Питер Уоттс - Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия [сборник litres]

Мы прекрасно понимаем, что технически венесуэльская программа незаконна (думаешь, тут никто СОГИ [273] не читал?), но не мне тебе напоминать обо всех преимуществах стратосферного охлаждения. И пусть геоинженерия – краткосрочный вариант, но нужно использовать то, что есть, иначе до долгосрочных решений мы просто не доживем. Конечно, Каракас не делает себе поблажек со своей дурацкой приверженностью устаревшей судебной системе. Персональная ответственность? И с чем эти [ЭПИТЕТ ПОДВЕРГНУТ АВТОРЕДАКЦИИ] вылезут в следующий раз – ведьм начнут топить?

Поэтому я сейчас говорю от имени всего департамента: мы вас понимаем. И если вы, парни из Прав человека, хотите снова отправить их в черный список, – вперед. Но отзывать поддержку из Венесуэлы мы не станем, даже не просите. Мир не может себе позволить, чтобы даже такие скромные попытки по смягчению климата саботировались.

Я знаю, какое дурное впечатление они производят. Знаю, как тяжело продать альянс с режимом, чья нейрополитика укоренена в Средневековье. Но нам придется отсосать и проглотить, причем всем и всё. Стратосферное охлаждение – одна из немногих вещей, которые еще удерживают эту планету от падения в бездну, и, как ты сам знаешь, данная технология отнимает прорву энергии.

Если тебе от этого станет легче, просто представь, в какую лужу мы сели бы, если бы подобное случилось двадцать – двадцать пять лет назад. Мы бы с тобой сейчас не беседовали, у нас просто джоулей не хватило бы на такие возможности. Мы сразу рухнули бы прямо в Темные века.

Господи, благослови «Икар», да?

Фрагмент из внутренней переписки ООН (адресаты неизвестны): получено из поврежденного источника во время соревнования по кодированию между неидентифицированными субразумными сетями.

13:32:45 23/08/2091

Я никогда, ни на одну секунду не мог взглянуть ясно внутрь себя. Как же вы можете заставлять меня судить поступки других?

Он проснулся в невесомости. Невидимые руки направляли его, как парящее бревно, сквозь Центральный узел, через южное полушарие, которое больше не двигалось. Откуда-то издалека донесся голос Сенгупты, и она не смеялась, не рявкала, но говорила тихо, как любой таракан:

– Это отнимает слишком много времени мы начнем падать если не включим двигатель максимум через пять минут.

– Три минуты, – голос Мура, гораздо ближе. – Начинай отсчет.

«И больше никого, – отстраненно подумал Брюкс. – Только Джим, Ракши и я. Не осталось ни вампирши, ни ее телохранителей-умертвий. Все Двухпалатники погибли. Лианна погибла. О, Господи, Лианна… Несчастный ребенок, прекрасный невинный труп. Ты этого не заслужила; все твое преступление заключалось в том, что ты верила…»

Мимо проплыл один из осевых люков. В следующий момент Дэн уже завернул за непривычный прямой угол: оси «Венца», подготовленные для рывка, еще лежали вдоль корабельного хребта. Перед лицом мелькали ступеньки, пока Мур головой вперед толкал Брюкса к корме.

«Все наши дети умерли. Такие умные, сильные, ловкие. Все эти улучшенные, подрихтованные синапсы, наследие плейстоцена, вырванное с корнем. К чему их это привело? Где они сейчас? Мертвы. Убиты. Превратились в плазму».

Техобслуживание и ремонт. Мур развернул медкойку и пристегнул к ней Дэна, пока корабль прокашливался. Когда полковник уже собрался уходить, в мир вокруг потихоньку стал пробираться вес. Брюкс попытался повернуть голову, и у него почти получилось. Попытался откашляться, и даже смог.

– Э… Джим, – звук едва превышал уровень шепота. Полковник остановился у лестницы, смутный силуэт на краю периферийного зрения Брюкса. Разгон корабля, казалось, погрузил его прямо в палубу.

– С… спасибо, – наконец выдавил из себя Дэн.

Мур безмолвно стоял в нарастающей гравитации.

– Это был не я, – бросил он и ушел.

К Дэну приходил не только Джим. Из могилы вернулась Лианна – черная мерцающая протоплазма, которая улыбнулась, увидев его застывшее лицо, покачала головой и прошептала: «О, бедняжка, такой потерянный, такой надменный». А потом ее позвало домой Солнце. У койки часами стоял Чайндам Офоэгбу и говорил пальцами, глазами и звуками, с заиканием исторгая их из горла. Теперь Брюкс почему-то его понял: не завывающий шифр и не разумный роевой рак, а добрый старик, который до сих пор прекрасно помнил, как в детстве тайком подружился с семейством енотов с помощью сухого корма и незаметного саботажа домашней мусорки для органики. «Постой, у тебя было детство?» – попытался спросить Брюкс, но лицо Офоэгбу исчезло под извержением бубонов и огромных волокнистых опухолей; ничего больше он произнести не смог.

Даже Рона пришла к нему с Небес, хотя и клялась, что никогда этого не сделает. Она стояла спиной к Дэну и злилась, а он пытался повернуть ее, заставить улыбнуться; когда все же сумел, на ее лице были видны лишь горечь и ярость, а глаза искрились огнем. «Значит, ты скучаешь по ней? – ярилась она. – Скучаешь по своей безмозглой кукле, милой обожающей эго-рабыне? Или тебя просто беспокоит, что ты потерял крохотную фальшивую часть своей крохотной фальшивой жизни, где хоть что-то контролировал? Все, Дэн, цепи спали, их больше нет. Можешь гнить тут, мне наплевать».

«Но я не это имел в виду, – начал оправдываться он. – Я никогда не думал о тебе так». Однако потом, когда все отрицания иссякли, и ему было нечего сказать, осталось только одно: «Пожалуйста, ты нужна мне. Я не могу без тебя…»

«Конечно, не можешь, – усмехнулась она. – Ты сам по себе вообще ничего не можешь. Могу признать: ты превратил некомпетентность в стратегию выживания. Что бы ты делал, потеряв оправдания? Если бы вставил имплантаты, как остальные? Как бы ты выжил без спасительного бессилия, в очередной раз не удержавшись на плаву?»

Дэн подумал: «Что же там, на Небесах, творится, раз она стала такой мстительной?» Он бы спросил, но Рона превратилась в Ракши Сенгупту прямо перед его остекленевшими глазами, и ее поток мыслей, похоже, радикально сменил направление. «Тебе лучше держаться подальше от носа, – быстро прошептала она, оглядываясь через плечо. – И главное подальше от форпика; он там а может и еще кое-что. Хоть бы ты пришел в себя тут все может плохо кончиться а у меня только с цифрами хорошо понимаешь? В реальности я не так крута».

«Ты хорошо справляешься, – попытался сказать Брюкс. – Даже начала говорить, как одна из нас, тараканов». Но смог издать только хрип да кашель. Что бы ни услышала Ракши, это напугало ее больше тишины.

Иногда Дэн открывал глаза и видел, как над ним нависает Мур, двигая яркими мерцающими палочками прямо перед его лицом. Пару раз невидимый ревущий гигант вставал ему на грудь и вдавливал спиной в мягкую землю (редкие пряди вновь выросшей травы на переборке отходили от стены; каждая травинка застывала в единой линии строя). Иногда Брюкс, наоборот, был невесом, как семя одуванчика. Иногда он почти мог двинуться, и твари, собравшиеся рядом, удивлялись, резко отходили назад. А иногда едва хватало сил двигать глазами.