Сонмониус - Прислужник [СИ]

Вот такой вот выброс сырой силы и случился у меня. Пользы мне от этого не было никакой, так как сознательно ввести себя в состояние подобного стресса я не мог. Но копаясь в памяти Сазеанеля, я таки смог найти и полезные для меня вещи.

Сазеанель был по меркам эльфов только начинающим магом, хотя и с перспективой роста выше среднего. Но для меня даже такой, относительно небольшой багаж знаний о магии был огромным, и требующим длительного осмысления. О том, что бы просто использовать заклинания, которые знал эльф, в ближайшее время не шло и речи.

Из того что я смог более-менее разобрать за пару дней, выходило, что для использования даже самых простых магических действий, мне не хватало контроля, и концентрации. А более сложные, вроде заклинаний, были адаптированы под источник магии самого эльфа, и для того, что бы их мог использовать я, нужно было сначала их переделать, что тоже требовало определенных знаний и навыков, которые были у него, но пока отсутствовали у меня.

Знания Сазеанеля были для меня лишь как справочник, но не могли заменить реального опыта. Самое неприятное открытие ждало меня позже. В какой-то момент я понял, что память эльфа начинает тускнеть. Она не стиралась полностью, но как и любые воспоминания забывалась. Пришло понимание того, что изучить то полезное, что было в его воспоминаниях, я не успею.

Тогда я судорожно начал перебирать его воспоминания в поисках хоть чего-то, что можно было быстро освоить. И кое-что таки было найдено. Таким умением стало примитивное напитывание своих конечностей энергией.

Примитивное потому, что в умелых руках, правильно напитанная силой рука пробивала насквозь рыцарские доспехи, и могла порвать металлический щит. В моем же исполнении единственная польза, которую смогло принести это умение – увеличение физической силы.

Но даже на отработку такого использования напитки у меня ушло два месяца по субъективному времени, и куча усилий. Долгие медитации на то, что бы просто почувствовать магию внутри себя, такие же долгие попытки хоть как-то освоить перемещение энергии внутри своего тела, и как апофеоз моих успехов – сломанные в коленях ноги, при попытке переместить большой камень из завала.

Потом недолгое лечение в озере, и новые попытки разобрать завал, которые оканчивались новыми травмами. Как я позже разобрался, это происходило из-за того что руки то я усилил, а остальные части тела как были слабыми, так и остались.

К тому же при перемещении разных камней работали разные группы мышц, что было связано со способом их транспортировки – одни приходилось толкать, вторые катить, третьи переносить, четвертые тащить на себя. Из-за постоянно меняющейся нагрузки, я часто не мог угадать, что именно мне в данном случае усиливать – то ли ноги, то ли руки, то ли спину. И это приводило к новым разрывам мышц, суставов и переломам костей.

К счастью к середине завала я уже лучше представлял как работает мое тело, и что важнее – научился усиливать сразу большую часть мышечных групп, костей и связок, так что травмы почти прекратились, и я даже начал получать удовольствие от предвкушения того, как выберусь из пещеры, и от ожиданий, что ждет меня за ее пределами.

***

Два лугаса – худой, черноволосый парень, и красивая красноволосая девушка, сидели на соседних камнях в пещере, и с интересом смотрели, как человек растаскивает завал из камней, некоторые из которых были по размеру больше чем он сам. Человек регулярно получал травмы, но дела своего не бросал, и каждый раз после лечения в озере, к которому ему порой приходилось ползти, возвращался к прерванному занятию.

– Упорный, – сказала девушка.

– Угу, – ответил парень, – Но тупой и ленивый. Если бы он потратил немного больше времени на изучение памяти эльфа, то нашел бы способ попроще, и не мучился бы сейчас так.

– Ну, он не знал точно, сколько времени у него есть. Так что его выбор в какой-то мере оправдан.

– Ты защищаешь человека? – от удивления парень даже оторвался от зрелища и развернулся к собеседнице.

– А почему нет? – пожала красноволосая плечами, – Ты слишком суров с ним. То, что тебя обучали подобными методами, вовсе не значит, что обучать можно только так.

– Ты не знаешь о чем говоришь, – нахмурил брови лугас.

– Да ну? Объясни тогда. Зачем было оставлять его надолго в замкнутом помещении, а потом ничего не объяснив сначала заставлять чувствовать, как сгорает тело, а потом бросать в бой, к которому он не был готов ни морально, ни по навыкам?

– Стефия, скажи, ты была когда-то в мирах, подобных тем, откуда нас с ним вытащили?

– Была. Обычные техногенные миры. Ничего особенного.

– Я имел ввиду не техногенность, а скорее близость культурной среды и воспитания.

– И что же с ними не так?

– То, что обычный человек из относительно благополучного региона в таких мирах, практически не способен убить себе подобного. И это нужно вытравливать из него первым делом. Сильная боль и большое психическое истощение, вполне подходят для этого. Ты ведь лучше многих знаешь, чем заканчивается нерешительность во время боя – и для того кто не может нанести смертельный удар, и для тех кого он защищает, – Стефия поморщилась. Она не любила вспоминать о том, при каких обстоятельствах стала лугасом.

– Ларм, ты слишком торопишь события. Тех же результатов, можно добиться куда менее радикальными способами.

– Можно. Но это займет больше времени.

Девушка встала, и расправив юкату на коленях сказала.

– Делай что хочешь, но не преврати его в психа. Нам для создания нездоровой атмосферы хватает и твоего учителя.

– Не волнуйся, Стеф, у меня все под контролем.

Девушка тяжело вздохнула и растворилась в воздухе. Она не услышала окончания фразы «…наверное под контролем.», сказанного едва слышно, и предназначенного только для самого Ларма.

– Кек!

Самый большой камень, загораживающий уже виднеющийся из-под него проход, откатился в сторону и с глухим треском врезался в боковую стену пещеры. После тяжелой, долгой работы по расчистке завала, пот лился ручьем. А я стоял, смотрел на открывшийся темный проход, из которого пахло сыростью, и предвкушал ждущую впереди свободу.

За последние несколько месяцев, каменный мешок пещеры со светящимися ото мха стенами и целебным озерцом успел мне полюбиться. Хотя вначале я его ненавидел за вынужденное заточение, со временем, когда первые – самые сильные эмоции поутихли, я смог оценить красоту этого места. Что не помешало без сожаления его покинуть и отправиться навстречу будущему в темноту неизвестности.

В открывшемся коридоре не было света, идти пришлось наощупь, держась рукой за стену. И перед каждым шагом аккуратно нащупывать ногой дорогу впереди, чтобы не угодить в провал. Не добавляло радости и то, что стены были влажными от сырости и местами склизкими. По ним бегали сороконожки, которые иногда пробегали по моей руке, что поначалу вызывало приступы панического отвращения. Но после пятнадцатого раза я привык и уже не обращал на это внимания.