Даниил Куликов - Вторая партия

Рядом опустился уставший с мрачный как туча Балабол.

— Это Бодун. Он сбежал. — сказал он. — И у него же нашли кучу взрывчатки. И его же видели, как он тёрся около ваших домиков, и потом снова видели уже у «бардаков». Когда Хмурый устроил проверку, он утёк через КПП. Догнать его попытались, но без «бардаков» это дохлый номер. И ещё… он ранил двоих.

— Бодун значит… — произнёс Рой. — Вот как… Как же его просмотрели то?

— Сам не знаю. — Балабол выглядел ошарашенным. — Вот на кого бы ни подумал точно. Да и ментат его проверял… Чёрте что творится… Ментат свой, проверенный, а после того как выяснилось, что в половине стабов они подсадные, так его соседскими проверили…

— Дома наши проверили? — поинтересовался Яр.

— Угу. — кивнул Балабол залпом осушая стакан. — У вас чисто всё, взрывчатки нет, вы все вне подозрений.

В это время, к их столику пьяно покачиваясь, потащился какой-то пьяный рейдер. С пьяной наглостью сел на свободный стул и вытаращился на всю компанию. Балабол оторвался от стакана, и посмотрел на него с откровенной неприязнью. Выглядел рейдер очень хреново — испитая рожа, прокуренные зубы, глаза с пожелтевшими белками и лопнувшими сосудами капилляров, вместо хаки и бронежилета — высохшая кожаная куртка. Из оружия на поясе был словно напоказ пристроен блестящий кухонный нож, а в руке сей субъект, держал гладкоствольное ружье. Было непонятно, то ли ему просто не повезло с барахлом, то ли он специально его подбирал. Батя разглядывал этого субъекта даже с каким-то интересом, как энтомолог разглядывает редкий вид таракана. Впрочем, умный и бывалый Батя наверняка насмотрелся на подобных существ.

Данный субъект достал из кармана чёрные очки и торжественно одел их на себя. Стало всё ясно — очередной позёр почувствовавший вседозволенность и возомнивший себя киногероем. Уайт хлопнул себя полбу, показывая своё мнение. Яр, как и Балабол, смотрел с откровенной неприязнью.

— Чё хотел сынок? — миролюбиво спросил Батя.

Пьяный сфокусировал на нём взгляд.

— Поговорить. — вполне связано ответил он. — И… не с тобой.

Батя пожал плечами и поднял брови демонстрируя миролюбие. Обманчивое впрочем миролюбие. С его навыками рукопашного боя ему и секунды бы не потребовалось, чтобы раскатать этого дебила. Точнее просто переломать ему кости.

— Вот иди туда. — Балабол показал пальцем на кучу поддатых, но всё ещё адекватных рейдеров. — Там и поговори.

— Иди на ёлду! — рявкнул субъект. — Шестёрка-сикритутка!

Балабол побагровел.

— Ты! — палец показал на Роя. — А чё ты не делишься, а? Жемчуг делать научился и всё себе берёшь… Морда не треснет а?

Рой аккуратно отставил кружку.

— Все знают, как эти… — грязный палец ткнул в сторону Бати ещё двух бойцов. — Тебе заражённых таскали… Живыми! И чё, что они в мешках были? И все знают, что они же их обратно вывозили… Уже не шевелящимися…

— Рой, он мой. — прошипел сквозь зубы Балабол. — Я его сам разделаю.

— Урод ты! Сукин сын! На халяву тебе всё перепадает! И деньги, и стволы, и тачки, и бабы симпотные…

Дальше он договорить просто не смог — Батя ловко выдернул у него ружьё, и отставил в сторону, а Яр — выдернул из-за пояса у дебила тот самый кухонный нож и отшвырнул подальше, а Рой просто схватил за воротник и приложил о стол.

Балабол встал злой как чёрт, и схватив этого кретина за шиворот поволок прочь. Рейдеры глядели очень задумчиво…

— Ну вот, теперь уже все будут знать, что ты научился выращивать жемчуг. — вздохнул Бодун. — Атлас чист, говорить с ним будешь завтра?

Рой устало кивнул.

— Там ещё тебя один рейдер пришлый искал, хотел поговорить. Говорил, ты его знаешь.

— Потом. Всё потом. — устало отмахнулся Рой.

Ну и день выдался — рубер, миграция тварей, взрыв Райского уголка, гибель или пропажа Саши, нападение на Полис, Пятёрочка разбитая в ноль, фугасы в собственном доме, предатель-Бодун и под конец пьяный идиот.

Рой устало плеснул в стакан немного коньяка, не то, чтобы он много пил, да и безалкогольный живец в своё время придумал не для этого, просто сейчас было совсем невмоготу. Настя снимала усталость в горячем душе — ещё один маленький оазис уюта в этом мире. Подумав о ней Рой, почувствовал некое беспокойство. Последнее время он ощущал это смутное чувство — то ли уколы совести, то ли страх то ли вину. И было от чего — их общение. Хотя с того случая у Лазаря прошло примерно две недели, они мало общались, что-то было не так.

Рой скривился как от зубной боли. Жить стали вместе. Спать — вместе. Делать все дела — вместе, друг от друга ни ногой… Рой ещё раз покривился — спать научились, а разговаривать нет. И почему было непонятно. Ладно Настя — у неё до сих пор были причины стесняться и краснеть — из цикла кто старое помянет… Ну а сам Рой? Вроде причин молчать нет, неприязни нет, на душе одна нежность, глаза как у влюблённого телёнка, а язык не поворачивается сказать что-то. Синдром собаки — всё знаю, но ничего сказать не могу. Осталось только пойти снимать постановочно-символический фильм с собой в главной роли. «Мухтар» там, или «Хатико».

Хотя нет, фильмом тут не поможешь, здесь нужен семейный психотерапевт, или психоаналитик. Или как эта профессия за границей называется — когда муж с женой приходят вдвоём к доктору и долго и нудно с воплями рассказывают, как они друг другу надоели. Ну, или не надоели, а как у них всё хорошо, но им это не нравится. А потом всем троим, становится хорошо — доктору от того, что он посмотрел бесплатное шоу и получил деньги, жене от того, что она рассказала постороннему про мужу, мужу — от того, что рассказал про жену. И чего там так эта профессия популярна? От того, что больше рассказать друг про друга не кому, только доктору?

Рой поперхнулся. Семейный психоаналитик в Улье? Таких страстей и поворота сюжета ни одна «Санта-Барбара» не видала. Как такой диалог будет звучать — «здравствуйте, мы живём вместе, но не разговариваем, нет друг друга любим». И что на это должен ответить доктор — «прочь отсюда психи ненормальные», или нет, скорее «вы не представляете как вы счастливы». Бред, как ни посмотри. А может просто подождать когда Настя выйдет и признаться ей в… в своих чувствах? Ага, как же — поддатым, пахнущим спиртом, с раскрасневшимся от выпитого лицом признаваться в любви, самое то. Пьяные постоянно кому-то в любви признаются, даже дверному косяку, если примут хорошо, сначала на грудь, потом на плечи. Об искренности вообще речь можно не заводить. Как можно вообще верить нализавшемуся алкашу? А может просто рассказать, что просто не смог признаться, а дальше просто молчал? Угу. Да, конечно. Самое то… Как вместе спать, так смог, а как признаться так не смог. Ещё хуже.