Питер Уоттс - Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия [сборник litres]

– Куда?

– «Тезею».

– Разумеется. Он же контролировал миссию с Земли.

– И корабль отвечал.

– Ракши, и что такого?

– Корабль и сейчас с ним говорит, – ответила Сенгупта.

– Эмм… что? Сквозь все помехи?

– Мы почти выбрались из зоны солнечных помех. Но он собирал эти сигналы гораздо дольше на некоторых пометки семилетней давности и они изменились. Раньше шла только телеметрия понимаешь? Очень много голосовых отчетов но в основном информация записи сенсоров анализ последствий от аварий и около миллиона разных сценариев которые вампир Сарасти проигрывал когда они приближались к цели. Данные плотные шум по всему сигналу но там были излишние потоки поэтому необходимое можно вычленить надо только подобрать правильные фильтры. А потом «Тезей» замолк и какое-то время от него ничего не было слышно как вдруг…

Она замолчала.

– Что, Ракши? – тихо подсказал Брюкс.

Сенгупта вздохнула:

– Появился другой сигнал. Всенаправленная передача. Он шел на всю систему.

– Джим говорил, что «Тезей» замолк, – вспомнил Брюкс. – Они вошли, и контакт прекратился. Это все, что нам было известно.

– О ему было известно гораздо больше. Новый сигнал очень слабый и настолько искаженный что со всеми фильтрами и алгоритмами по корректировке шума его практически невозможно заметить. Я так думаю ты его даже не увидел бы если бы до того не знал что он там но наш полковник Карнаж он все знал. Вытащил его, а тот… тот…

Ее пальцы танцевали и дрожали в воздухе. Еле заметный порыв ветра пронесся по отсеку: стон далекого призрака.

– Это оно? – спросил Брюкс.

– Почти но если добавить парочку преобразований Фурье…

Раздался голос. Совершенно невыразительный. Без тембра, модуляций. Пыль, расстояние и глухой микроволновой гул Вселенной, грохочущий вдали, разъели в нем малейший намек на человечность. Остались только слова, не столько очищенные от помех, сколько воссозданные из них. Шепот в пустоте:

«Представь себе, что ты – Сири Китон. Ты приходишь в себя от мук воскрешенья… побивший все рекорды стосорокадневной задержки дыхания… чувствуешь, как загустевшая… кровь… проталкивается сквозь сморщившиеся от многомесячного простоя артерии. Тело надувается болезненными толчками, расширяются кровенос… плоть отделяется от плоти; ребра трещат… вычки разгибаясь на вдохе. Суставы от неподвижности закостенели. Ты – палочник, застывший… нетрупном окоченении. Крикнуть бы, но не хватает воздуха».

В отсеке наступила тишина.

– Это что за хрень была? – прошептал Дэн после долгой паузы.

– Без понятия, – Сенгупта барабанила пальцами по бедру. – Начало истории. Сигнал проходит урывками каждые несколько лет судя по временным отметкам. Мне кажется рассказ не закончен. Мне кажется он все еще… продолжается.

– Но что это?

– Да не знаю я, ясно? Оно говорит что его зовут Сири Китон. И под словами есть что-то еще но что я не знаю.

– Не может быть.

– Не важно что думаем мы с тобой но Мур считает что с ним говорит Сири Китон. И ты знаешь что он с этим разговаривает. Я по крайней мере думаю что разговаривает.

«Мой сын жив».

– Тогда ему еще долго ждать. Если сигнал действительно идет от самого Оорта, то прежде чем у Джима появится возможность ответить, пройдет еще год, – сказал Брюкс.

Сенгупта пожала плечами и уставилась в стену.

«Он возвращается домой».

Любая достаточно продвинутая технология неотличима от природы.

Отрицательный.

Отрицательный.

Отрицательный.

Порванные решетки, разбитые нанопровода, искореженные микродиоды. Изничтоженная смарткраска. Ничего больше.

Дэн часами проигрывал в голове наихудшие сценарии. Порция забралась на «Венец» и разрослась по всему форпику. Невидимая, она обволокла каждую переборку и поверхность, покрыла палатки и одежду экипажа; окутала каждую частичку еды, которую они брали в рот с момента стыковки. Порция стала для людей второй кожей и уже проникла в самого Брюкса: измеряла, анализировала, разъедала снаружи и изнутри. Она повсюду, и стала всем.

Чепуха какая-то…

Некортекс все прекрасно понимал, но ствол мозга похищал любую мысль и выворачивал ее в параноидальную сторону. Откуда бы Порция ни явилась, здесь ее построила система телематерии: лазеры втравливали пустой конденсат в мыслящую микропленку, а та планировала и строила схемы, распространялась по каждой поверхности, словно чума сознания. Но, отрезанная от создавшей ее машины, Порция расти не могла. К тому же «Венец» недолго висел рядом с «Икаром» – за такое время враг мог лишь прорвать фронт, но далеко вклиниться в ряды противника уже не успел бы.

Все образцы оказались чистыми.

Правда, это ничего не доказывало.

На «Икаре» Порция выскочила словно по щелчку, будто пасть капкана захлопнулась, но там у нее были бесконечные возможности для игры и восемь лет на обучение. Тут же хватило бы одного пассивного фильтра на солнечных батареях, притушенного на сотую долю процента. Одной закоротившей электрической линии, плюющейся искрами и разогревающей материал вокруг. Больше ничего не надо – только время и немного броуновской энергии для питания.

Что так беззаботно сказала Сенгупта перед атакой Порции? «Как-то здесь жарковато…»

«Она не может ускориться без запасов энергии, – размышлял Брюкс. – Возможно, перед ударом Порция оставляет заметный тепловой след…»

Сенгупта высунула голову сверху:

– Нашел что-нибудь?

Дэн покачал головой. Ракши спустилась на палубу:

– А вот я нашла. Выяснила как эта вампирская тварь превратила тебя в камень и уж лучше ты чем я или Мясник. Извини конечно но это легко могли быть и мы. Я думаю этот трюк она провернула со всеми.

– Какой трюк?

– Таракан ты когда-нибудь боялся?

«Постоянно».

– Ракши, мы все чуть не погибли…

– До того, – Сенгупта дернула головой туда-сюда. – Без всякой причины типа хотел идти в душ и вдруг перепугался.

У Брюкса заныло в желудке:

– Что ты нашла?

Она бросила запись с камеры на стену: глаз на форпике, смотрящий сверху на пустой коридор, ведущий к люку в Центральный узел. Сенгупта дала увеличение по косой на пятно, видневшееся на переборке рядом с запасным шлюзом. Кто-то нарисовал там нечто, похожее на глиф, путаницу многоцветных кривых и углов, которая могла бы сойти за кубистское изображение очень простой нейросхемы.

– Не помню, чтобы я видел эту штуку прежде, – пробормотал Брюкс.

– Ты ее видел просто не помнишь. Она длится буквально двести миллисекунд чистая удача что эта попалась на скриншоте. Ты ее видишь ничего не помнишь но она пугает тебя до усрачки.

– Сейчас она меня вообще не пугает.

– Это только один кадр таракан часть анимации но камеры так быстро не сканируют и сейчас они все исчезли. Мне ради этой пришлось просеять до черта материала.