продолжал:

- Ребёнок верит всему происходящему, потому и ведётся на примитивные манипуляции. Если на них ведётся взрослый, то в душе он ещё ребёнок, сколько бы ему ни было лет.

- Вот откуда берётся наша любимая оппозиция, - сказал я с иронией, - голодающая и страдающая от тоталитарного режима, но с айфоном последней модели и правом свободно высказывать своё мнение на митингах и где угодно.

- Да, большинство из них дети, - кивнул Елисей, - но не забывай, что у многих детей сильно развита интуиция, а вот интеллект ещё не развит. Они чувствуют, что что-то идёт не так с их жизнью, а понять что именно не могут. Стало быть, не могут понять и что с этим делать. И попадаются в сети нашей специфической агентуры.

- Вашей? - не понял я.

- Да, я не оговорился. Вся оппозиция в стране ручная. Во всех вероятностях. Полностью подконтрольный протестный потенциал. Просто надо же кому-то пасти это стадо сорокалетних школьников. Иначе за нас это будут делать анты.