Валерий Гуминский - Кровник (СИ)

— Примерный район я уже определил, а там выясню у аборигенов. Хрутты иногда знают то, что им не положено.

— Ознакомь нас со своим планом.

— Конечно. Я беру на Оксигенус четырех помощников. Это Ученики Стохс, Ааргис, Чайс и Вилдс. Заодно и повысят свой статус. Высадившись в заданном месте, проведем разведку и захват заложников. Корабль оставим, как приманку. Пусть аборигены изучают, теряют время. Наша акция спровоцирует тех хруттов, которые входят в специализированные вооруженные структуры. Нас будут стремиться уничтожить, и вот мои помощники и проявят себя как истинные Охотники. Это будет отвлекающий маневр. Мы дойдем до конечной точки, найдем могилу Праохотника и дадим сигнал второму кораблю, который будет дежурить на орбите Оксигенуса. Он нас и заберет с поверхности планеты.

— Еще и второй челнок? — удивился председатель. — А не слишком ли много требуешь, Кааси? Это затратная акция даже для такого уникального случая….

Братья загудели, выражая свои эмоции. Кто-то начал грозить председателю, что вырвет его клешни и приколотит к Позорному столбу, в назидание потомкам за откровенное нежелание идти навстречу уважаемому Кааси, то есть мне. Шум поднялся неимоверный. Большинство воодушевилось моим предложением, и готово было поддержать, даже несмотря на издержки. Председатель только качал головой, видя такое непотребство в Стае. Заметив Зенгу, он оживился.

— Уважаемый Зенга! Ваше слово решит все проблемы! — крикнул председатель, словно старый Охотник кинет ему спасительную соломинку.

Зенга словно нехотя встал, но совсем не старческой походкой прошел мимо почтительно вставших молодых Охотников, прошел мимо председателя, даже не стал садиться на услужливо предоставленный стул. Подойдя ко мне, положил свою тяжелую лапу на мое плечо, сказал всего несколько слов:

— Если бы мне было безразлично желание моего самого лучшего Ученика — моей ноги здесь не было бы. Думаете, легко сорваться в мои годы с хорошо прикормленного места для рыбалки? Великий Праохотник — это символ нашей Стаи, легенда, воодушевляющая новых Охотников. И если он погиб от рук хруттов — это говорит только о том, что там живут достойные противники. Дайте Кааси доказать, что мы чтим бойцовские качества аборигенов, и пусть он привезет на Фомальпасу нашу легенду!

Стая восторженно заревела. Я заручился ее поддержкой, а это являлось самым главным в моих расчетах. А с обиженным на мое недоверие Баалсом я поговорил позже, когда мы оказались одни, без посторонних ушей, которые, как известно, ловят любое неосторожное слово с чуткостью бортового радара.

— Для тебя будет особая миссия, — похлопал я по руке своего товарища, — и она, поверь мне, нисколько не хуже той, которую я определил для четверки молодых Учеников.

Баалс был заинтересован, нет, даже заинтригован. И я, попивая свой коктейль, рассказал ему, что он будет одиночным пилотом челнока, который примет меня и оставшихся в живых Учеников на борт. Баалс слушал меня внимательно, изредка кивая в знак того, что понял меня хорошо. Я думаю, он остался доволен.

Кажется, с помощью быстроногого эвенка, они смогли встать на след Сутулого. Сначала Алексом овладело отчаяние, когда беглецы пропали после выхода из топи, но Тыкулча, безучастно посматривавший по сторонам, нисколько не волновался. Гудейкон, так он вообще словно робот, тащил и тащил преследователей по молчаливой тайге, изредка повизгивая от нетерпения. Ему, наверное, не нравилось, что люди такие неповоротливые и медленные, что не могут бежать рядом с ним. Собаке не терпелось вцепиться в зверя, которого он чуял за несколько километров. Тыкулча только кивал, когда определял новое направление. И к удивлению спецов вывел-таки их на горячий след.

— Идут к перевалу, — объявил эвенк, — закидывая карабин за спину, — теперь мы их не упустим.

— Сколько времени займет переход? — поинтересовался Бес, кидая взгляд на свои часы.

— До заката мы дойдем, — успокоил его Тыкулча, — но надо быть осторожным. Сверху хорошо видно, кто в лесу ходит. Я иногда медведя так выглядываю, росомаху или оленя. Знать надо, куда идти не стоит….

— Отлично, — буркнул Алекс, — теперь к нему на пушечный выстрел не подберешься.

— Зачем подбираться? — удивился охотник, выглядывая свою лайку, мелькающую далеко в просветах ельника. — Мы обойдем его короткой дорогой, но очень трудной.

— Что за дорога? — заинтересовался Алекс, доставая карту района. Те кроки, которые он составлял несколько лет, здесь не годились. Это был не его район, и поэтому пришлось пользоваться обычной геодезической картой, которую он благоразумно захватил с собой перед началом операции.

— Там есть рудник, — на ходу говорил Тыкулча, и его негромкий голос хорошо раздавался в предзимнем лесу, — в годы войны много людей работало, много умерло. Наши охотники помогали с едой, приносили мясо, шкуры. Туда ведет старая лесная дорога, которую я ищу.

— Лагерь, что ли? — удивился Бес.

— Похоже на то, — согласился Алекс, посматривая по сторонам, — но на картах ничего не обозначено. Или сознательно замалчивали, или очень старый рудник, о котором уже забыли.

Тыкулча, кажется, знал, куда идти. Они перешли один из многочисленных ручьев и стали подниматься по звериной тропке, натоптанной то ли кабанами, то ли оленями, в гору. Петляющая среди корневищ и поваленных деревьев, она постепенно уводила на самую вершину. Слегка запыхавшись — слишком крутой был подъем — преследователи вывалились на макушку горы, с которой открывался хороший вид на таежное море.

— Туда смотрите, — протянул руку эвенк, слегка сощурившись от брызнувших в лицо ярких лучей солнца.

Алекс вскинул бинокль в указанном направлении, поводил из стороны в сторону и тихо выматерился. Потом протянул прибор Бесу.

— Гляди на три часа, там много интересного.

Бес тоже восхищенно крякнул. Хорошо было видно, как пришелец вышагивает по мелколесью, а за ним семенит фигура поменьше.

— Ты красавец, Тыкулча! — сказал Бес, оторвавшись от бинокля. — Как же четко вывел на хвост этой твари! Что делать будем? За ними пойдем?

— Смысл? — пожал плечами Алекс. — Мы и так уже три недели за ними бежим, а все без толку. Надо идти в обход, устраивать засаду на перевале.

— А ты заметил, что вертушки перестали летать? Как-то все затихло, не к добру, — напарник припал к фляжке с водой.

— Это говорит о том, что Тимохин спланировал последнюю фазу операции, и уже давно ждет в урочище, — высказал свою мысль Алекс. — Тыкулча, пошли, давай! Где этот рудник?

Заросшая травой и молодыми соснами и елями вкупе с березами, дорога еще проглядывала в таежной глуши. Она тянулась еле приметной ниткой вдоль скалистых выходов, мимо оврагов, намытых дождями, перескакивала через многочисленные ручейки, и однажды уткнулась даже в широкую предгорную реку с бурными потоками, омывающими гладкие бока валунов. Через речку был перекинут мост, покосившийся и полуразвалившийся, но еще крепко стоящий на лиственничных сваях, которые торчали из воды молчаливыми угрюмыми свидетелями ушедших времен.