Владимир Ильин - Напряжение на высоте [СИ]

— Кому? — недоверчиво уточнила Го Дейю.

— Максиму. Ну, при первом знакомстве.

— Да? — с удивлением спросила девушка.

— Да. Нет, мне тоже, конечно, досталось, — добавил он для справедливости.

— А как это было? — подалась она поближе, пересев на пару сантиметров и с волнением заглянула Пашке в глаза.

— До крови, аж костяшки сбил.

Го Дейю, казалось, даже задышала глубже и быстрее, а в глазах, что ныне смотрели снизу вверх, сияло почтение и неподдельный интерес.

— А если в деталях? Нет-нет, подожди, — остановила она жестом. — Дома! Я приготовлю вкусную еду, мы откроем вино, и ты мне все-все расскажешь.

Пашка с важным видом кивнул и приказал водителю возвращаться в поместье. Разумеется, он не требовал это сделать как можно быстрее или срочно.

Наоборот – подойдет самая неспешная дорога.

Потому что предстояло придумать, как развернуть минутный боевой контакт в эпохальную битву. А проигрыш – в достойное легенд примирение.

Э, нет, торопиться не надо.

В своем желании заполучить самую красивую и умную подругу жизни, рано или поздно приходит понимание, что второй параметр можно бы и поумерить. Мне для этого хватило неполной недели.

— Что там находится, внизу? — обняла Ника мою руку своей, вроде как прижимаясь, а вроде как – не давая убежать.

Меня уговорили на пешую прогулку по вечерней столице – под снегом, сквозь наметаемые сугробы и пронизывающий ветер, набегающий с Москвы-реки. А еще мы были в розыске, и наша служба охраны весьма настойчиво уговаривала не отклоняться от маршрута. Но Ника упросила на пять минут отойти от графика – просто, чтобы не чувствовать себя преступниками, запертыми в четырех стенах.

Не самая великая прихоть, если вспомнить мое недавнее признание. Однако все обернулось беседой, которую хотелось бы избежать – а формат прогулки был предлогом, чтобы избежать лишних ушей.

— Темнота и холод заброшенных коридоров, — ответил я честно, неловко запнувшись и простуженно шмыгнув. — Может, поедем?

— Ты трезв и здоров, не притворяйся, — аккуратно тряхнули меня за руку. — И у тебя было несколько минут внизу, пока я не вернулась. Что ты там делал?

— Ходил по темным коридорам и мерз, — проворчал я недовольно, пряча лицо от ветра в поднятом вороте пальто. — Что еще делать, когда замуровывают живьем.

— Ну, можно плакать и кричать твое имя, — пожала Ника плечом.

Я дернулся и не дал девушке от меня отпрянуть.

— Извини, — был я искренен.

Равно как честен в том, что хотел отменить настроенный на ее участие замысел с похищением, но у меня ничего не получилось.

— Так, — остановилась Ника и строго посмотрела на меня. — Садись.

— Куда? — обернулся я по сторонам, глядя на почти пустую, из-за непогоды, набережную.

— На корточки, — надавила она рукой вниз.

А стоило опуститься, уверенно села мне на плечи.

— Все. Я тебе доверяю, помнишь? Сижу на твоих плечах, как ты и хотел. Чтобы мир вокруг меня вращался и все такое. Теперь рассказывай.

Я только вздохнул, выпрямился и медленно зашагал вперед.

— Кланы называют великими не просто так, — начал я. — Кстати, сколько из пяти минут нам осталось? Начальник охраны и без того седой.

— Не отвлекайся.

— Если укладываться в оставшиеся нам три минуты, — все-таки глянул я на часы. — Тридцать лет назад Борецкие изобрели кое-что, за что их постановили уничтожить подавляющим большинством голосов на княжеском совете. Никакие отговорки о мирном применении не были приняты всерьез – данные получили в результате промышленного шпионажа, и картина возможностей открывалась совсем иная. Переговоры о заморозке исследований…

— Что внизу? — легонько хлопнули меня ладошкой по волосам.

Я недовольно покосился вверх. Посадил, понимаешь ли, на свою шею…

— Что-то, что осталось от клана, который не смогли уничтожить даже в результате тотальной войны. С ними пришлось договариваться. Результатом переговоров стала сотня лет добровольного изгнания, переданные на этот срок богатства и земли, с той целью, чтобы победители могли найти и разрушить разработанное и лично удостовериться в том, чтобы это никогда не было повторено.

— Максим!

— Там один из трех рубильников от системы, которая во время войны была завершена и готова к запуску.

— Что она делает?

А я шеей и плечами ощутил, как напряглось ее тело.

— Кланы называют великими не просто так, — эхом повторил я свои же слова. — Существования машины хватило, чтобы завершить войну. Она способна уничтожить мир.

Кое-кому с фамилией Борецкие показалось несправедливым уходить из истории в одиночестве.

— Так, здорово… — механически произнесла Ника. — Отлично. Великолепно.

— Кстати, посещение этого места карается смертной казнью, — уточнил я.

— А-а… А если я не хотела там быть, — резко переключилась она на насущное.

— Надо было раньше говорить, — попробовал я пожать плечами.

— Как я могла знать!!

— Это как с рождением. Я тоже появился – а тут ба, надо мир спасать. Хоть бы кто предупредил, — проворчал я, компенсируя рывки невесты полушагом. — Да успокойся ты, все нормально.

— Верно, они ведь не знают, что мы там были, — выдохнула девушка, успокаиваясь после очередного шанса упасть.

— Ну, кроме полиции и тех пяти свидетелей….

— Блин!!

— Не ругайся, — шикнул я наверх. — Ну не одна у нас смертная казнь, а две. Толку-то. Вот кстати, за грабеж банка тоже…

— Молчи! Просто молчи! — судя по всему, схватилась за голову Ника. — Бог ты мой, какая свадьба, — искренне выдала она. — Нас убьют гораздо раньше.

— Раньше, когда внизу ничего не работало – да, — поддакнул я.

— А раньше он не работал? То есть, сейчас… — с беспокойством донеслось сверху.

— Угу, — кивнул я.

— Нам конец, — панически дернулась Ника.

— Не убьют, — уверенно высказал я свою точку зрения. — Во-первых, я оставил средство удаленного контроля.

И на всякий случай даже прислушался к себе – Звездочка, парящая внутри вмурованной в бетон электроники, ощущалась будто совсем рядом. Хотя с каждой секундой отделяющие нас километры пополнялись новым шагом.

— Бог ты мой, никто не даст тебе ее запустить! Они нападут во сне! Накачают тебя химией! Захватят в заложники семью и будут пытать!..

Я согласно кивал, поддакивая на все новые и новые варианты.

— Проблема в другом, — вставил я фразу, пока Ника набирала дыхание. — Есть и во-вторых. Механизм уже запущен.

Девушка опешила и на некоторое время будто бы даже потеряла голос.

— Примерно девятнадцать лет назад. Вероятно, последним из Борецких.

Ника тихонечко выдохнула.

— Не ты, — это показалось ей важным.

Хотя главнее в этом вопросе кое-что другое.