Вячеслав Кумин - Атака Роя [litres]

– Это может негативно сказаться на пси-подавлении главной цели…

– Ну так работайте узконаправленными лучами! Почему я должен объяснять вам то, что вы должны знать лучше меня? Выполнять!

– Слушаюсь…

Инженеры знали свое дело, нащупали нужные частоты, и живые ракеты стали действовать не столь результативно, но на результате в плане уничтожения живых истребителей это не сильно сказалось, они продолжали показывать чудеса пилотажа.

Настигавшие их ракеты вдруг сходили с курса, хотя приборы не фиксировали какого-то противодействия, и даже псионика тут была ни при чем. Вновь все прояснили фотографии.

В момент опасности золотистый истребитель сбрасывал несколько шариков, также оказывавшихся насекомыми, явно родственными паукообразным. Они выстреливали в направлении ракеты сетью, что намертво цеплялась на ракету, паучок быстро добирался до ракеты по нити и подрывался.

Обе стороны, истратив ракетное вооружение, которое к тому же оказалось крайне неэффективным, что с одной, что с другой стороны, перешли на бой пушечным вооружением. Здесь у технологических самолетов было явное преимущество за счет мощности и скорострельности. По крайней мере, так казалось наблюдателям.

Флит-полковник выхватил взглядом одну из перспективных схваток. В хвост золотистому живому истребителю зашло сразу шесть боевых дроидов, скорее они даже взяли цель в неполную коробочку, заходя с разных сторон, и открыли интенсивный огонь, выплевывая сотни снарядов в секунду, а также били энергооружием.

Казалось, жертва обречена, куда ни сманеврируй – попадешь под плотный огонь, но живой истребитель в очередной раз неприятно удивил. Мгновение, и снаряды, что должны были разорвать в клочья, в рыбный фарш цель, прошли в пустоту. Лишь несколько лучей полоснули по чешуе, и не сказать, что с высокой эффективностью.

Живой истребитель просто исчез, чтобы секунду спустя появиться на том же месте, где был, но при этом оказавшись в стратегически выгодном положении. Ведь боевые дроиды, потеряв цель, по инерции промчались вперед, даже не сделав попытки уйти расходящимися виражами, и оказались впереди исчезнувшей и вновь появившейся жертвы, что превратилась в охотника и меткими короткими очередями ссадила сразу две машины. Остальные наконец «додумались» прыснуть в стороны, и начался новый этап попыток захода в хвост цели.

Живым истребителям, использующим микротелепортационные прыжки, это удавалось сделать без проблем. Они прыгали в хвост жертве, делали пару выстрелов и вновь прыгали. Как результат, силы конкурентов, что на некоторое время позабыли друг о друге и бились против своей главной цели, стали вновь быстро редеть.

– Да дезориентируйте их наконец! Сделайте так, чтобы они, в конце концов, не могли прыгать!

– Мы пытаемся…

Совокупные потери бортовой авиации и абордажных шаттлов от боестолкновения с силами конкурентов и бортовой авиацией живого корабля неприятно впечатлили флит-полковника Нунга Расча, но выбора – кроме как, добавив резервы, продолжить атаку – не оставалось.

От командующего флотом адмирала Оурена приходили негативные прогнозы относительно дальнейшего развития сражения. В какой-то момент он даже связался лично:

– Поторопись, Расч… Нейрокорпоранты сыграли грязно, из-за чего я практически впустую потерял десять процентов флота…

Флит-полковник с хмурым видом понятливо кивнул, что-то говорить было излишне. Несмотря на преследование живого корабля, он самым внимательным образом отслеживал сражение флотов, так как от его течения много что зависело, и видел, что происходит, а происходила катастрофа.

В целом схватка шла с переменным успехом, то одна сторона получала тактическое преимущество, то другая. Боевые порядки то распадались на отдельные схватки, вплоть до артиллерийских дуэлей единичных кораблей, то вновь сливались в плотные формации, образуя фронт с центральным ядром, флангами и резервными группами в тылу.

Оно и неудивительно, ведь противоборствующие стороны использовали корабли одного поколения по защите и вооружению, типаж их также был примерно идентичен, как и количественный состав. Так что, имея равноценные силы, флоты активно стачивали друг друга, и от двух тысяч кораблей в каждом флоте осталось примерно по чуть более тысяче боевых единиц примерно одинаковой степени боеспособности из-за полученных повреждений.

При этом стороны пытались сделать все, чтобы встать между планетой и конкурентом, связав оного боем. Это позволило бы выделить некоторое количество соединений для помощи своему спецкрылу, что пыталось провести захват удирающего живого корабля и пары псионов на его борту. Это подкрепление позволило бы создать перевес сил и раздавить конкурента, после чего без помех провести основную операцию.

Но каждый раз противник в последний момент удачным маневром или активной атакой срывал эту затею, происходило смешивание сил и переход боя в хаотичную свалку, напоминающую броуновское движение, ибо перемещение кораблей происходило очень быстро и малопредсказуемо.

Ничего удивительного в том, что нейрокорпоранты, осознавая, что так может продолжаться еще очень долго, без всякого результата пошли на активное влияние на сознание адмирала Оурена, ведь тому удалось в очередной раз расположить свой флот между живым кораблем-целью и конкурентами. А поскольку противоборствующие флоты приблизились к цели настолько близко, что достаточно одного стремительного форсажного рывка, чтобы добраться до цели, то нейрокорпоранты решили своими возможностями сорвать угрозу такого рывка противника и обеспечить таковой рывок себе.

Флит-полковник Нунг Расч видел тот злополучный момент полной гибели почти сотни кораблей различного класса в подготовленной нейрокорпорантами ловушке.

Во время очередного развала фронта на локальные схватки произошло провисание позиций противника. Формация из полусотни кораблей нейрокорпорантов, большая часть которых даже на вид была сильно повреждена, словно вывалилась из общей массы флота. Естественно, что у адмирала возникло желание добить такую кучу кораблей мощным ударом превосходящими силами.

Сразу было ясно, что провисание позиций противника искусственное, что наготове находится сразу три крыла нейрокорпорантов, что ведут чисто оборонительный бой.

В любой иной момент адмирал бы себя одернул и понял, что это приманка. Но нейрокорпоранты через нейросеть усилили это практически инстинктивное животное желание добить дичь и подавили критическое мышление.

Поскольку в дело вмешались древние охотничьи инстинкты, что практически подавляют разум, предупреждения контрольного искина были проигнорированы, как результат адмирал послал в атаку целую эскадру из трех сотен кораблей, и после жестокой схватки, когда на них навалились со всех сторон, треть из них потерял безвозвратно. Остальные с сильными повреждениями смогли вырваться из западни и сейчас спешно зализывали раны.