Дмитрий Хмурый - Королевство

А скидки она для меня выбила и сделала доплату за случившееся удорожание, опять же, в качестве «небольшой», по её словам, платы за своё спасение.

На мой взгляд, эта «небольшая» плата была огромной суммой: моё баронство почти четверть века могло бы платить дань графу Монси с этих денег.

Добрались до имения Хортбильда мы примерно за полтора часа. От вида его дома мне становилось не по себе. Этот особняк, вернее, замок, был гигантским: четыре этажа, каждый из которых судя по высоте окон, был по четыре с половиной метра, шесть огромных башен, пристроенных к замку, возвышающихся ещё на десять-двенадцать метров над крышей основного здания. И всё это было или построено, или просто отделано снаружи серо-голубым мрамором с бело-розовыми прожилками. Смотрелся замок очень гротескно.

Сама территория представляла собой дивный сад, на котором росли различные фантастически красивые цветы и деревья, а также гуляли экзотические животные и птицы.

Территория Хортбильда создавала сильный когнитивный диссонанс при её посещении: животные и растения на территории радовали глаз и вызывали чувство радости и умиротворения, а нереально огромный замок давил и угнетал, заставляя чувствовать себя ничтожным.

Внутри замка чувство давления и собственной незначительности многократно усилилось.

Внутреннее убранство было массивным: гигантская хрустальная люстра под потолком, огромные картины на стенах, крупные тумбы с гигантскими вазами в коридорах, большие золотые статуи, в два человеческих роста, по разным углам залов. Кроме этого, присутствовали и другие украшения, в виде шкур, судя по размеру, содранных с мамонта, полутораметровые головы каких-то вепрей и носорогов, а также непропорционально большие щиты и мечи, висящие на стенах. Потолки и стены местами были украшены фресками и мозаикой.

Все украшения залов и коридоров замка были невероятно дорогими и непропорционально большими.

Чувствовал себя лилипутом, оказавшимся в гостях у Гулливера. Очень богатого такого Гулливера.

Я находился в роскошном обеденном зале, сидя вместе с Корнелом и Кристис за гигантским столом, заваленным огромным количеством разных экзотических блюд.

Во время встречи и знакомства с маркизом Хортбильдом вышел казус.

Корнел Хортбильд оказался худощавым почти облысевшим стариком. Но вот его глаза… Взгляд аристократа был молодым, живым, острым и настолько внимательным, что создавалось впечатление, будто он не просто смотрит на тебя, а сканирует душу и читает мысли. В общем, жутковатый дед, честно говоря. А, может, это ощущение создавалось из-за нервозности, которую нагнало внутреннее убранство замка?

После того как Кристис представила меня отцу, тот протянул руку… В этом мире не было принято здороваться за руку, но аристократ её протянул, из-за чего я растерялся. Я не знал, нужно ли его руку целовать или нет, но мне очень не хотел лобызать кожу сморщенного старикашки. В общем, я завис с мыслью «целовать или не целовать», но в итоге просто пожал руку старого гигантомана, чем вызвал непонимающий взгляд Корнела и растерянный взгляд Кристис.

Правда, ни один из них это никак не прокомментировал и меня как ни в чём не бывало пригласили пообедать.

Во время обеда со мной обменялись лишь парой фраз, а основная беседа проходила между Корнелом и дочерью.

Приём пищи проходил в неторопливой манере и длился примерно час. Иногда мы ели в полной тишине, иногда за короткими беседами отца и дочери.

Сидеть за столом было для меня так же дискомфортно, как и ходить по залам и коридорам этого замка.

Чувствовал себя ребёнком, оказавшимся в гостях, который не знает, нужно ли спрашивать разрешения взять конфетку со стола, или можно взять молча, не отвлекая взрослых от разговора. Но в этом меня выручали рабыни, которые обслуживали трапезу: женщины убирали пустые тарелки и уточняли, какое блюдо подать и какое вино налить.

Так как я не знал названий блюд, то просто показывал пальцем, что хочу попробовать, делая свой выбор лишь по внешнему виду. А так как всё было невероятно вкусным, я в итоге здорово переел, не попробовав даже половины представленного ассортимента.

Когда обед закончился, рабыни убрали со стола все блюда, многие из которых остались нетронутыми и оставили лишь два бокала ароматного красного вина.

— Дорогая, — обратился маркиз к дочери — не оставишь ли нас с бароном Шмидтом наедине?

— Конечно, отец! — после этих слов Кристис молча встала и, в сопровождении всех присутствующих в зале рабынь, покинула столовую.

— Итак, барон. — Обратился ко мне старик-гигантоман. — Ты понимаешь, зачем я хотел с тобой встретиться?

— Могу лишь догадываться, Ваше Сиятельство, что это связано с нападением на Вашу дочь.

— Ну, тут и догадываться не о чем. Это и гоблину очевидно было бы. Я хотел познакомиться с человеком, пришедшим на выручку моей Кристис и посмотреть ему в глаза. Выразить свою благодарность.

— Право не стоило, Ваша Сиятельство. Маркиза Дюпон уже вполне отплатила за мой, возможно, немного глупый, поступок.

— Действительно? И как же она тебе отплатила? — судя по выражению лица, старик искренне удивился.

— Скажем так, Ваше Сиятельство, она помогла мне с реализацией одного моего проекта, сделав его лучше. А также сама заплатила за это улучшение.

— Ты про графа Коста с его маленькой артелью? — вопрос был явно риторический, так как задав его, старик Корнел показал, что и без моего ответа в курсе событий. — Он хороший человек и неплохой делец. Правда, несколько трусоват, но в разумных пределах… Скажи честно, барон, чего ты хочешь? — задал очередной вопрос маркиз — Денег? Назови сумму? Или, может, ты хочешь моей протекции? Говори прямо!

— Милорд, денег желают все. Но получить их просто так я не хочу. Ваша протекция так же очень привлекательна, однако, не думаю, что она мне необходима.

— Тут ты прав, барон, ты действительно не думаешь. — Аристократ смотрел на меня укоризненным взглядом. — Ты собираешься начать новое предприятие в Эммаре и полагаешь, что всё сложится тихо-мирно? С моей протекцией тебе будет жить проще. Она как обере́г: отводит дурные взгляды и остужает горячие жадные головы. Может передумаешь? Например, заключим договор, и я буду числиться совладельцем твоего борделя, но не буду претендовать ни на какую долю выручки. Что скажешь?

Корнел внимательно изучал мою реакцию, задавая этот вопрос и слушая на него ответ.

— Ваше Сиятельство, при всём моём к Вам уважении, это лишнее. Вы просили меня говорить прямо, не так ли?

— Совершенно верно, барон, говори, что думаешь. Можешь не бояться, я не убью благодетеля своей дочери из-за пары дурных слов.