Константин Муравьев - Перешагнуть пропасть: Клан. Союзник. Мир-ловушка [книги 5-7] [сборник litres]

Я посмотрел в глаза женщине, а потом тихо произнес:

– Я сделаю это, – сказал я, а потом веско добавил: – и до них уже никто не доберется.

Губы избитой женщины растянулись в легкой улыбке.

– Запоминайте… – хотела начать рассказывать она. Но я ее остановил.

– Не нужно, – сказал я ей, – пусть это останется вашим детям.

Она очень долго всматривалась в мое лицо, а потом тихо произнесла:

– Спасибо, теперь я понимаю, почему креаты называют тебя главой. Спасибо… – Еще раз повторила она, и я увидел, как жизнь покинула ее тело.

– Она умерла, – сказала мне сполотка, – прости, большего я сделать не могла.

Я улыбнулся.

– Ты сделала главное, – посмотрел я на девушку, – дала ей умереть в спокойствии за свою семью.

После чего поглядел на них.

– Собирайтесь. Через час вылетаем. Я же пока схожу за нашими дополнительными пассажирами.

А через час станцию покинул небольшой средний корвет, на котором раньше летал священнослужитель. И направлялся он в сторону станции Рекура-4.

Неизвестный сектор.

Средний рейдер. Несколько часов спустя

– Если им сейчас не помочь, – сказала мне Лиика, а это как раз и была та самая сполотка, которую мы спасли на станции Пелена, – то они сойдут с ума. Этим девушкам пришлось очень многое пережить. Но я не знаю, что нужно делать. Я не медик, и работа с разумом – это не моя специализация.

Говорила она о тех четырех аграфках, которых я решил забрать с собой на Рекуру-4 и передать девушек их соотечественникам в посольство. Но с каждым часом, и я это видел не хуже сполотки, разум девушек все больше мутнел, и они замыкались в себе, отгораживаясь от внешнего мира. И если их не вывести из этого состояния, то они просто превратятся в пустые оболочки, без души и разума внутри.

– Да, я понимаю, – согласился я с нею. Но те знания, что я почерпнул из баз, говорили, как самому избежать подобного состояния или как загнать кого-то в него, но ни как помогать другим в таких случаях. Были какие-то реабилитационные мероприятия, но они все требовали времени, а я четко ощущал, что этого времени у нас сейчас как раз нет.

«Я могу вам помочь», – раздался голос внутри моего сознания. Это ко мне обращалась Иила. Как это ни странно, но Лиика не могла с ней разговаривать. Она вообще ее не слышала. Да и мыслей ее она не воспринимала, как это делал я. Хотя вот что эта ледяная девушка – очень сильный маг, Лиика поняла сразу. И догадалась о том, кто был тем магом уровня А0, которого она засекла там, где и находились загоны для рабов.

Тем не менее сама Иила говорила о том, что прекрасно слышит как ее, так и ее мысли, только вот не может уловить смысла, который Лиика в них вкладывает. Создавалось такое впечатление, будто одна из них, а именно – сполотка, отгородилась от второй какой-то односторонней стеной-фильтром, через которую не могут проходить определенные типы магической энергии. Которой и пользовалась Иила. Тогда как наша ожившая стихия могла воспринимать весь диапазон попадающих к ней колебаний и энергий. При этом мне было вполне очевидно, что думали они совершенно различными категориями, коль Иила даже не могла как-то интерпретировать для себя мысли второй девушки.

Однако в этом случае вставал вполне закономерный вопрос? Каким образом я сам воспринимаю мысли обеих девушек и как я могу понимать и Иилу, и Лиику. Если со сполоткой было относительно понятно, все-таки по местным преданиям у нас был когда-то общий предок, то вот с Иилой, с воплощенной в образе прекрасной девушки стихией, у нас по определению нет ничего общего, и получается, что должно быть примерно как с Лиикой, которая ее в принципе не понимает. Но я-то и ее понимаю!!!

И тут-то и выплыла моя странная способность по восприятию чужой речи, которая проявилась, как только я появился в этом мире. И что-то мне кажется, никакого отношения она не имеет к тем горошинам-переводчикам, что мы тогда использовали в распределительном центре. Они лишь предназначены для изучения одного языка. Это я сейчас понимаю хорошо. В моем же случае произошло что-то странное. С той горошиной усилилось как раз именно восприятие, но главное, понимание любой речи и, похоже, мыслей (ведь мысли – это тоже своеобразная форма общения).

А если исходить из этого, то получается, что тот куб может иметь гораздо более древнюю историю, чем я думал о нем первоначально. И возраст его может исчисляться не тысячелетиями или миллионами лет, а миллиардами.

И вот передо мной стоит яркое тому подтверждение, которое смотрит на меня своими холодными, но от этого не менее привлекательными и очаровательными глазами, едва просматривающимися сквозь маску шлема скафандра.

– Да, – поглядел я на Иилу в ответ, – что ты хочешь предложить?

– Я могу помочь, – повторила девушка и посмотрела на безучастных аграфок, которые пока находились в одной из кают, – это угасание сознание. Я могу остановить его. Но будет несколько проблем.

И она поглядела мне в глаза.

– Что за проблемы? – уточнил я у нее.

Уже одно то, что Иила упомянула о каких-то проблемах, говорит как минимум о том, что справиться с текущим состоянием аграфок будет, ой, как не просто. Если это вообще возможно. Я не знаю, может быть, то, что для Иилы окажется проблемой, для других будет прямым билетом на тот свет.

– Чтобы спасти, придется лишить их памяти. Они полностью забудут несколько последних лет своей жизни.

– По мне так это нормальная цена за сохранение личности, – мысленно пробормотал я, обращаясь к Ииле, – или я чего-то не понимаю.

Девушка тяжелым взглядом посмотрела мне прямо в лицо.

– Вы, мужчины, всегда плохо воспринимали подобную информацию, – вынесла свой вердикт она, – как это было тогда, так и осталось сейчас. Не изменилось абсолютно ничего. Ты точно не понимаешь, о чем я сейчас сказала, – резюмировала она. И вздохнув, стала пояснять: – Мне не просто придется полностью стереть им последние два года жизни из их памяти, но и все связанное с ними. Они забудут про все: про мужей, любимых, детей… – на этом месте она остановилась особо, – если что-то из этого у них было. Для них все время вернется на те несколько лет, что потребуются для стабилизации их сознания и ментального поля.

– Зато они выживут, – я все еще не понимал, в чем может быть выбор.

«Как же с вами сложно», – несколько раздраженно мысленно пробормотала Иила. И это проявляет эмоции та, кто, по идее, состоит полностью изо льда или чего-то очень на него похожего.

Надо разбивать те стереотипы, что у меня есть. Она ничем не отличается ото всех остальных моих знакомых девушек, разве что кроме… Даже не знаю, как это назвать.