Артем Каменистый - S-T-I-K-S. Зовите меня Форс-Мажор [СИ]

Максимально завышать вес спортивных снарядов – один из путей для этого самого улучшения.

Теперь бы ещё дождаться, когда истечёт срок ультиматума. И тогда Трэш вволю поэкспериментирует с жемчугом.

Хотя, с этим жемчугом тоже не всё ясно. Он уже, однажды, в прошлой жизни, ошибся с ним, приписав несуществующие свойства.

Как бы и в новой не опростоволоситься.

Впрочем, у него имеется прекрасный источник информации по этой теме. К сожалению, он слегка несговорчивый. Ну да ладно, ведь время многое лечит. Оно способно превращать злобных врагов если не в друзей, то в людей, открытых для плодотворного сотрудничества.

На одно лишь время Трэш полагаться не захотел и потому к делу перевоспитания Лопуха привлёк своего старого подручного — Пса.

Тот знахарю скучать не давал. Несчастному узнику день за днём приходилось торчать посреди клетки в крайне неудобном положении. Чуть отклонишься, и тебя достанет лапа, протянутая сквозь просветы между прутьями.

Потому почти каждое пробуждение Лопуха было кошмарным. Он зарабатывал всё новые и новые раны от когтей (а заодно и нервное расстройство). Часами приходилось смотреть, как перед лицом размахивают лапами, пытаясь дотянуться. Ну и плюс бытовые неудобства, включающие сложности с гигиеной и однообразно-скудное питание, подобранное с таким расчётом, чтобы не баловать узника приятными вкусовыми ощущениями. Из развлечений только музыка, — колонка в углу проигрывающая одну и ту же полностью бездарную песню, от которой уже после первого прослушивания взвоет даже глухой.

Но она не умолкала двадцать четыре часа в сутки.

Надо отдать знахарю должное. Он, поначалу, держался бодро. Всё также хамил и даже агрессивно пытался достать Пса, стуча по его лапам той самой фанеркой, которую отодрал от ящика в первый день.

Но фанерка вскоре развалилась, а поток брани оскудел, а затем и вовсе иссяк.

Потянулись тоскливые дни, где не поспать нормально, ни хотя бы прилечь без сна. Тусклый и зловещий свет от маленьких красных лампочек по углам, омерзительная музыка и постоянное мелькание когтей со всех сторон.

Вечно такое терпеть может кому-то и по силам, но Лопух к таким людям не относился.

Знахарь спёкся.

Глядя на этого, ещё не так давно агрессивно-наглого и уверенного в себе туземца, Трэш скривился. И дело здесь не в запашке, который исходил от тела знахаря. Тому, впервые за всё время, позволили вымыться и сменить одежду, но нюх элиты так просто не обманешь, чует отголоски застарелого смрада.

Глаза Лопуха походили на глаза безумца. Он непрерывно озирался, иногда корча при этом такую рожу, будто увидел чёрта.

Что, в принципе, недалеко от истины, потому как за спиной у знахаря стоял Пёс.

Подручный, столько дней скрашивавший жизнь Лопуха, не просто стоял. Он то и дело шумно подбирал стекающую изо рта слюну и плотоядно облизывался. При этом мертвяк непрерывно сверлил макушку человека жадным взглядом.

Похоже, знахаря всё это сильно нервировало.

Трэш, изображая из себя радушного хозяина, указал на самодельный стол, заставленный деликатесами:

— Уважаемый Лопух, ну что же ты сидишь, ничего даже не пробуешь. Угощайся, не надо никого стесняться.

Знахарь, в очередной раз покосившись на Пса, нервно произнёс:

– А водки можно?

Трэш покачал головой:

— Я хочу с тобой поговорить. И хочу, чтобы ты при разговоре был трезвым.

– От трезвого от меня толку сейчас вообще не будет, – заявил на это Лопух. – Мне надо башку разгрузить. Прямо сейчас надо.

— Так может тебе стоит отдохнуть? – тем же радушным голосом предложил Трэш. – В клетку ведь вернуться недолго, а ты к ней привык уже. Полежишь, музыку послушаешь.

Знахаря аж передёрнуло:

— Всё! Замяли тему! Говори уже, чего хотел. И вообще, чего сразу не сказал? Зачем так было делать?

— Так ты поначалу не выглядел таким сговорчивым.

– А я просто резкий такой. Со мной всегда так. Со мной по хорошему народ договаривается, один ты хрен знает что учудил. Я ведь так и помереть мог. И что потом? Где ты ещё нормального знахаря найдёшь? Я тут такой один, остальные против меня не играют.

— Стикс велик, - философски заметил Трэш. – Поискать, так и получше найти можно.

– Нихрена ты не понимаешь. Ты даже Улей Стиксом зовёшь. Слыхал, что имя Господа всуе не поминают? Вот Стикс – это как имя господа.

– Понимаю, – кивнул Трэш. – Для вас это сакральное слово. А Улей – повседневное.

– Ишь ты... какие слова умные знаешь. Так чего тебе от Лопуха понадобилось? Говори уже.

– Помощь нужна.

– И что дальше?

– Понимаешь, я и сам толком не знаю, чем ты можешь мне помочь...

– А кто тогда знает?! – чуть не взвыл Лопух. – Я, что ли? Да я вообще нихрена не знаю. Я даже не знаю, кто ты такой. Вот какого ты со мной так?! Чего тебе надо, урод?! Да я...

Пёс, подчиняясь команде, слегка стукнул знахаря по макушке. Тот от его прикосновения чуть глаза не потерял и ухитрился так вжаться в стул, что макушка оказалась чуть ли не вровень со столешницей.

– Повежливее себя веди, – без угрозы сказал Трэш и перешёл к делу: – Для начала, мне надо разобраться с умениями. Со своими умениями.

– У тебя что, ещё и умения есть? – глаза Лопуха полезли на лоб.

Трэш, держа в памяти всё, что узнал из методички и выведал у Коньяка, покачал головой:

– Мне рекомендовали тебя, как лучшего знахаря в этих краях. А ты, получается, не замечаешь очевидные вещи.

– Это я-то не замечаю?! – вскинулся Лопух. – Да всё я замечаю. Если посмотреть дают, а не по ушам ездят.

– Вот и посмотри.

Знахарь, поднявшись, оглянулся на Пса, неуверенно обошёл стол, остановился сбоку от Трэша и попросил:

– Ты бы это... Ты бы не мог бы чуть наклониться. Мне доступ к голове твоей нужен.

– Если ты какую-нибудь пакость задумал, учти, что этих ребят я держу под контролем, – Трэш указал в сторону потрёпанных новобранцев, шумно грызущих коровьи мослы. – И про Пса тоже не забывай, он давно мечтает до тебя добраться.

– Да понял я, понял. Не напрягайся. Мне просто надо посмотреть.

Работу знахаря Трэш не ощущал. Он видел, как порхают руки Лопуха, то замирая на висках, то перебираясь куда-то в область затылка. Но ничего более, никакой реакции.

Непонятные манипуляции продолжались минут пятнадцать, после чего Лопух отступил на пару шагов, утёр испарину со лба и севшим голосом заявил:

– Да ты кто, вообще, такой?

– Некоторые называют меня Трэшем. Для других я Форс-мажор. Я не гордый, я и на то, и на то отзываться могу.

– Я не о прозвище. Получается, ты никакой не кваз. Ты вообще непонятно что такое. Что с тобой не так?

– Именно это я и хотел узнать, – ответил Трэш. – Я так понял, ты ничем помочь не сможешь?

– В каком смысле помочь?