Станислав Сергеев - Призрак Родины [litres]

Подъехав к нужному посту, где скопилась вполне солидная вереница разнокалиберных машин, ждущих своей очередь пройти досмотр и ехать дальше, мы не стали терять время и самым наглым образом попёрли по обочине, оставляя за собой длинный пылевой шлейф. Вдогонку нам раздалось несколько возмущённых сигналов, правда, быстро затихших, когда люди разглядели армейские номера. Навороченный армейский джип явно мог принадлежать каким-либо шишкам, и устраивать скандалы, поимев при этом кучу проблем вплоть до летального исхода, никто не хотел.

Гражданская война приучила местных жителей на уровне рефлексов не смотреть «освободителям» в глаза, не высовываться, не привлекать внимания, не вступать в словесную перепалку, потому как результат, как правило, был один – короткая очередь, шмон по карманам в поисках ценных вещей, и простая констатация факта, что грохнули очередного роннийского пособника. А машина несчастного – если имела хоть какую-то ценность – странным образом всплывала у перекупщиков автотранспорта где-то в южной, торкской части Маурины уже с новыми, чистыми регистрационными документами.

На этом бизнесе специализировалась целая сеть так называемых «волонтёров», которые, прикрываясь снабжением мауринских армейских частей, реально большей частью колесили по «освобождённым» районам, высматривая любые возможности для обогащения, не брезгуя ни кражами, ни грабежами. При возникновении недовольства у местных жителей столь вопиющему беспределу, волонтёры привлекали прикормленные подразделения нацгвардейцев, всегда готовых получить дополнительные плюшки за «свои мучения и риски при охране родины от роннийской агрессии»…

Выскочив через обочину к самому блокпосту, мы самым наглым образом припарковались перед сложенным из бетонных блоков ограждением. Несмотря на общий бардак, на прицел нас всё-таки взял вполне настоящий пулемётчик, находящийся в дополнительном укрытии, сложенным из мешков с песком. Но, судя по тому, что с нашим появлением никто особо-то и не напрягся, тут давно не было никаких инцидентов, и шла размеренная и методичная работа по потрошению проезжающих гражданских.

Отвлёкшись от осмотра красной, побитой временем легковушки, к нам сунулся небритый сержант в потёртом и грязном камуфляже, поверх которого была накинута новенькая разгрузка, в подсумках которой виднелись многочисленные магазины к штурмовому карабину, привычно висящему на плече.

– Кто такие? – несмотря на офицерские знаки различия, которые красовались у нас с Ланкой на камуфляжах, нацик всем своим наглым видом показывал, что его хватательный рефлекс, здесь, в тылу, давным-давно передавил даже чувство самосохранения. При этом он с весьма однозначным интересом стал рассматривать мою спутницу, которая даже в камуфляже умудрялась выглядеть очень соблазнительно.

К небритому сержанту присоединились ещё двое козлов в таком же не очень презентабельном виде, которые, разнежившись на беспределе, тут же «скрутили пальцы», давая понять, что сейчас с нами начнут разговаривать с позиции силы.

– Оружие на землю! Живо! – почти вальяжно, но командным голосом продолжил свою речь старший.

Он хотел что-то продолжить, но, наткнувшись на мой взгляд, остановился, прищурился, и его рука потянулась к карабину: видимо, включился другой рефлекс – на опасность.

Но тут и я не стал волынить с ответом: с таким быдлом, привыкшим пинать только безоружных, разговор должен быть коротким и жёстким, иначе просто навалятся толпой, где мне нужно будет делать совсем другое.

Хотя…

По моему плану их валить сейчас нельзя, но вот попинать в воспитательных целях – просто необходимо: душу никто не отменял, а она того требовала…

Я бросил короткий взгляд в сторону пулемётчика, который уже в нарушение всех правил встал в полный рост возле установленного на импровизированном бруствере пулемёта и с интересом наблюдал за разворачивающейся сценой.

Ага…

Оружие с вставленной лентой стояло тупо на предохранителе и в данную секунду не представляло для нас никакой угрозы.

Ну и ладно…

Выхватил из подсумка гранату и, не выдёргивая кольца, кинул её пулемётчику прямо под ноги, надеясь на то, что этот придурок хоть элементарно должен понимать, как нужно поступать в такой ситуации.

Хм…

Странно…

Но он понял…

Вон как рванул через бруствер, споткнулся, упал и замер где-то за мешками…

Тело в это же время пошло работать, выполняя поставленную задачу.

ХУК!

Я резко открыл дверь, которая откинула небритого урода на метр в сторону. Привычно выпрыгнул из машины и впечатал кулак прямо в солнечное сплетение главному, с шагом вперёд и переходя в низкую стойку.

Сержант, хрюкнув, отлетел чуть назад, потерял равновесие и упал на землю, свернувшись в позу эмбриона. Краем глаза я увидел, как вполне синхронно и грамотно пошла в атаку Ланка – противник Ланки тоже оказался на земле и скулил, держась руками за пах. Девочка показала, что не зря родилась в семье потомственных военных, и папа её чему-то научил.

Я тут же сделал шаг в сторону второго бородато-камуфляжного урода: тут получилось всё проще – пинок мыском тяжёлого ботинка в голень заставил того завыть, особенно после того, как он ещё и получил удар открытыми ладонями по ушам.

ХУК!

Вроде переборщил – противник, что-то пискнув, потерял сознание и упал на бок.

Ну и картина…

Только что здесь было четверо борзых нациков, а сейчас все они лежат, а на нас через стёкла машин, можно сказать, одобрительно пялятся многочисленные водители и пассажиры в восторге от такой картины: ну наконец-то кто-то навешал люлей этим отморозкам. Открыто выражать свои чувства в этой «демократической» стране уже давно стало опасным, но вот взгляды – они говорили о многом…

Чуть в стороне, на встречном потоке машин работала ещё одна досмотровая группа, и они, услышав крики и стоны, вполне разумно решили проверить, что здесь произошло. Бросив допрос какого-то несчастного отца большого семейства на разбитой легковушке-универсале – отчаянно доказывающего свою лояльность и возможность заплатить энную сумму, – они двинулись в нашу сторону.

Сделав несколько шагов и как-то неторопливо вскидывая оружие, они быстро остановились, а наткнувшись в направленные на них стволы наших карабинов, тут же поняли, что шансов при начале огневого контакта у них просто нет.

Правда, тут и Ланка на все сто процентов доказала, что её папа – генерал спецвойск, и, видимо, не зря таскал дочку с детства по полигонам…

Сделав шаг вперёд и при этом прижав карабин к плечу, она громко и нагло заговорила, добавляя для колорита в свою речь многочисленные непечатные обороты, без которых солдаты в казарме никак не хотят понимать человеческую речь.