Борис Батыршин - Механический мир. Дилогия

Коробочку из папье-маше до половины заполняли комки пакли, и в ней, словно в гнезде, покоился предмет, похожий на большое бронзовое яйцо. «Элмер Бут» двумя пальцами, взял его и поставил на конторку. «Яйцо» качнулось и замерло острым концом вверх. По-видимому, основание было утяжелено, как в игрушке «Ванька — встанька».

Букинист нажал на верхушку «яйца» и оно раскрылось с мелодичным звоном, наподобие лепестков тюльпана или створок экзотической раковины. Открывшиеся взору внутренности напоминали то ли сложный часовой механизм, то ли часть замысловатого оптического прибора — плотная масса крошечных шестерёнок, рычажков, непонятного назначения, загогулин и пластин из бронзы, слоновой кости, хрусталя и полированной стали. Точность изготовления частей поражала — ничего подобного Коле видеть ещё не приходилось.

— Смотрите внимательно, мсье…

Букинист вытянул указательный палец и осторожно ткнул «яйцо». Оно закачалось на конторке, подтверждая сходство с неваляшкой — и вдруг ожило. Снова раздался мелодичный звон, и Коле показалось, что бесчисленные колёсики стали вращаться. Он попытался уловить детали движения, но не сумел: начинка неуловимо для глаз трансформировалась, текла, только вместо водяных струй, было механическое, не повторяющееся ни в одном из элементов, перемещение в зеркальных плоскостях микроскопических зеркальных, золотых и хрустальных граней.

Коля вздрогнул и помотал головой. Иллюзия пропала — перед ним снова был замысловатая механическая игрушка.

— Занятная штучка…

— Она лежала в сундуке, на альбоме, о котором спрашивал мсье. Там больше не было ничего, кроме книг. В коробочку я её положил уже потом. Сундук нашли недавно: лестница, ведущая наверх, была скрыта за потайной дверцей, уж не знаю, зачем это понадобилось прежним хозяевам… Когда делали ремонт — её заколотили и затянули шпалерами, а заново обнаружили только полгода назад.

— А вы не выясняли, для чего оно служит эта вещь?

— Я показывал её антикварам, часовщикам и даже знакомому инженеру с фабрики электрических моторов, но никто не смог сказать, для чего она может быть предназначена.

— Может, просто забавная механическая безделушка? — предположил Коля — «Яйцо» завораживало — не хотелось отрывать от него взгляд.

— Мне не раз предлагали её продать, хорошие деньги давали! Да вот хоть мсье Перинь я к из «Монитьёр» — он собирает всякие редкости, даже в Египет ездил, где выкопали мумию фараона. Но я не согласился: вещица, видать по всему, ценная, боюсь продешевить.

И посмотрел на посетителя, словно ожидал, что тот прямо сейчас выложит на прилавок толстую пачку кредитных билетов.

Тот, однако, не спешил демонстрировать чудеса щедрости. Когда загадочный предмет перестал раскачиваться, Коля смог рассмотреть его получше. По окружности «яйца» с равными интервалами шли отверстия, из которых торчали крошечные бронзовые шпеньки. Он пригляделся — возле каждого шпенька была выгравирована литера греческого алфавита.

— Любопытно: здесь дюжина букв, причём только нечётные. Первая — «альфа», потом третья — «гамма», пятая — «эпсилон», и так далее, до «пси».

Букинист посмотрел на «яйцо» с таким удивлением, будто впервые его увидел.

— И верно, мсье! Как это я сам не обратил внимания… Как вы полагаете, это что-нибудь значит?

— Понятия не имею. — Коля пожал плечами. — Скажите, а вы на них нажимали?

— Сколько раз! Но ничего не происходило. Скорее всего, это нечто вроде шифрового замка, какие стоят в банковских сейфах. Если не знать правильного сочетания, открыть такой замок невозможно.

— Вы не позволите мне попробовать?

— Как вам будет угодно, мсье! Только умоляю, осторожнее! Если вы что-нибудь сломаете, придётся заплатить за убыток, а я, — на физиономии «Элмера Бута» появилась хитренькая усмешка, — до сих пор не знаю, сколько оно стоит!

Коля нажал на шпенёк с буквой «омикрон», но тут под потолком что-то треснуло, сверкнуло, посыпались искры и свет погас. Лавка погрузилась во мрак. Коля замер в неловкой позе, боясь двинуться — а вдруг в темноте он споткнётся и разобьёт хрупкую безделушку? Рядом раздалось «Merde!» [5] Merde (фр.) дерьмо. и завоняло серой — хозяин лавки зажёг свечи в извлечённом из-за конторки канделябре, и с недовольной миной уставился на потолок.

— Изволите видеть, мсье: за месяц уже третий раз! И твердят одно и то же: неполадки на электрической станции! А сами только и знают, как присылать счета! Будто мало нам того, что старина Кайо [6] Кайо, Жозеф — премьер-министр и министр финансов Франции в 1911–1912 годах. собирается в очередной раз закручивать гайки…

Не переставая брюзжать, он приволок из задней комнаты лестницу-стремянку, вскарабкался на неё, снял абажур и вытащил из кармана складной нож.

— Вы там поосторожнее… — посоветовал Коля, с опаской глядя, как «Элмер Бут» ковыряется лезвием в патроне. — Неровён час, током приложит!

— Не в первой… — отмахнулся тот — У меня в кладовке целая коробка с лампочками, едва успеваю менять. А они, между прочим, тоже денег сто…

Договорить он не успел. Из патрона брызнул сноп искр, букинист с воплем полетел со стремянки, опрокинул конторку и врезался спиной в стеллаж. Фолианты с грохотом обрушились на пол, «яйцо» в Колиных руках полыхнуло изнутри лиловым пламенем, раздалось оглушительное жужжание, сделавшее бы честь рассерженному пчелиному рою, и между «яйцом» и раскуроченным светильником полыхнула молния.

Пальцы, сжимающие «яйцо», свело жестокой судорогой. «Погибаю… убивает электричеством…» — успел подумать прапорщик. В глазах стремительно завертелись радужные сполохи. Мгновение, и они погасли, и всё вокруг — стены, книжные полки, опрокинутую конторку, владельца лавки, самого Колю — поглотила тьма.

Комната изменилась. Можно сказать, она стала неузнаваемой: пока Коля валялся без чувств, владелец лавки, очевидно, впавший в помутнение рассудка от удара током, решил кардинально переустроить помещение. Он убрал стеллажи, вытащил прочь конторку, а вместо неё притащил и поставил поперёк комнаты дощатый, скверно обструганный прилавок. Но этого, видимо, показалось мало: шпалеры со стены кто-то ободрал до последнего клочка, а на обшарпанную штукатурку приколотил длинные полки. А для полноты картины — свалил по углам пустые корзины, ящики и смятые рогожные мешки. Висящего под потолком электрического светильника, виновника всех неприятностей, тоже коснулся ветер перемен: вместо него торчал газовый рожок с латунным краником. Спятивший букинист не обошёл вниманием и окна: гардины исчезли без следа, оконные рамы скалились зубьями-осколками, стеклянное крошево усыпало пол. Выскобленный паркет заменили посеревшие от грязи доски, покрытые таким слоем пыли и мусора, что сразу становилось ясно: подёнщица, убирающая в лавке, зря получает жалованье.