Александр Гулевич - Легионер Тур_3

— Что это? — Почему‑то вдруг осипшим голосом спросил я у троицы, даже не оборачиваясь в их сторону, продолжая смотреть на парадный строй, в котором находилось уж никак не меньше тридцати тысяч воинов.

— Командир — это твоя армия и она ждёт своего Командующего чтобы пройтись парадным строем через город и попрощаться перед своим расформированием с народом, за который мы все в меру своих сил сражались с оккупантами. — С глубоким чувством уважения ответил Саул Кенот и вновь заговорил:

— Ты был первым кто всех нас поднял на борьбу и поэтому обязан идти впереди своей народной армии, а все мы пойдём за тобой, как в то время, когда ты нас всех призвал в строй. Поверь командир, мы этого никогда не забудем, а сейчас пройдём в раздевалку для тебя лучшие портные пошили парадный китель, негоже командующему выходить перед строем в обычных штанах и старой ветровке с потёртыми кроссовками.

В душе моей забурлил самый настоящий ураган эмоций, я хотел что‑то сказать в ответ, но не смог, ком в горле застрял и одинокая слеза, сорвавшись с ресницы, скатилась по моей щеке и упала на обрезиненный пол. Волнение, радость и восторг вперемешку с глубокой печалью переполняли меня, и чтобы хоть как‑то удержать в узде вырывающиеся наружу эмоции, я склонил голову и направился вслед за троицей. Войдя в спортивную раздевалку, я увидел на манекене выглаженный парадный китель с погонами гвардии капитана с несколькими орденами и медалями, возле которого спокойно стояла Олия в форме рядовой с двумя медалями на груди и с изумлением поинтересовался:

— А что это ты тут делаешь, а?

— Встречаю своего Командующего, ведь я как ни как, в подполье была и занималась разведкой и даже предположить себе не могла, что мой милый соседушка окажется самим легендарным Джокером. — Чарующе улыбаясь ответила она и подойдя ко мне, нежно поцеловала в губы и потащила меня к манекену. Скинув одежду, я натянул галифе с хромовыми сапогами и надев китель с позвякивающими наградами, затянул портупею с саблей на левом боку и подойдя к большому зеркалу, посмотрел на своё отражение и не узнал самого себя. На меня смотрел волевой офицер со статной фигурой и дерзким взглядом давно привыкший отдавать приказы и добиваться их выполнения….

— Хорош командир! — Послышался за моей спиной самодовольный возглас Артура. Обернувшись я увидел всю троицу в парадной форме, все они были награждены одинаковыми орденами и медалями за проведённые операции, вот только воинские звания у них были разные. Саул Кенот имел золотые погоны старшего лейтенанта, его заместитель щеголял в лейтенантских, а Артур был почему‑то был старшиной.

Приблизившись ко мне Кенот из‑за спины достал защитный шлем и протянув его мне, заговорил:

— Мы всё понимаем, твоё лицо не должно быть засвечено, хотя твоя армия и народ жаждет увидеть в лицо того, кто создал Сопротивление и так успешно им командовал всё это время, но что поделать, безопасность превыше всего.

Взяв шлем и в глубокой задумчивости покрутив его, я поднял свой взгляд на него и спокойным голосом ответил:

— Я благодарен тебе за заботу Саул, но время пришло сбросить маску и с этого момента пойти по жизни с открытым забралом. Не знаю, наверное, это будет трудно, но это мой сознательный выбор и от него я уже не отступлюсь.

Чётко отдав воинское приветствие, Кенот забрал у меня шлем и чуть отступил в сторону, пропуская Олию, державшую в руках парадную фуражку. Надев её и натянув белоснежные лайковые перчатки, я вновь посмотрел на своё отражение и подмигнув ему, распорядился:

— Всё пошли, дальше тянуть резину не имеет смысла.

Покинув раздевалку, мы вышли на поле, и я увидел, как Лось, стоявший напротив строя в форме капитана что есть мощи, взревел:

— Равняйсь! Смирно! Равнение на лево!!!

Чётко развернувшись через левое плечо, он строевым шагом подошёл ко мне и остановившись в четырёх шагах от меня и рявкнул:

— Командующий, партизанская армия ферсианского подполья для прощального парада построена. Капитан имперских десантных войск Вальтер Лосс!

Отдав в ответ воинское приветствие я, чеканя шаг вышел в центр и пристально всматриваясь в лица замерших бойцов, глубоко вздохнул и обратился к ним:

— Здравия желаю доблестные бойцы ферсианского подполья!

Строй в едином порыве чуть подался вперёд и по стадиону пронеслось громкое эхо, хорошо слышимое далеко за пределами спортивного сооружения.

— Здравия желаю Командующий!!!

Я смотрел на незнакомые мне лица, их было очень много и все они взирали на меня с восторгом и обожанием. У каждого из них за плечами была своя личная история почему они взялись за оружие и стали сражаться с оккупантами, но цель у всех замерших передо мной воинов была одна победа и вот эта цель была достигнута и пришло время для большинства из них вернуться к мирной жизни и переход этот не обещал быть таким уж лёгким….

Молча постояв ещё несколько мгновений и набрав в лёгкие побольше воздуха, я заговорил:

— Бойцы, я восхищён вашим беспримерным мужеством и отвагой, победа нам далась дорогой ценой. Далеко не все дожили до этого дня, сложив свои буйные головы кто на поле брани, а кто и в застенках контрразведки, не выдержав бесчеловечных пыток, но не выдав своих братьев по оружию. Все эти годы нам приходилось тяжело, но мы несмотря ни на что выстояли и победили. Ура товарищи!!!

Строй колыхнулся и по стадиону и его окрестностям прокатилось громогласное троекратное ура, что заставило взвиться в небеса десятки тысяч белых голубей. Наблюдая за полётом птиц, я тяжело вздохнул и вновь всмотревшись в лица бойцов, произнёс:

— Помянем минутой молчания наших боевых друзей и товарищей, не доживших до нашей общей победы.

Я снял фуражку и бойцы, повторив мой жест, замерли и все мы вместе всмотрелись в небеса, где кружились белоснежные голуби и создавалось такое ощущение как будто все ушедшие из этой жизни боевые товарищи, наблюдали за нами с голубых небес. Нет, даже не наблюдали, а стояли с нами живыми в едином строю, готовые в любой момент выполнить любой боевой приказ. От переизбытка чувств предательски дёрнулись веки и по щекам моим покатились две обжигающе холодные слезинки.

Медленно надев фуражку, я замер на несколько мгновений, дожидаясь, когда бойцы наденут головные уборы и продолжил говорить:

— Сегодня и сейчас вы стоите последний раз в строю доблестной армии ферсианского подполья, запомните этот день навсегда, он более не повториться, ощутите локоть боевого товарища, стоящего рядом с вами в едином строю это бесценно. Сегодня великий день, мы промаршируем по городу на глазах многих миллионов людей, промаршируем с честью и гордостью победителей, на вас будут смотреть и восхищаться вашей силой, мужеством и отвагой не только жители Ферси и Империи Орла, но и всё человечество. Вы несгибаемая сила и такими вас должны все запомнить, так давайте наконец поставим точку в этой истории и будем жить дальше, вы этого достойны как никто другой.