Тим Волков - Период распада. Триумф смерти [litres]

– Дошли до вас, а дальше вы уже знаете, что произошло. Когда вы рассказали нам про того бандита с лекарствами, которого встретили, мы убедились, что этот госпиталь на самом деле существует и что там ведутся поиски панацеи.

– И, возможно, изобрести ее уже получилось, – добавила Вика. В ее глазах мелькнула искорка надежды. – А нам надо вылечить Глеба. Ну и вас тоже.

– Меня лечить уже поздно, – невесело улыбнулся Каша и махнул рукой. – Я уже реликт этой эпохи.

– Никогда не поздно! – с жаром возразила девушка. – Умерло и так слишком много людей. Надо спасать тех, кто остался.

– Ладно, хватит попусту рассиживаться, – старик привстал, давая понять, что разговор закончен. – Коли вы хотите отправляться сегодня вечером, тогда вам необходимо как следует отдохнуть. Предлагаю, хоть сейчас и светло, немного вздремнуть, чтобы набраться сил перед дорогой.

Глеб и Вика возражать не стали. Девушка разместилась на кровати, ее брат нашел место в комнате напротив, Каша лег на диван в прихожей, сходу отвергнув предложения поменяться с Глебом местами.

– Я неприхотлив, мне и этого достаточно, – пояснил старик, уже начиная зевать. – Все, отставить разговоры. Всем спать.

И, еще раз зевнув, провалился в тяжелый сон.

Сквозь пелену беспамятства доносились голоса умерших людей, их было много, и все они перебивали друг друга. Старик поначалу пытался разобрать, что они говорят, но потом бросил это дело и стал глубже погружаться в сон. Голоса отстали и дали наконец как следует отдохнуть.

Перевернувшись на другой бок, Каша произнес спросонок, по привычке, позабыв самого себя:

– Мира, а правду говорят, что…

Сказал и осекся. Вспомнил, что нет уже в живых жены и что не будет теперь таких привычных разговоров ни о чем перед самым отходом ко сну. Вспомнил и грустно замолчал, подавленный навалившейся душевной стылой теменью. Защипало глаза, но он стерпел, крякнул только чуть слышно и отвернулся на другой бок. Задремал.

И вновь снилась какая-то то ли пелена, то ли саван, сквозь который угадывались тени. И каждая такая тень была ростом с многоэтажку. Это были скелеты, они ходили по вечерним улицам, прятались за дома и смотрели на одиноко идущих прохожих своими огромными, похожими на фонари глазами.

Очнулся от тяжелого озноба, сдавившего грудь железным обручем. Тело безудержно билось в судорогах, нестерпимая боль прошивала до самых кончиков волос. Стуча зубами, Каша сжался в комок, но и это не помогло. Морозило очень сильно, лихорадка выгнала из тела остатки тепла. Стало страшно, он вдруг явственно почувствовал, как умирают от холода люди, смерть словно поцеловала его в макушку. Старик засипел, пытаясь закричать.

На железной кровати, укрывшись с головой, дрожала, стуча зубами, Вика.

«Очаг погас!» – сообразил Каша и повалился кулем с лежака. Больно ударившись коленями, начал ползти к камину. Одеревеневшее тело с трудом его слушалось.

На шум проснулся Глеб и сразу же в панике начал бормотать:

– Что такое? На нас напали? Почему так холодно?

– Очаг остыл, – едва выдавил из себя застрявшие в горле слова Каша. – Температура резко упала, надо развести огонь, иначе замерзнем тут. Быстрее!

Просить два раза парня не пришлось. Он слез с кровати и помог старику с дровами. Огонь разгорелся быстро, наполняя комнату теплом.

– Вику укрой, – сказал Каша. – И к теплу ближе придвинь, а то совсем замерзла.

– Днем же стояла нормальная погода, – с возмущением проговорил Глеб, укрывая девушку одеялом.

– Тут так бывает, аномальное место. Порой и до минус сорока пяти доходит.

– Как же мы пойдем теперь-то, по такому морозу?

– Ты не переживай, главное, до границы поселка дойти, а там дальше потише будет. Морозит только здесь. После Катаклизма так стало, Аномалия, что ли, какая-то.

– А почему вы тогда не уйдете, если так холодно?

– Не вижу смысла. Все равно помирать скоро.

Помолчали, каждый думал о чем-то своем.

– А граница эта где? Далеко отсюда? – спросил Глеб.

– Да ты не переживай, я покажу.

– Вы с нами пойдете? Но ведь…

– А чего мне, старому, терять? – нервно хохотнул старик. Оставаться одному в поселке ему не хотелось – боялся, хотя сам даже не знал чего. Может, одиночества? – Покажу дорогу, да и помогу, если вдруг понадобится.

Не зная, что возразить, Глеб кивнул головой.

– Ладно, мы не против. Помощь действительно не помешала бы.

– Почему так холодно? – проснулась Вика. Всматриваясь в темноту, начала искать своих друзей. Неяркий дрожащий свет от огня вырезал из полумрака стол, кровать, две сгорбленные фигуры возле нее. – Уже вечер? Нам уже пора?

– Нет, еще не вечер. Но выходить, думаю, уже можно, раз все проснулись, – ответил ей Глеб. – Будем собираться.

Девушка встала, натянула ботинки, куртку.

– Я готова!

– Тогда в путь, чего засиживаться? – обрадовался Каша.

Вышли по одному, опасливо оглядываясь, но ничего подозрительного не обнаружили. Собаки ушли, оставив после себя лишь розовый снег, вылизанный до наледи. Ни тела охотника, ни его одежды. Словно и не было его никогда.

– Чисто сработали, – пробубнил Глеб, оглядывая округу.

– Да ты не переживай, они спят теперь, после такого сытного обеда нам не грозит опасность, – успокоил его старик.

– Хочется верить.

– Ну чего вы там? – проворчала Вика, зайдя далеко вперед. – Не отставайте! Еще идти и идти.

– Верно говорит! – улыбнулся Каша и прибавил шагу.

Это была двухметровая безобразная тварь, от одного вида которой Косте захотелось бежать без оглядки, как можно быстрее прочь отсюда. Но оцепенение, вызванное страхом, не дало даже шелохнуться. Парень лишь икнул, глазея, как монстр подминает мощными ногами кусты и не спеша направляется к нему.

Костя не знал названия этого мутанта. Да и какая разница, от чьих лап погибать? Все равно дать отпор жуткому созданию не получится. Без шансов. Капут!

Атака не была стремительной – огромные габариты мутанта не позволяли быстро бегать, но и отказываться от завтрака монстр явно не собирался. Идя вперевалочку, тварь оскалилась, словно насмехаясь – мол, такого неопытного человечишку и без спешки можно поймать и слопать.

Парень судорожно сглотнул подступивший к горлу комок и сделал шаг назад. Это не понравилось зверю. Фырча и брызгая белесой слюной, монстр приблизился к Косте и раскрыл огромную пасть. Пахнуло трупной гнилью. Парень успел заметить множество мелких, похожих на зубья ножовки клыков. Такими штуковинами, наверное, очень удобно перетирать в кровавый фарш свою жертву.

Зверь вновь рыкнул, и от этого утробного звука у журналиста застыла кровь в жилах. Легкое покалывание на затылке подсказало Косте, что монстр обладает зачатками ментальной силы. Зазвенело в ушах – тварь попыталась притянуть жертву к себе. Парень тряхнул головой, отгоняя наваждение, и это ему удалось – зверь был слишком слабым псиоником.