Вадим Михейкин - Первый сталкер [litres]

– Ладно, проехали. Опять я свалял дурака.

– Узнал что-нибудь про Овечкина?

Митяй замотал головой. Он взялся за отбитое ребро и зашипел от боли.

– Сильно ударили? – с сочувствием спросил напарник.

– Знаешь, за последние пару суток меня били так часто, что скоро я привыкну. Меня отмутузили военные, сталкеры Дуплета, какие-то бомжи и охрана бара. Теперь еще и бандиты. Класс!

– Хреновая привычка, – заметил Газон севшим голосом.

– Серьезно?! – съязвил Митяй и ухмыльнулся. – А самое забавное, все как один мне советую уходить из Зоны. Мне, мол, здесь делать нечего.

Митяй с досады харкнул на снег.

– Может, они правы, а? Что скажешь, Газон? – Сталкер обернулся к своему товарищу. – Может, и ты посоветуешь мне свалить?

– Ты мой друг, – внезапно вымолвил Газон.

Митяй открыл было рот, чтобы добавить еще какую-нибудь гадость, но промолчал. Вместо этого он зачерпнул окровавленными руками горсть снега.

– Сейчас достану бинты. – Напарник стянул с плеча рюкзак.

– Не надо, само пройдет. – Митяй обреченно махнул рукой.

Газон не стал спорить. Он уселся рядом и разложил свои вещи. Наступило неловкое молчание.

– Слушай. – Напарник насупился. – Здесь неподалеку заброшенная столовая есть. Там сейчас группа сталкеров обитает. Может, сходим к ним? Переждем ночь, пожрем нормально, подумаем, как быть. А?

Сталкер, недолго думая, согласился.

– Сходим, – сухо сказал он. – Но сначала дождемся темноты.

– Зачем? – спросил Газон.

Митяй уставился на периодически вспыхивающую через дорогу огненную аномалию «пламя». Он не сразу заприметил ее, но когда взгляд зацепился за столб поднимающегося в небо огня, в его голове созрел план.

– Да так, есть тут еще одно дельце. А сейчас давай перекусим и немного поспим.

Четверг, 10 декабря. Полночь

Как и предполагал Митяй, с наступлением темноты бандиты оставили кладбище танков и свернулись к сухогрузу «Ледовск». Технику все равно никто не угонит, а ночевать под открытым небом зимой – удовольствие сомнительное. Правда, забор из колючей проволоки по-прежнему был под напряжением, а на закрытый шлагбаум не поленились повесить табличку: «Посторонним вход запрещен!» А вот охрану выставлять не стали. Смысл? В любом случае, на палубе корабля есть дозорные, которые сообщат о любой опасности.

Пленников также потянули за собой. Вероятно, этим на сухогрузе отведено особое место.

Митяй невольно представил себе, что внутри бывшие зеки превратили судно в настоящую тюрьму. Решетки вместо дверей, сон – час, распорядок дня, все как у заключенных. От этой картины ему стало жутко. Одному дьяволу известно, что творится внутри сухогруза.

Хорошенько выспавшись, сталкер готовился к ночной диверсии. Он весь вечер мотался по окраине Заповедника и собирал сухие ветви и машинные покрышки, которые в Ржавчиннике встречались сплошь и рядом. На дороге ему посчастливилось обнаружить разбитую иномарку, из которой он успешно слил бензин.

Брать с собой напарника Митяй не стал. После всего, что Газон для него сделал, тащить его на очередное самоубийственное задание было нечестно, поэтому он попросил его о другой услуге:

– Сходи в ту самую столовую, разведай обстановку. Я объявлюсь сегодня ночью.

Напарник в отчаянии скривился.

– Ты уверен? Последние несколько часов ты какой-то пришибленный, – мрачно заметил он.

– Да все будет ништяк. Мне только посмотреть кое-что надо и все.

– Ты там поосторожнее, – напоследок сказал Газон.

Разумеется, Митяй не собирался раскрывать ему суть предстоящей операции. Оставшись один, он принялся ждать. Когда окончательно стемнело, а на борту «Ледовска» зажглись огни, сталкер выдвинулся к кладбищу заброшенных танков.

– …а некоторые вещи у него украли!

– Бу-га-га! – прыснул Козырной. – Вот это ты смачно придумал!

Штакет ехидно скривил лицо. Наверняка хотел изобразить прикольную улыбку, но получилась обычная, свойственная ему дебильная гримаса.

Трое бандитов сидели на палубе сухогруза у костра и несли службу. Ветер, казалось, намеренно дул со всех сторон сразу, и Кривой, вожак троицы, сильнее закутывался в плащ. Ночные вахты – самое скучное и неблагодарное занятие. По ночам, кроме как собак пострелять и глушить водку, других забав не было. Карты уже давно приелись, как и шашки с нардами, а мрачный серый пейзаж в округе так и вынуждал потянуться к фляге.

Хотя спускаться в трюм Кривой тоже не любил. Мрачные картины бандитской тюрьмы удручали еще сильнее и вгоняли в депрессию. Вспоминались не самые его счастливые годы в местах не столь отдаленных, и на душе становилось паршиво.

– Мужики. – Козырной подобрался поближе. – А вот вопрос назрел. Вы здесь все прямиком из лагерей или среди вас есть и бывшие сталкеры?

Козырной был наемником, частником, убивающим за деньги. Такие, как он, были в почете у банды и имели свои привилегии.

– Ну как сказать, – скривился Кривой. – Из нашей шайки да, а по всей Зоне не знаю.

– И как это проходило?

– Да как, стянули самых конченых отморозков в качестве социального эксперимента и предложили свободу. – Кривой развел руками, как бы показывая, о какой свободе речь. – Правда, свобода здесь такая, что хоть волком вой. Баб нету, нормальной жратвы тоже. Вот бугор – другое дело, этот приставлен Большими Ворами был.

– Ага, сидит, ерундой страдает у себя в каюте, – отозвался Штакет.

– Слышь, малой, еще анекдоты знаешь? А то тухло как-то сидим. И водяра уже на исходе, – сказал старший.

– Погоди. – Козырной ехидно облизнул губы. – То есть вас сюда в качестве эксперимента привезли? А дальше что?

– Как что? Накопим бабла прилично и свалим отсюда куда подальше, – спокойно ответил Кривой. – Нам ведь за участие деньги предлагали. Только тут капусты и больше нарубить можно. Счас как сталкерню задавим, доить их будем как никогда, вот тогда и начнется настоящая житуха.

– А если найдут?

– Кто?

– Те, кто вас сюда отправил, – не унимался наемник.

– Ага, как? – ухмыльнулся бандит. – Здесь люди мрут как мухи. Попробуй, вычисли, кто просто сдох, а кто за Периметр слинял. А еще попробуй…

– Слышь, братва, а что это там горит? – перебил его Штакет.

Боевики повернули головы и обомлели.

Всего в паре десятков метров от них в небо поднялся огромный столб пламени. Это горели брошенные танки. В ночи эта картина выглядела как кадры из документального фильма про войну.

Кривой резко подорвался: