Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

— Думаю, ты еще хочешь размяться, — произносит Виктория бесстрастно возле самых ворот, распахивает их, и во двор входят два мута с палками — один матерый, мускулистый, в остатках одежды, второй — совершенно голый слабый доходяга, весь в язвах и струпьях. Система выделяет здорового:

Прогрессирующий мут, дефектный экс-юнит

Затем — хилого:

Слабый мут, дефектный экс-юнит

Виктория хлопает в ладоши, муты, перерыкиваясь, устремляются ко мне, стараясь взять меня в клещи, а она командует небрежно:

— Фас, животные.

Понятия не имею, насколько это опасно. Скорее всего, не очень — муты тупы, моя сила — стратегия… Муты бросаются в атаку с двух флангов — еле успеваю откатиться, только вскакиваю — получаю удар палкой по спине и 0,02% деформации, слабый бросает в меня камни. Перед глазами вспыхивают цифры наносимого мне мизерного урона. Здоровяк делает замах, я подныриваю под него, рассчитывая врезать по ногам, но мут отбивает удар. Он — достойный противник, наверное, его долго натаскивали. Значит, и я не буду действовать топорно.

Смещаюсь к краю площади, муты устремляются за мной, а я двигаюсь так, чтобы они мешали друг другу.

Вроде бы выматываю их, но начинаю уставать сам. Пора уже заканчивать со всем этим! Намеренно пробуждаю в себе злость, и каждой клеткой ощущаю расплавленный огонь, текущий по линиям Контура . Удивительно, но я чувствую при этом еще и вместилище деформы внутри себя — несуществующий сундук.

Резко меняю траекторию движения, несусь на здорового мута, за которым маячит тощий. Мут бросается на меня, кувырком ухожу в сторону, делаю подсечку — громила падает, вскакиваю и с криком бью тощего в прыжке. Одновременно на запястье дрожит браслет, ему откликается сундук-хранилище внутри меня, и вместе со злостью наружу устремляется деформа .

Удар приходится в плечо доходяги, чей силуэт окутывается бурым облаком, его отбрасывает в сторону. Приземляясь, замираю напротив скалящегося громилы, который тоже не спешит нападать, оценивает меня, перебрасывая дубину из руки в руку. В лице его ничего человеческого, кем бы это существо не было раньше, теперь передо мной агрессивный зверь.Мое тело автоматически воспроизводит прием Маятник хаоса , и наносит решающий удар в грудную клетку, совмещая энергию Ядра с механической. Хруст костей, и мут падает.

Обновленное тело ведет себя, как необъезженный мустанг.

Ты нанес критический урон муту: 54%.

Текущее состояние здоровья мута: 32%.

Перевожу взгляд на Викторию, которая командует:

— Прикончи его. Он все равно скоро сдохнет. И второго добей, чтоб не мучался.

— Хелен может его вылечить…

На лице нашего кланлида — презрение.

— Чего ты ст о ишь, если не способен убить врага? Рано утром у нас сражение с Альянсом, и ни один из их бойцов или магов ни секунду не будет колебаться, прежде чем убить тебя.

— Но…

Тело скручивает судорогой, башка взрывается болью — я ослушался приказа.

— Убей или сдохни сам.

Или кажется, или в ее голосе — сомнения. На одной чаше весов — моя жизнь, на другой — жизнь безмозглых мутов. Которые не так давно были людьми, но им не повезло. Ну уж нет, дохнуть я точно не собираюсь, не дождется Ганк от меня такого! Сворачиваю голову доходяге.

Ты нанес смертельный урон муту!

Текущее состояние мута: мертв.

Прогресс Трансформации: +0,05%

Воля: +0,1%

Интеллект: +0,45%

Видимо, на интеллект повлияло правильно принятое решение.

Шагаю к здоровяку, он, выставив перед собой руку, отползает, на губах пузырится пена. Человек?

Меха-сокол жужжит ближе — спускается, чтобы лучше заснять происходящее.

Изо всех сил стараюсь себя убедить, что мут — животное. Я не убийца, не убийца, не убийца…

Сжавшая кулаки Виктория наблюдает за мной, широко распахнув глаза и разинув рот. Происходящее точно не радует ее. Тогда зачем это все?

Пристрелить недобитка проще всего, мне же придется работать голыми руками. Как это сделать максимально безболезненно? Уж точно не кулаками. Внезапно боевой режим подсвечивает мне шею мута настойчивой пульсацией. Да, я понял, понял! Сам уже пришел к тому же решению.

Шею сворачивать тоже непросто — уж больно она толстая. Придется снова душить. Мут хрипит и сучит ногами, жду, пока сопротивление перейдет в конвульсии, отбрасываю тело. Выпрямляюсь, смотрю на Викторию, стараясь вложить во взгляд максимум ненависти. Хочется думать, что, залитый кровью, набыченный, я выгляжу устрашающе.

— Как тебе? Получила удовольствие, сука?

Мне жалко этих бывших людей, очень жалко, но я должен вырваться с Острова, и ради этого готов на многое. Ведь теперь я способен убить его — барьер в сознании, не позволивший бы мне раньше сделать это, сломлен.

— Может, повторить? — спрашиваю я.

На мгновение Виктория теряется, но быстро берет себя в руки:

— Это не для удовольствия. Так надо.

— Что будет потом? Заставишь нас резать друг друга?

— Нет. Вы — ценный ресурс в борьбе с Альянсом, — она глядит мне за спину, хлопает в ладоши. — Что вытаращились?

Оборачиваюсь. Позади, за чашей, выстроилась моя команда. Затекающая в глаз кровь не дает разглядеть детали, картинка плывет.

— Джозеф! — зовет она, и издалека доносится хриплый со сна голос:

— Да?

— Быстро иди сюда!

Заспанный Джозеф покачивается с пятки на носок. Дреды его топорщатся больше обычного, красные глаза говорят о недосыпе.

— Будем дальше прокачивать нубье, теперь вместе с этим юнитом, раз уж он выбрался с того света, — говорит она, меряя шагами небольшую площадь возле чаши-бассейна. — Сегодня у нас сверхмаксимальный кач, иначе мы обречены. Час — тренировка, пятнадцать минут перерыв. Спарринг — тридцать минут. Перерыв, час — аэробная нагрузка, полчаса — обед. Спарринг, перекус, два часа дневного сна. Час — круговая тренировка, час — отработка ударов. Пятнадцать минут перекус, спарринг.

— А она? — Джо указывает на обхватившую себя руками Хелен.

— По ситуации. Ей тоже нужно уметь хоть что-то. А так пусть учится накладывать повязки, шины, швы. Впереди у нас крупная боевая операция, от которой зависит все.

Виктория кивает Джозефу и удаляется. Хелен подходит ко мне, касается лба прохладными пальцами, отодвигает прядь волос и морщится:

— Ссадина очень глубокая… И гематома. Желательно обработать.

Джозеф хлопает в ладоши:

— Итак, салаги, начался типа ваш самый важный тренировочный день. У вас есть пятнадцать минут, чтобы умыться и пожрать. Потом вы возвращаетесь и убираете трупы. Время пошло.

Говорит он без интонации, нехотя — чувствуется, что ему очень не хочется снова с нами возиться. Илай и Рио бегут есть, Хелен остается со мной, обращается к Джо: