Олег Горос - А утром пришел Фо… [litres]

И вдруг Сычев резко бросился с кровати, вцепился в оружие.

– Помогайте! – закряхтел Бабин, с трудом разжимая его пальцы. – Силен, гад!

Мы навалились на Сычева.

– Убейте меня! Убейте меня! – хрипел тот.

Мы вчетвером с трудом держали его. Казалось, дикая боль придала ему сил.

– Пальцы! Пальцы разжимай! – вопил Бабин.

И вдруг грянул выстрел – Сычев случайно задел спусковой крючок. Лязгнуло стекло. Все замерли, даже Сычев. Мы с ужасом смотрели, как в разбитое окно белыми волнами вливается туман.

Нечто черное ударилось в окно. Решетка ввалилась внутрь, стекло осыпалось. Я отскочил от окна, жахнув наружу из автомата. Стекло в соседнем окне тоже лопнуло, в образовавшейся дыре возникло огромное, похожее на гигантскую мокрицу чудище. В первый миг я оцепенел, глядя на шевелящую муравьиными челюстями пасть. Монстр, быстро перебирая на брюхе множеством лапок, скользнул в караулку. Какое-то время я с ужасом смотрел, как поблескивает чешуя на его спине и как переваливается через подоконник жуткое тело. Вот уже мелькнул оканчивающийся длинными усами хвост… Я пришел в себя и, что было сил, надавил на спусковой крючок. Из разрываемого пулями панциря хлынула темная жидкость. Существо забилось на полу и замерло. Перепрыгнув через его блестящую спину, я побежал к дальнему углу комнаты бодрствующей смены. Но за окном уже извивалось еще несколько монстров.

– Ну-ка, дай я! – крикнул Шурович, выбежав вперед. В окно полетела граната. Мы повалились на пол. Грянул взрыв, от которого из окон повылетали оставшиеся стекла. Я приподнялся, вглядываясь сквозь облака пыли: на забрызганном темной маслянистой жидкостью полу подергивались оторванные лапы. Да только в соседнем окне уже снова замелькали силуэты чудовищ…

Штурм караулки начался минут через десять после того, как Сычев прострелил окно. До этого мы с ужасом смотрели, как в караульное помещение заползает туман, и понимали: сейчас что-то будет… Туман именно заползал и походил на живое существо: стелился по полу, взбирался по стенам, опускался на столы, пульт связи, кресла, устремлялся вверх, подбираясь к самому горлу, он словно ощупывал место бойни и будущие жертвы. Вскоре тумана в караулке стало столько, что мы с трудом различали очертания друг друга. Воздух при этом наполнился каким-то болотным зловонием, а мысли – осознанием приближения чего-то неведомого и ужасного.

– Оно надвигается, – тихо сказал Бабин, выказав вслух то, о чем думали все.

Словно в подтверждение его слов, где-то неподалеку раздался треск веток, будто кто-то огромный продирался сквозь лесной бурелом. Звук становился все четче, громче. Кто-то приближался к караулке. И не один! Треск ломаемых веток уже доносился со всех сторон, словно какая-то страшная неведомая орда брала нас в кольцо. С протяжным металлическим скрежетом рухнул столб ограждения. Мне показалось, что сетка-рабица периметра караулки рвется, словно ткань. И вдруг все разом стихло. Мы с тревогой посмотрели на окна, прижав автоматы к груди. Тишина стояла такая, что мы слышали стук собственных сердец.

– Началось, – прошептал Трошников.

И в тот же миг со всех сторон раздался такой гул, словно все силы стихий ринулись на нас. Караулка задрожала, о пол разлетелись рухнувшие со стен стенды с караульной агитацией, доски на полу вздулись, как гнойники. И караулку накрыла черная волна.

