Николай Марчук - Своих не сдаем! [SelfPub с издательской обложкой]

– Нет.

– А, то, что муллу и всю его охрану, в одиночку перестрелял, и чемодан американских денег уволок?

– Нет.

– А, то, что…

– Нет.

– Скучный, ты человек Коршунов. Нет, чтобы приврать что-нибудь, да историю какую-нибудь рассказать, все-таки не так скучно было бы сидеть.

– Тебе, что происходящего вокруг мало? Куда уж веселее?

– Ну, это так. Будни! Хочется чего-то высокого и нравственного, например, крутого героя, который только одним своим именем наводит ужас на врагов.

– Водки выпей еще, раз скучно, – посоветовал я.

– Много пить вредно, – с сожалением произнес, знаменитую истину Михреев. – Кстати, чуть не забыл, эти россияне, что сегодня оружие нам привозили, за тебя спрашивали. Дескать, а, правда, что тебя убили? А видели вы труп? Ну и так, по мелочи: где ты родился, есть ли родственники в городе? Я, вот, что думаю, зря ты скрываешься, и так уже половина города знает, что ты жив.

– Вот, когда и вторая половина узнает, вот тогда и «воскресну», а пока рано. А, кто именно интересовался? Все, сразу или кто-то один?

– Один. Мужичок, такой, невысокий, плешивый, чем-то на нашего зампотылу похож, царство ему небесно?

– А, звать, как этого мужичка?

– По-моему – Рома, а еще, его называли – Твист. Видать, картежник заядлый, раз такое прозвище.

– Разберемся.

Михреев ничего не ответил, лишь с сожалением посмотрел на пустую бутылку, а потом выбросил ее за борт. Стеклянная тара с тихим всплеском ушла под воду. На катере, мы просидели еще час, кап. два и мичман, устроились на жестких сидениях и уснули, а я бдел, держа в руках рацию. Ночную тишину нарушали звуки частой стрельбы, где-то на линии обороны, шла азартная перестрелка, зато теперь все враги знают, что у защитников города нет проблем с боеприпасами. Да-а, такими темпами, все патроны, за ночь расстреляют… дорвались до халявы!

Сигнал пришел в 2.43. В эфир вышел Испанец и сообщил, что вражеский снайпер уничтожен. Это был условный сигнал, означающий, что сейнер вышел из бухты. Ну, что… понеслась!

Разбудив моряков, я отвязал швартовый конец, и катер плавно отвалил от причала. Мотор тихо урчал на низких оборотах. Ночь выдалась хорошая – безлунная, темень стояла как у негра подмышкой. Фару не включали, Михреев знал эти воды как свои пять пальцев… а может и лучше.

– Дадим им отойди подальше от берега, а потом догоним, – азартно прошептал кап. два, закладывая крутой вираж. – Ты, бы, это, присел, что ли. А, то за борт выкинет, и спасай тебя потом.

Послушавшись, более опытного в таких делах Михреева, я сел на жесткую откидную скамеечку, и вцепился обеими руками, в невысоки леер, идущий вдоль борта. «Калган» почему-то двигался не в открытое море, а вдоль берега, уходя совершенно не туда, куда надо. Так продолжалось несколько минут, а потом, катер резко вильнул, вздыбив низким бортом целый водопад брызг, и лег на нужный курс.

– Так, еще чуть-чуть, еще, еще, – шептал сам себе под нос Михреев. – Опочки! Давай, мичман, врубай прожектор!

Мичман Бродский клацнул тумблером на небольшой панели, и фара-искатель включилась – яркий луч ударил куда-то в ночное небо. «Калган» стремительно несся по спокойному ночному морю, оглушая все вокруг ревом мощного движка. Бродский, ухватился за поручень фары и яркий, широкий луч прожектора, зарыскал из стороны в сторону, пытаясь найти жертву.

– Вон, он! – крикнул кап. два, пытаясь перекричать рев двигателя. – Включай сирену! Ща, мы их догоним!

Бродский щелкнул еще одним тумблером, и где-то на носу катера, взвыла длинная трель сирены.

– Сейнер, падла такая, а ну, застопорить ход! Щас, как дам из пулемета ниже ватерлинии и пойдешь на корм рыбам! – весело прокричал Михреев, держа в руке микрофон громкоговорителя.

Только сейчас, когда мы подошли совсем близко я смог разглядеть маленький, горбатый кораблик. И как только Михреев его заметил?! Сразу видно – мастер своего дела.

– Какого лешего вышли в море? – строго спросил кап. два, когда наш катер поравнялся с сейнером. Его голос, усиленный громкоговорителем, звучал как-то не обычно, как будто Михреев говорил, сидя в большой железной бочке. – Приготовится к досмотру. Всем выйти на палубу и поднять руки вверх. В случае чего, сразу открываем огонь на поражение!

– А, вы случайно не ошиблись? – щурясь от яркого луча прожектора, нервно произнес высокий, тощий мужчина, стоящий на палубе сейнера. – Фару погаси, а то не видать ни черта!

Господин Зосин, собственной персоной, всего несколько лет назад, он занимал высокий чин в местном отделении таможни.

– С какого, это я, буя, вдруг, ошибся? – Михреев улыбался, как сотня чешерских котов одновременно. Оно и понятно, Зосин, вредный был, просто жуть, хоть таможня, с морскими пограничниками и пересекалась крайне редко, но крови он сумел попить очень многим людям. – Вы – нарушители границы, а я – её страж, так, что всё, как надо – вы нарушили, а я вас поймал.

– Михреев, ты что ли? – Зосин, узнал кап. два по голосу. – Погаси фару, я тебе говорю. Давай договариваться! Мы не нарушители, мы – беженцы.

– Ничего не знаю! – строго произнес Михреев. – Подготовится к приему досмотровой команды!

– Михреев, перестань ваньку валять! Говори свою цену!

– У тебя денег не хватит, меня купить.

– А, ты попробуй?

– «Десятка» зелени! – весело выкрикнул кап. два.

Вот, ведь, зараза! Мы же договаривались, что он с них «собьет» пару тысяч… и отпустит, мзда нужна была, исключительно для правдоподобности. А, то как-то подозрительно получается: нарушителей поймали и отпустили без взятки… это, как-то не по-людски… подозрительно, как-то!

– ЧТО?! – вскрикнул Зосин. Он всегда был жадным… за, что и поплатился в свое время – «щипал» больше чем надо и не передавал «на верх», за что и был с почетом уволен на пенсию… досрочно. – Михреев, ты в своем уме?

– Я, кажется, вижу у вас в руках автомат, – кап. два откровенно издевался над собеседником. – А, ну-ка, мичман дайка очередь из пулемета!

Бродский поднял РПД-44, который до этого мирно лежал у него под ногами, и уперев сошки в лаковое покрытие носа катера, с громким щелчком передернул затвор.

– Ладно, ладно! Мы согласны! – примирительно, выкрикнул невысокий толстяк, стоящий на заднем плане. А, вот и Бакыр. Этот самый опасный из всех, голову даю на отсечение, что у него есть оружие… и охрана. – Подходите поближе, мы вам деньги передадим.

– Ну, вот так бы и сразу, – Михреев, аж светился от радости.

Катер медленно подошел к сейнеру и Бакыр перекинул нам плотно сжатую упаковку серо-зеленого цвета. Деньги, плюхнувшись о палубу, подкатились под ноги к Михрееву, но он даже не сделал вид, что собирается их поднять.

– Какие-то проблемы, командир? – спросил Зосин, видя, что пограничный катер не двигается с места. – Ты, же получил, что хотел.