Кристи Голден - Перворожденные [litres]

По крайней мере, она была уверена, что этого хочет Валериан, и надеялась, что головорезы Итана в курсе…

Корабль сильно накренился, и Розмари почувствовала запах дыма. Она выругалась, отстегнулась и щелкнула переключателем огнетушителя. Острый запах горящих деталей и пластика смешался с химической вонью пены огнетушителя.

Джейк продолжал спать.

«Нам нужен… способ оказаться в этом месте, – сказал Савассан Темлаа. – Способ принести порядок. Должны быть направляющие линии, указывающие, как двигаться в том единстве, где мы нашли себя. Все мы, каждый из нас, должен стремиться к добру, чистоте, духовности, и тогда то, что мы несем, станет гораздо более сильным и глубоким».

«Но как мы приведем других? Как заставим их понять силу кристаллов? Я не могу просто прийти в селение и пригласить их присоединиться к нам».

«Нет, ты не можешь. Но, может быть, могу я».

– Черт, черт… – ругалась Розмари, когда на экране ее компьютера появилось шесть горящих точек. Одна «Валькирия» и пять «Миражей». Определенно где-то там Валериан решил отправить больше одного корабля на поимку ученого и убийцы. Престолонаследник был более чем умен. Яркие маленькие корабли приближались к ней. Они не стреляли, и даже корабли Итана прекратили атаку. Розмари знала, что они пытаются сделать – запереть ее так, чтобы она не смогла совершить подпространственный прыжок. Ее пальцы летали по консоли, пытаясь одновременно и решить, в какой уголок Вселенной она хочет отправиться, и вывести корабль из этой ловушки, убежать, словно раненая лань от стаи волков…

– Плохая аналогия, – пробормотала она сама себе, прекратив попытки проложить курс, схватилась за рычаги и спикировала.

Савассан не открыл даже Джейку того, что планировал. Он лишь велел племени собраться прямо на рассвете, который протянет свои розовые и золотые пальцы в фиолетовое небо. Каждый из них выбрал по кристаллу и благоговейно вытащил его из сырой земли. Савассан посмотрел на каждого из них по очереди.

«То, что мы собираемся сделать, – сказал он, – я надеюсь, запомнят как поворотную точку в истории нашего народа. Меня коснулись зел-нага, и я в свою очередь поделился знаниями с вами, моим племенем. Но это не должно остановиться. Держите кристаллы перед собой. А когда я скажу, каждый из вас коснется кристалла, закроет глаза и откроет свой разум и сердце тем протоссам, которые жаждут этого – жаждут того, о существовании чего еще не знают. Мы не создаем ничего нового. Мы открываем нечто древнее. Мы вспоминаем то, что было забыло».

Джейк вздрогнул. Он медленно сел рядом с учителем. Даже не касаясь кристалла, он уже был на каком-то уровне связан с ними, ощущал их тревогу, их надежду. Их страх.

«Коснитесь кристаллов, – сказал Савассан, – и взывайте к нашим братьям и сестрам».

Джейк задохнулся, когда чувства переполнили его. Он не мог сделать ничего, кроме как позволить им захлестнуть себя, пройти сквозь мозг, который был изменен таким образом, чтобы суметь обработать эту волну.

Замара чуть ли не пела внутри него.

– Ты понимаешь, Джейкоб Джефферсон Рэмзи? – воскликнула она в его разуме, в его крови, в каждой его клетке. – Савассан разбудил что-то, что мы забыли целую эру назад. И благодаря мне этот момент всегда будет жить. Я – Хранитель. Я обладаю памятью всех протоссов, что когда-либо жили. Мой разум – даже среди протоссов один из немногих, которые могут вынести такое знание. И пока мое сознание живет, – в тебе, Джейкоб – это мгновение будет жить. И будет создано вновь, когда ты передашь его кому-то другому так же, как я передала его тебе. Ты испытываешь то, что испытали мы – миг единения, которое навсегда изменило нас. Теперь ты – Хранитель. Ты оберегаешь то, что священно и что будет продолжать формировать все, чего коснется. И так продолжится до тех пор, пока существует Хранитель, который несет это знание.

– Я… Я понимаю… – подумал Джейк, все еще плавая в безбрежном океане слияния и взаимопроникновения.

Новые образы принесли удовольствие. После того как Савассан воззвал к братьям-протоссам, они осторожно пришли к нему. Все были испуганы и стремились защитить себя, но не могли спорить с тем, что испытали.

Мистик Савассан научил их тому, что знал. Как соединять умы и мысли, и как работать с созданной энергией. Как концентрировать и направлять мысли, как относиться к ним с уважением, соединяя во что-то столь гармоничное. Протоссы стали чуть ли не единым, блистательным, прекрасным разумом.

«Это путь порядка», – сказал Савассан.

Савассан, чье имя будет забыто каждым. Помнила его только Замара, а теперь и Джейк. Савассан, которого будут знать, как «Того, Кто Принес Порядок», как…

– Сейчас его знают под именем Кхас. Мы уважаем его и чтим память. Он объединил нас в Кхале… системе порядка. Кхала, «Путь восхождения», – вот что вытащило нас из Эпохи Раздора. Без этого, без знания того, насколько глубоко мы едины, мы бы уничтожили сами себя.

Джейк вспомнил ненависть, которую питали протоссы друг к другу, вспомнил, как племена истреблялись не внешним врагом, а друг другом. И он был в теле Темлаа, когда случился этот важнейший момент в истории всей расы. Глаза наполнились слезами. Джейк вытер их.

– Не стыдись того, что это трогает тебя, – сказала Замара. – Не будь так, это означало бы мой провал.

– Это исцеляет… Это…

Даже в этом единении, которое крепко связало его с тысячами давно умерших протоссов, Джейк знал, что он находится в своем настоящем. И что он сейчас в страшной опасности. То, что он испытал, взывало к нему. Он не хотел уходить, но ему не давала покоя одна идея.

– Этот момент остановил протоссов на том этапе их существования, когда они разрывали друг друга голыми руками. Это спасло их. Что бы это могло сделать…

– Джейкоб… Это не для них…

– Это может быть…

И прежде чем ошеломленная Замара успела даже попытаться помешать ему, Джейк подумал это и тем самым сделал.

Розмари Даль замерла. Она не могла сделать ничего, кроме как сдаться тому, что неожиданно хлынуло в нее… И то же пришлось сделать капитану «Валькирии» Энглайе… И механику на его первом задании в глубоком космосе… И Элиссе, и Стиву, и перепуганному охраннику на пусковой площадке, и всем остальным, кто служил Итану и Валериану.

Это ранило, это обжигало, это очищало и распространяло каждого из них шире, чем когда-либо они могли представить, а ограниченные, неизменные человеческие умы делали то ничтожно малое, что могли, лишь бы объять это.

Мы.

Все.

ЕДИНЫ.

Розмари почувствовала, как сердце бьется в груди Теда Самсы. Она ощутила первый поцелуй Элиссы Харпер. Первое убийство Стива О’Тула. Вкус мороженого. Лай любимого пса. Крик новорожденного. Запах кожи младенца. Каждое воспоминание, ощущение, чувство, что испытывали сотни других людей, – все это ликовало в ней. Радость, от которой они смеялись. Трагедии, от которых плакали. Уязвленность, пренебрежение, улыбки, любопытство, скука. Все то, что составляет жизнь, индивидуальность, чувство самого себя – текло сквозь нее. Она наслаждалась их жизнями и знала, что они точно так же пробуют на вкус все прожитое ею…