Андрей Ливадный - Тиберианец

— Я согласна! — после недолгого, но яростно внутреннего спора ответила Беатрис.

Через несколько минут штурмовик отработал маневровыми двигателями. В прицеле навигационной системы появилась Вертикаль, пронзающая все энергоуровни гиперсферы.

Еще мгновение и бледная вспышка внепространственного перехода поглотила древний штурмовик.

Цитадель «Белые Скалы».

— Глеб, ну где ты? — Сыть, прихрамывая, вошел в отсек, скользнул взглядом по двум камерам поддержания жизни, окруженным сложной, неподвластной понимаю сельского торговца аппаратурой.

Под защитой прозрачного пластика застыли две фигуры, — инсекта, раны которого затягивались крайне медленно, и седого старика, исхудавшего так, что ребра выпирали наружу. И не только ребра. По всему телу виднелись неприятного вида вздутия, из которых торчали омертвевшие обрывки белесых волокон.

— Ты все еще надеешься, что он очнется? — брезгливо спросил Сыть.

Глеб обернулся. На риторические вопросы отвечать не хотелось.

— Сам разберусь. Зачем пришел?

— Мурглы. Почему я должен их кормить, когда на полях теперь работают машины?

— Потому что они — наши друзья, — сдержано ответил Глеб. — Живые, разумные существа, которым тоже надо есть.

— Ты сам себе противоречишь. Сказал, что стал тиберианцем, а чужих прикармливаешь, да еще и задаром.

— Ты плохо понимаешь, что такое настоящий тиберианец. Я не собираюсь выгонять в пустоши мурглов только потому, что они больше не таскают борону или плуг. Пристрой их к делу. А еще раз заикнешься, что кого-то надо заморить голодом, потому что он не человек, — сам в пустоши отправишься, понял?!

— Злой ты стал! — Сыть не решился спорить с Глебом. Парень изменился. Стал резким и несговорчивым. Вон клок седых волос на виске появился. В его-то годы…

— Я нормальный. Иди и придумай для мурглов подходящую работу. Пусть хотя бы стены восстанавливают. И вообще, ты у нас на хозяйстве, сам и решай. У меня своих дел по горло. Да и не забудь про норлов. Нужно подготовить помещения. Ронг сегодня выходил на связь, он возвращается с полусотней выживших.

Сыть, что-то бормоча себе под нос, ушел, а Глеб склонился над камерой поддержания жизни, возобновляя прерванные манипуляции.

Аспирианские устройства уже завершили необходимую подготовку и теперь ждали сигнала.

Он соединился с ними через нейроинтерфейс. Глянцевитый шунт изогнулся, крепко прижал к надплечью старика адаптер для подключения логр-компонентов.

Глебу требовались ответы, но странник не приходил в сознание. Существовало лишь два способа поговорить с ним, — вживить нейроимплантат или подключить логр.

Он выбрал второй способ, понимая, что человек из другой Вселенной вряд ли с хода разберется в нейроинтерфейсе, а логры универсальны, в них не существует языковых барьеров или семантической пропасти.

Ну вот, пожалуй, и все.

Судя по показаниям сканеров, нервная система незнакомца не только содержала ткани, выращенные из чужой ДНК, но и обладала высокой степенью адаптивности. По крайней мере вживление адаптера прошло без проблем. Теперь остается поместить в него кристалл и активировать «гостевой доступ».

Глеб сел в кресло, привычно прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться на окружающую обстановку.

Нейроинтерфейс и личный логр уже стали неотъемлемой частью сознания молодого тиберианца. За два месяца он свыкся с несвойственными обычному человеку способами коммуникации и восприятия.

Устанавливается соединение.

Открыт гостевой доступ.

…

Во мраке космоса медленно вращалась огромная станция.

В первые секунды Глеб испытал острое беспокойство. Невольно задержав дыхание, он понял, что находится вакууме, без скафандра, — странного рода декорации формировало сознание незнакомца!

А вот и он, — сидит на краю вынесенной в космос дугообразной конструкции, усеянной стыковочными сотами и причальными приспособлениями для крупнотоннажных кораблей.

Стараясь не обращать внимания на расплескавшуюся вокруг Бездну, он подошел и сел и рядом.

Старик смотрел на звезды.

— Где я? — наконец спросил он.

— Внутри собственного рассудка.

— Я погиб?

— Нет. Но достаточно плох. Не приходишь в сознание уже второй месяц. Из-за наличия чужой ДНК в твоем организме, обычные средства лечения не помогают.

— Как ты подключился к моему разуму?

— Долго объяснять. Когда поправишься, то сам сможешь изучить технологию. Сейчас мне очень нужна информация. Кто ты? Откуда? Как попал в наш мир? И почему сидишь тут без скафандра?

— Последний вопрос важен?

— Да, — честно ответил Глеб. — Ты должен выжить и поправиться. А сумерки сознания и потеря инстинкта самосохранения этому явно не способствуют.

— Все нормально. Мне просто хотелось однажды посидеть тут. Морфы ведь так делают. Своими глазами видел.

— Морфы?

— Да. Очень живучие существа. Они запросто ремонтируют внешний обвес станций Н-Болг, довольствуясь обычной одеждой. А иногда сидят на причалах и о чем-то размышляют. Всегда было любопытно, что они при этом чувствуют?

— Как тебя зовут?

— Егор. Егор Бестужев. Я искал свою дочь — Мишель, но затерялся в гиперкосмосе. Мой фаттах несло подпространственными течениями, потом на хвост сели хитвары.

— Ты был соединен с кораблем какими-то чужеродными нервными тканями.

— Хочешь спросить, человек ли я? Да, человек. Но мне пришлось вживить себе хондийский нерв, чтобы управлять бионическими кораблями.

— Можешь подсказать, как тебя лечить? Наше оборудование оказалось бессильно.

Бестужев кивнул.

— В моей крови обращаются микромашины. Вот такие, — он разжал ладонь и на ней возникла серебристая частица. Должно быть Егор увеличил ее для наглядности, потому что Глеб сумел прочитать тончайшую надпись, видимо нанесенную при изготовлении.

«Земля. Корпорация Сибирь».

— Наниты скорее всего отключились, когда мой фаттах несло сквозь искажения пространства и времени. Я дам тебе код их аварийной активации и частоту связи. Они быстро поставят меня на ноги, иначе хондийский нерв продолжит перестаивать метаболизм и это плохо закончится.

— Ты поделишься информацией о своей Вселенной? Сможешь рассказать, кто к нам вторгся?

— Это Иные. Кибернетические механизмы неизвестной цивилизации. Они активно исследуют гиперкосмос и почему-то враждебны ко всему живому, — образ Егора Бестужева внезапно потускнел, стал нечетким.

— На сегодня достаточно, — заметив тревожные признаки, Глеб решил прервать разговор. — Твоя нейроматрица нестабильна. Будь осторожен с воспоминаниями. Поговорим, когда очнешься. Я немедленно передам код активации нанитов.