Они лезли отовсюду, проникали во все дыры: через подоконник переваливались чешуйчатые тела, в окнах заплясали длинные силуэты не то щупалец, не то змей, сквозь щели в досках потекли блестящие жижи мелких копошащихся тварей. Все это жалило, кусало, впивалось в кожу, стремилось сожрать заживо. Мы стряхивали с себя мелких тварей и продолжали поливать автоматным огнем крупных. Но это живое войско все напирало…

Войско! Я был полностью вовлечен в борьбу за жизнь. Это скопище тварей действительно напоминало войско – солдат, выполнявших чей-то приказ. Ведь по закону природы живое существо нападает либо для самозащиты, либо для добычи пропитания. Но как еще можно назвать армию тварей, единственной целью которых было – убивать? Так убивают лишь солдаты, получившие приказ. Вопрос лишь: кто командир?

У моих ног лопнули половицы. В образовавшихся щелях забурлила блестящая каша из живности различного калибра. К тому времени я уже сменил на автомате третий магазин.

– Пора сваливать! – закричал я, перекрикивая автоматный треск.

– Думаешь, снаружи лучше? – крикнул Шурович.

– Не важно! Тут у нас точно никаких шансов!

– Куда?

Я кивнул на дверь и побежал к ней, перепрыгивая через доски раскуроченного пола. Выбежав в коридор, замер. В метре от меня над полом висела огромная голова со множеством глаз. Длинная шея исчезала где-то позади. Посреди башки разверзлась розовая воронка пасти, обнажив множество теряющихся внутри монстра рядов зубов. Я рванул обратно.

– Трындец! Там хода нет! Идем через окно!

– Надо Сереге помочь! – крикнул Трошников.

Сычев все так же лежал на кровати в комнате начкара, отсутствующим взглядом уставившись в потолок. Казалось, он не замечает происходящего. О том, что он все еще жив, напоминали лишь клокочущее хриплое дыхание и дрожащие на лбу крупные капли пота.

– Подъем, Серега! Давай!

Я схватил его за руки и ощутил под пальцами холод и лихорадочную дрожь. Сычев привстал.

– Нет, Зверек, – прохрипел он. – Идите сами. Я уже труп. Они же… они во мне!

Мне снова, как и когда-то, показалось, что у него на горле под кожей возникло какое-то движение.

– Ты это… херню не пори, – запинаясь, проговорил я, пытаясь взвалить Быка на плечо. – Пойдем! Давай, ты сможешь!

Шурович между тем швырнул в ближайшее окно гранату и, после того как ухнул взрыв, вскочил на подоконник. Махнул нам рукой. Следом полез Бабин.

– Ну, давай! Резче! – крикнул я, собрав все силы, и рванул тяжеленного Сычева. – Антоха, помогай!

Мы с Трошниковым с трудом дотащили Сычева до окошка и буквально вытолкнули его наружу. Снаружи его подхватили Шурович с Бабиным. Следом выпрыгнул на улицу Трошников.

Я уже приготовился запрыгнуть на подоконник, как вдруг ощутил под ногой движение. Взглянув вниз, увидел, что половицы расходятся, будто разрезаемые невидимым ножом, и щель вот-вот окажется подо мной. Только я успел отдернуть ногу, пол лопнул – и между досок заблестели миллионы чешуек.

Я вцепился в подоконник. Нащупал ступней какую-то доску, но подошва соскользнула, и сапог, как в трясину, погрузился в сверкающую черную жижу. Рванув ногу, я скривился от боли – та прочно застряла в щели между половицами. Я почувствовал, как вверх по штанине потек склизкий рой мерзких насекомых. Отряхивая штаны, отчаянно пытался высвободить застрявшую ногу. Безнадежно. Между тем в дальнее окно ввалилось несколько похожих на гигантских сороконожек чудищ, извиваясь гибкими телами, они устремились ко мне. Не прекращая сражаться за ногу, я дал по большим тварям очередь из автомата. Да только оружие неожиданно умолкло. Я быстро пристегнул следующий магазин и понял, что он последний. При этом что-то уже копошилось у меня под формой, и тело зудело, словно я голышом угодил в кусты крапивы.