Михаил Тихонов - Последняя схватка [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Улицы городов завалены битой техникой. Сожженные и взорванные остовы бронемашин и дроидов. Гарь. Везде гарь. Обломанные деревья в парках. И тела… Множество тел. Рурхи, люди, архи. Разбросанные сломанными куклами. Зеленая курортная планета превращена в пепелище. И в этом хаосе заходят на посадку боты, спешно грузят всех, кто оказывается поблизости, и вновь взлетают.

Быстрый рейс к транспортам, выгрузка и снова к планете. Конвейер. Вывезти как можно больше гражданских. Вот к месту посадки одного из челноков прорвались архи. Кровавое месиво. Люди бросаются с камнями на закованные в броню фигуры пауков. Но силы не равны. Минус один эвакуационный борт. Минус несколько сотен жизней, которые можно было вывезти из бойни.

Я смотрю кадры, а перед глазами кадры другой войны. Прошедшей, десятилетия назад, далеко от этой планеты, да и вообще на другом конце Галактики.

Грозный. 2000 г.

Гарь, запах дыма, режущий нос. Наша группа медленно пробирается среди разрушенных домов. Где-то в районе площади «Минутка» в засаду попала рота нашей бригады. Еще два квартала и будем на месте. Между собой общаемся только с помощью жестов. «Чехи» слушают эфир.

Ну да, у них оснащение гораздо лучше нашего. Японские широкополосные сканеры, американские крупнокалиберные «снайперки». То там, то тут видны остовы сожженных машин.

Сколько я на этой войне? С августа. Никогда, наверное, не забуду Новый год под звук автоматных очередей и вспышки трассеров в ночи. Человек ко всему привыкает.

Вот и мне уже привычен запах гари и пороха. Шаг за шагом. Медленно. Спешка ни к чему. Здесь заминированным может оказаться любой участок пути. Битый кирпич крошится под ногами. Но лучше идти по кирпичам, чем по грязи, в которую превращаются улицы после мокрого снега или дождя. Комвзвода подает сигнал на остановку. Вскидываю свою СВД и через прицел начинаю контролировать близлежащие здания.

Выстрел может последовать отовсюду. Здесь «федералам» не рады. Нас ненавидят. Открыто. Ненавидят все. От мала до велика.

В прицеле привычный пейзаж разрушенного города. Кажется, что всю жизнь я провел на этой войне. Каких-то полгода, а гражданка вспоминается как сон. Будто и не было ее – мирной жизни. Не было летних прогулок с девченками, дискотек и пьянок.

На всю жизнь мне запомнится грязный город, из каждой подворотни которого в тебя может прилететь смерть.

Но вот вернулся сержант, отправленный проверить путь впереди, и комвзовода дает команду на дальнейшее выдвижение. Я делаю шаг и поскальзываюсь на кирпичной крошке, нога попадает в небольшую кучку и раскидывает ее в разные стороны.

Я от неожиданности падаю и глазами встречаюсь со взглядом мертвых глаз. Никогда мне не привыкнуть к смерти. Под слоем кирпичей я вижу лицо пятилетнего ребенка. Глаза открыты. Лицо уже коснулись признаки трупного разложения, но в глазах навеки застыло непонимание. Он видимо даже не понял, что же с ним произошло и почему.

Я не в состоянии смотреть. Пытаюсь отвести взгляд и не могу. В душе, что-то ломается. Достало, все достало. Смерть, грязь война. Из глаз льются слезы.

Откидываю в сторону винтовку и, вытянув из-за спины лопатку, начинаю яростно откапывать труп мальчика. Не обращая внимания на происходящее вокруг. Раскидываю в сторону битые кирпичи. Срывая руки.

Наконец откопал тело и бережно взял его на руки. Мысли в хаосе. Нельзя так, нельзя чтобы гибли дети. Они ни в чем не виноваты. В душе ненависть. Ненависть к тем, кто развязал эту бойню.

Я смотрю по сторонам. Нахожу уцелевшую стену и кладу тело пацана у этой стены. Похоронить я его не смогу. Сейчас не смогу, но заберу на обратном пути.

Я вытащил из РД свернутую плащ-палатку и накрыл тело мальца. Прости пацан, мы все виноваты. Взрослые, никак не наигравшиеся в войнушку в детстве, которого ты лишен.

Я обернулся, за моей спиной стояла вся группа и молча смотрела на меня. Но никто не проронил ни слова. Змей молча подошел и положил мне руку на плечо.

– Пойдем, нас ждут.

От просмотра трансляций и воспоминаний меня отвлек вызов оператора отвечающего за контроль пространства.

– Командир, камеры транслируют непонятный корабль. Есть только визуальная картинка. Остальные системы его просто не видят.

– Переключи на меня канал. – я ответил незамедлительно.

Корабль, да и еще и видимый лишь с помощью камер? Странно. Его должны были обнаружить хотя бы гравидатчики. Я запросил у искина дополнительную информацию, но ее просто не было.

Корабль-призрак. Мираж посреди космоса. Такого не бывает. Да и что здесь может делать такой корабль? Наблюдать. И управлять. Ответ был очевиден.

Я просмотрел кадры с одного из зондов, прошедшего в нескольких метрах от обшивки странного корабля. Очертания на картинке будто плыли. Взгляд никак не мог удержаться на корабле. Что-то с этим кораблем сильно не так.

Интуиция просо взвыла. Опасность. Он опасен, смертельно. И еще… Мне нужно туда. Необходимо. Даже не думая, вызываю по связи командира десантной секции и приказываю готовить три абордажных группы.

Время для меня меняет свое течение. Не знаю с чем это связано. Быстро раздаю распоряжения, а сам в это время запрыгиваю в легкий бронескаф. Привычная штурмовая винтовка, меч. Я готов.

На гравискутере до полетной палубы. Погрузка в абордажный бот. Все пролетает в одно мгновение, как в тумане. Коридоры незнакомого корабля, абсолютно пустые. Наконец-то рубка.

Бойцы моей группы быстро минируют створки. Взрыв. Мы врываемся внутрь. Все вокруг застывает. Странное состояние. Какое-то поле блокирует любое движение. Я вижу, как легионеры застывают неподвижно, не в силах двигаться.

Мне удается перемещаться, но очень тяжело. Будто под водой. Быстро не получается. Осматриваюсь. Огромное обзорное окно. Именно окно, а не экран, хотя и с возможностью выводить на стекло картинку трансляций. Даже не представляю технологии, которая делает возможной производство прозрачной брони. На нескольких изображениях выведены почти те же самые кадры, что я сам недавно смотрел. Разрушенная планета. Только съемка…

И тут в мозгу вспышка. Съемка ведется архами и падаванами. Вижу, как на одной из трансляций оператор стреляет из гранатомета по группе людей. Кажется, я знаю, что это за корабль. И кого сейчас увижу. Где-то спинным мозгом чувствую.

Это центр управления вторгшихся полчищ, ну а фигура в кресле – главнокомандующий. Йода. Рурх-отступник. Рурх, предавший свою расу и поставивший ее на грань уничтожения.

Кресло поворачивается вокруг своей оси. А вот такого я не ожидал. Сидящий в нем ни капли не похож на рурха. Передо мной человек.

Обычный человек среднего роста, в стандартном комбинезоне. Лишь глаза отличаются. Вертикальные зрачки, красная радужка. Память выдает образ, который транслировали на планеты аграфов во время уничтожения. Эрг.