Николай Соколов - Хмарь. Солдат удачи

— Здорово вас прижали, — вставил я.

— Да, дама с косой рядом прошла, — тихим голосом проговорил отец. — Обломав зубы об нас, ударили в зоне ответственности первого отделения. Да, да, это где межярусный лифт и аварийная лестница. Когда духи прорвали оборону, на сержанта выскочили. А он расслабился до такой степени, представляешь, в кресле отдыхал во время боя, поэтому даже сопротивление оказать не успел. Прямое попадание в забрало шлема плазмой, теперь там дыра. У него в голове, оказывается, мозг все же был, сам видел остатки. Ушли они, а мы теперь без начальства. — Эмоционально махнул рукой отец. — Пойду, доложу лейтенанту.

Он резко развернулся и похромал в сторону командного пункта.

Офицер технической группы временно назначил на должность сержанта отца, как самого инициативного. Так что отец стал и.о. сержанта. Он разделил остатки взвода на две равные части. Второй половиной назначил командовать меня. Коррупция чистой воды или семейная клановость, скажете? Нет, просто у меня единственного во взводе была прокачана и сертифицирована база "Тактика малых групп" третьего уровня. Тактику штурмов мы изменили и потери во взводе уменьшились, а результативность выросла.

Отец придерживался принципа "солдат всегда должен быть занят" и находил нам различные занятия. Лично я должен был следить за однотипностью основного вооружения, желаешь супер-пупер навороченную пушку, пожалуйста, но свой КШД-3 держи при себе в исправном состоянии. А то заведут себе "Большой Бум", а он всего на три мощных выстрела. Ударная мощь у него просто огромная, вот только огневой бой может быть несколько часов, и придется умнику прятаться за нашими спинами.

Сходил я в техслужбу, оказалось, это крутой браслет с искином. Техник долго вертел браслет в руках, не в силах с ним расстаться. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы вернуть себе отцовский подарок.

— Продай! Вы же дикие, а значит тупые. Мозгов не хватит его использовать. искин очень требователен к интеллекту. Нужно минимум 150. Он и у предыдущего хозяина работал не на 100 %, использовался только для управления вооружением.

Можно было обидеться и дать в морду. А к кому потом обращаться? Дешифратор взлома в единственном экземпляре был только у них. Мне стало понятно, почему отец не пошел к ним, он бы точно люлей насовал им, слишком наглые ребята.

Любопытство сгубило кошку, ну и меня тоже когда-нибудь погубит. Я, как только вышел от них, сразу надел браслет на руку. Мне повезло, сопряжение устройств прошло на "хорошо". искин сообщил мне, что в связи с тем, что у меня установлена нейрошина модели Y1 и нейрокоммуникатор модели пехотинец 2У, он не сможет эффективно работать. Мыслесвязь заблокирована, но мы можем общаться в голосовом режиме. Я дал имя искину "Домовенок Кузя" и засыпал его вопросами.

В процессе общения выяснилось, что в нем предусмотрено использование тридцати двух управляемых каналов для взаимодействия с различными устройствами. У меня появилась идея провести интеграцию двух и более нейрокоммуникаторов с помощью Кузи. При тестировании мы с отцом выяснили, Кузя может устойчиво поддерживать связь в радиусе километра на ровной местности и сто метров в зданиях или сооружениях. Теперь в бою я смогу управлять не только тремя дронами, но и группой из двадцати восьми бойцов, что существенно для выживания. Действительно ценная вещь в боевой обстановке! Стало понятно, почему так горели глаза у техника! Заработать хотел на моей неосведомленности.

В следующих штурмах меня всегда прикрывал легкий штурмовой дрон "Стрелок 1Т". Кузя управлял им в авторежиме и реагировал на все враждебные действия против нас с отцом мгновенно. И самое главное, мы владели полной боевой обстановкой, где засел вражеский стрелок или спрятана турель. Кузя мог приблизительно указать даже возможные направления удара штурмовых групп противника.

Постепенно бои стали стихать, наступило затишье. Четыре месяца участия в боевых действиях сделали нас закаленными бойцами, так что все вокруг считали, что круче их только яйца.

Отец смеялся над ними:

— Попробовали бы они сходить в атаку без дронов, как наши деды в Великую Отечественную Войну. Медвежья болезнь им была бы обеспечена.

В корпусе процветал обмен по принципу "махнем не глядя". Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились хитрецы, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали. Они пытались качать права, но слишком агрессивных обычно били.

Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Его знакомые делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в честном обмене, в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел для Кузи выменять расширение для памяти.

Отец часто пропадал у медиков и частенько приходил слегка подшофе.

Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:

— Включи глушилку.

Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:

— Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего триста тысяч кредитов с головы. Потери большие. Медики могут провести нас под идентификатором ветерана, погибшего за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.

Манипуляции с мертвыми душами были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и, в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем, банковский чип с серебряной каемочкой.

— Ветеранов мало, — продолжал отец, — да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранится только там. Так что шанс вырваться отсюда есть, главное знать, с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава. — Возмущался отец. — Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога, вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.