Владимир Журавлев - Зита. Десять шагов до войны [СИ]

Сейчас опергруппы штурмовиков зачищали саботажников, выбивали скрытое сопротивление. От ребят в форме теперь прятались. Но прошел патруль – и снова выползают из-под арок любители шариться в чужих карманах. И тогда по улицам чужих микрорайонов беззаботно по двое, по трое пошли простые на вид пацаны – специально отобранные, особо храбрые. «Цели». Их задача – вытянуть гопников со двора и задержать на минуту. А там набегали штурмовики, и далее по знакомому сценарию – избиение, милиция, суд и исчезновение лидеров на заполярных шахтах. Ее ребята-телохранители пошли первыми. Она дико за них переживала.

– Да нормально все, Зита, – успокоил ее старший, еле шевеля разбитыми губами. – Страшно только первые пять раз.

Телохранители в числе немногих знали, кто она такая в штурмовых отрядах.

В целом штурмовые отряды задачу уже выполнили – условная «невинная девица с мешком золота» хоть днем, хоть ночью могла теперь беспрепятственно пройти по улицам города без риска нарваться на компанию «местных». Штурмовики получили бесценный опыт реальных боевых действий – и заметно обособились, приподнялись над традиционно полууголовной окружающей средой. И можно теперь просто жить, наслаждаться каждой минутой детства, мечтать о будущем…

– Штаб, «воздух»! – раздался напряженный голос командира одной из опергрупп. – У нас потери. Убиты «цели», около своего дома. Стратонавтов, три. Там уже милиция, требуется поддержка штаба.

Стратонавтов, три. Ее дом. «Цели» – ее телохранители, ее безумно храбрые мальчишки…

Она словно заледенела внутри, но действовать начала быстро и профессионально. С пульта помощника дежурного она много могла. Два приоритетных звонка – и к месту происшествия торопливо покатил реанимобиль спас-службы Химмаша с дежурной бригадой травматологов; матерясь и зевая, потопали на выход дежурные опера убойного отдела. Еще один звонок, обязательный – в ГБ. Поменяли маршруты движения и встали в первичное оцепление патрульные группы штурмовиков. Отложено избиение пьяных придурков возле общежитий лесопромышленного комплекса – живите пока, сволочи. Предупреждены друзья-собровцы – на случай, если кто-то экстренно попытается покинуть город. Слегка изменила маршрут и остановилась возле аварийного выхода из десятой школы «мотаня» – дежурный электробус АЭС, собирающий по городу рабочих ночной смены. И загремел ботинками по пустому холлу прибежавший временный пом. дежурного – заместитель Алексея, немного обученный штабной работе. Она зафиксировала в журнале время, накинула на плечи форменную курточку и пошла к выходу. Майор Каллистратов остался в штабе – во время «чрезвычаек» со штабного пульта можно добиться гораздо большего, чем криками на месте происшествия.

В темноте арки метались лучи ручных фонариков. Штурмовик из оцепления решительно шагнул на перехват. Она осветила лицо, боец узнал и отступил.

– Немедленно – к смотрящему двора, – тихо приказала она. – Узнай, было ли исправно освещение под аркой. Под протокол и его личную ответственность перед штурмовыми отрядами. Узнай у него все.

– Милиция уже работает, – неуверенно сказал парень.

– Убиты наши.

Штурмовик кивнул и исчез в темноте. Она запомнила его номер. Сообразительный боец. Справится – ему найдется более сложная работа, чем шагать в колоннах.

Из-под арки шагнула крупная темная фигура.

– Тебе лучше не смотреть, – сказал Алексей.

Она легко коснулась его руки, успокаивая, и прошла под арку.

Старший из «телохранителей» сидел у стены. Младший, скрючившись, лежал дальше, почти у выхода во двор. В десяти шагах от будочки смотрящего. Около него осторожно двигались санитары, прикидывали, как аккуратнее переложить тело на носилки.

– Пока что жив, – сказал Алексей. – Крепкий пацан. Цепляется.

– У них должны быть порезы, – отстраненно сказала она.

Парень посмотрел вопросительно.

– Сережка… – она все-таки сглотнула ком в горле, – он никогда не ходил без оружия. Никогда. Даже в школе. Финка, двенадцать сантиметров, рукоятка из бересты, ножны скрытого ношения на бедре, под правым брючным карманом…

Она сама вшила ему ножны, обучила, заставила натренироваться. Он не мог попасться на невнимательности и не мог сдаться. Отбивался, прикрывал бегство младшего. И тогда ему проломили голову. А младшего догнали и ударили заточенной арматуриной уже во дворе. Почему не вмешался смотрящий? У него же видеокамеры кругового обзора и пульт с тревожной кнопкой. Почему-то не вмешался.

– Это наши их сдали, Алеша, – сказала она тихо. – Они и на улицу вызвали. Сережка ни за что не вышел бы вечером к чужим, да еще с младшим братом. Он осторожный… был. У них должны быть порезы. Найди.

– Милиция работает, – напомнил Алексей.

– Лена – суровая река, – невпопад сказала она. – Не выплывешь…

Ее внезапно затрясло. Лена – суровая река…

– Найдешь? – спросила она тихо.

Командир штурмовиков помолчал.

– Пора свою контрразведку создавать, – наконец сказал он, вроде тоже невпопад. – Как бы даже не опоздали.

Оперативник мазнул по их лицам резким светом фонаря.

– Доигрались? – радостно сказал офицер. – Это вам не в колоннах орать!

– Не злорадствуй, падла, – вдруг донеслось из темноты. – Мы только начинаем. Здесь «Спартак».

– Натворили дел, теперь кому-то разгребать! – буркнул офицер, пытаясь высветить наглеца. Группа штурмовиков, остро щурясь на свет фонаря, буквально излучала угрозу.

– Вот и разгребай, твоя работа.

Офицер дернулся было, но потом благоразумно развернулся и ушел к коллегам.

Это «Спартак», повторила она беззвучно. Одна из сигнатур на форме штурмовиков – нашивка с латинской «s», собственно и означающей «штурм», но в городе как-то сама собой закрепилась другая расшифровка, и в номерных городах штурмовиков Копейки тоже называли не иначе, как спартаковцами.

– Найди их, Алеша, – повторила она шепотом.

-=-=-

Через две недели на Лене трагически погибли двое старшеклассников из второй школы. Прекрасные спортсмены, бойцы штурмового отряда – и утонули. Потом… потом в горотдел милиции прибежал сдаваться неадекват, здоровенный лоб. Заикаясь и трясясь, безостановочно признавался в убийстве двух мальчишек и при этом с таким ужасом оглядывался на дверь, словно за ним гналась сама смерть. Может, так оно и было. Быстрое следствие установило – мстил за дружков, загремевших на ленские угольные шахты. После суда загремел туда сам. Дворовый смотрящий, закрывший глаза при нападении на «цели», до суда дожил, но инвалидом – страшно избили неизвестные, предварительно испортив камеры наблюдения. Младший «телохранитель» выжил.

Осенью Зита пошла в школу. Вошла в класс, посмотрела на веселящихся детей, грустно улыбнулась. Ее детство кончилось. Правильной ли дорогой она пошла? Ответа себе она дать не смогла.