Евгений Щепетнов - День непослушания. Будем жить!

Ну что поделаешь – полезу! Может, и лезть-то туда без толку… лошади давно передохли, если за ними никто не ухаживал. Без корма они еще продержатся какое-то время, а вот без воды… Хотя вода-то как раз у них и должна быть; я читал, что на ипподромах в денниках стоят автопоилки – нажал мордой, и потекло. Электричество пока не отключилось (что удивительно), так что автопоилки все еще должны работать. Пока есть электричество, есть и напор в системе водопровода, – насосы-то качают. Конечно, и они могут выйти из строя, но… у нас на базе вода пока была. В городском водопроводе. Как только он отключится, перейдем на воду из скважины. Вполне приличная вода, я пробовал. Чистая, холодная и без хлорки. Волга-то рядом, до нее пятьдесят метров. Идет инфильтрация. Без воды не останемся.

– Андрюх! – возбужденно закричал Митька, прижавшийся головой к сетке ворот. – Прикинь, там лошади! Много лошадей! Много!

Я шагнул к воротам, посмотрел туда, куда он указывал… Точно! На поле ипподрома, там, где виднелись дорожки для скачек, бродили лошади. Их было очень много – несколько десятков, может, сотня! Черные, рыжие, белые, большие и маленькие – они бродили как ни в чем не бывало и норовили пощипать траву, что осмелилась вырасти по краю территории у забора. Кто их выпустил, как они выжили в эти дни – загадка!

– Ничего не вижу! – пожаловалась мелкая Лена, вставая на цыпочки. – Плохо быть низенькой!

Я усмехнулся и, взяв ее под мышки, приподнял перед собой и так и остался стоять, держа Лену под грудью, прижав к себе. Она была теплой, упругой, и пахло от нее… хорошо пахло. Приятно. Не духами, не дорогими кремами, но чем-то неуловимым, приятным носу. Тут был и запах моющего средства типа «Фейри», и запах шампуня, и что-то неуловимое, непонятное, волнующее сердце, которое сейчас стучало так, что чуть не вырывалось у меня из груди.

Ну да, да – мне почти шестнадцать, я молодой, половозрелый, изнуренный гормонами парень! Мой организм сейчас мучим спермотоксикозом – я все это прекрасно понимаю! Все парни в этом возрасте просто сексуальные маньяки – такими сделала нас природа! Я читал об этом. А против природы не попрешь!

– Рассмотрела? – спросил я внезапно охрипшим голосом.

– Рассмотрела! – серьезно кивнула Лена и неожиданно добавила: – Там человек ходит. То ли девушка, то ли парень – я не рассмотрела. Среди лошадей. Так что, если мы побибикаем, скорее всего он нас услышит.

Кровь стучала у меня в висках, сердце дрыгалось в груди, а мой пах лучше никому не показывать. А то подумают еще… то, что и надо подумать. Хорошо, что на мне камуфляж, а не обтягивающие джинсы…

– Митяй, давай, фафакни! – кивнул я другу.

– Факнуть? Это мы завсегда! – И заржал.

Тоже мне… сексуальный гигант! На словах – все факари и прожженные любовники. Дурачки, ага!

Хотя… может, это только мы с Митяем такие? Это нам было не до танцев-обжиманцев и не до постельных утех? Слышал я, что наши одногодки вполне себе ни в чем не отказывают. Мол, время такое, созрели! Ходили кое-какие разговоры, но, честно сказать, я не особо ими интересовался. Ну… про всякие там «ромашки». Что такое «ромашка»? Это когда садятся в кружок, и ведущий или ведущая крутит на полу бутылочку, и на кого та укажет (противоположного пола, само собой, хотя… всякое слышал) – отправляются в соседнюю комнату изучать позы из Камасутры. Но вообще-то все эти разговоры больше касались так называемых элитных школ, где учились детишки богатых родителей и чиновников (что, впрочем, практически одно и то же).

Рев сигнала фуры едва не заставил меня подпрыгнуть и тут же выбил из головы мысли об упругом теле маленькой Лены. Пневмосигнал – не хухры-мухры, так заревел, аж птицы с деревьев послетали! Если те, кто на территории ипподрома, нас не услышат, это будет очень даже удивительно!

Услышали. Минут через десять в сетке ворот показалось лицо девчонки лет четырнадцати, чем-то похожей на Настю. Глазастая девчонка, симпатичная. Нам вообще везет на симпатичных девчонок – ощущение такое, что все «корявые» и толстушки вымерли после приступа болезни, остались только милашки. Интересно, а если действительно так?! И нет ли под этим обстоятельством какой-нибудь научной базы? Типа выживают только красивые?

– Чего хотели?! – Голос девчонки был хрипловатым, будто она давно не спала и смертельно устала. Глаза красные, светлые волосы растрепаны, и в них застряла соломинка.

– Открой ворота, поговорим, – мирно предложил я. – Не бойся, не обидим!

– Зачем приехали? – Девчонка не двинулась с места. – Кто такие?

– Мы приехали лошадей спасать, – вмешалась Лена. – Думали, они тут погибают.

– Пока не погибают. – Голос девчонки смягчился. – Но скоро могут.

– Ну вот давай об этом и поговорим! – снова встрял я. – Ты видишь, что творится? Дороги скоро зарастут, людям понадобятся лошади, чтобы ездить. Вот мы и приехали, чтобы спасти коней.

– Опомнились! – фыркнула девушка. Именно девушка, а не девочка – присмотревшись, я бы ей дал уже лет семнадцать, не меньше. Слишком уж жестким и взрослым было выражение ее лица, слишком усталыми и грустными, взрослыми, – глаза.

– Опомнились! – повторила она грустно после секундной паузы. – Если бы не мы, все лошади давно бы передохли. С голоду. А то и от жажды.

– Сколько вас? – спросил я настороженно, поглядывая по сторонам. – Мутантов видели?

– Видели, – кивнула девушка. – Лошади их затоптали. Они чуют мутантов и ненавидят их.

Она замолчала, я тоже замолчал. Молчали и Мишка с Митькой, и Лена. О чем говорить? Нас явно не хотят пускать внутрь, с нами не хотят общаться, и… что вообще мы здесь делаем?

И тогда я решил сказать напрямик:

– Меня звать Андрей. Это Лена, а это Митя и Миша. Мы живем в Усть-Курдюме. У нас там что-то вроде базы. Кроме тех, что здесь, – еще десять девчонок. Мы пытаемся выжить, организовать тех, кто выжил, пытаемся возродить цивилизацию. Цивилизации понадобятся лошади, и, наверное, скоро. Машины придут в негодность, дороги зарастут, так что или пешком, или на лошади. Потому мы приехали сюда. Я не знаю, сколько вас и кто вы такие. Думаю, вы имеете какое-то отношение к ипподрому и поэтому тут оказались. Если наша помощь вам не нужна и вы справляетесь сами, мы развернемся и уедем. Обойдемся и без ваших лошадей. Делайте что хотите.

Молчание. Потом девушка кивнула и шагнула к калитке. Загремел засов, калитка открылась:

– Заходите.

– Миша, Митя, останьтесь у машин! Лена и Катя – со мной. Впрочем, если хотите, можете остаться.

– Я иду! – тут же откликнулась Лена.

– Я останусь, – вздохнула Катя. – Лошадей боюсь. Лягнут еще…

Девушка из-за калитки слегка насмешливо улыбнулась, а мы с Леной прошли на территорию ипподрома.