Питер Уоттс - Огнепад: Ложная слепота. Зеро. Боги насекомых. Полковник. Эхопраксия [сборник litres]

– Не так все страшно.

Где-то поблизости я ощутил острую, непонятную боль, как пятно чернил на белой скатерти. Миг спустя зафиксировал ее: оказывается, прикусил губу.

Челси погладила меня по плечу.

– Тебя здорово выбило из колеи. Ты в порядке?

– Да, ничего, – снова привкус соли. – Но мне кое-что интересно.

– Спрашивай.

– Зачем ты так со мной поступила?

– Потому что мы можем это убрать, Лебедь. В этом смысл. Что бы там ни было, что бы тебя не расстраивало, теперь мы знаем, где оно сидит, можем вернуться и пригасить его, раз – и все! А потом у нас будет несколько дней, и мы удалим это воспоминание навсегда. Если захочешь. Просто надень сетку, и…

Она обняла меня и привлекла к себе. От нее пахло песком и потом; мне нравился этот запах. На какой-то миг я почувствовал себя в безопасности. Сделал вид, что земля на месте и не может уйти из-под ног в любой момент. Когда я был с Челси, становился значимым.

Я хотел, чтобы она обнимала меня вечно.

– Не думаю, – ответил я.

– Нет? – она моргнула и уставилась на меня. – Почему?

Я пожал плечами.

– Знаешь, что говорят о людях, которые не помнят свое прошлое?

Хищник бежит за едой.

Жертва бежит от смерти.

Мы были беспомощны и слепы, втиснулись в хрупкий пузырек безопасности во вражеском тылу. Но шепоты, наконец, смолкли. Чудовища остались за пологом.

И Аманда Бейтс с ними.

– Вот хрень, – выдохнул Шпиндель.

Его взгляд за смотровым стеклом был ясен и внимателен.

– Видеть можешь? – спросил я.

Он кивнул.

– Что случилось с Бейтс? Скаф пробило?

– Не думаю.

– Тогда почему она сказала, что мертва?

– Она имела в виду – буквально, – пояснил я. – Не в смысле «мне конец» или «я умираю». Мертва сейчас, как говорящий труп.

– Откуда… – Ты знаешь? Дурацкий вопрос. Лицо Шпинделя подергивалось и кривилось за стеклом. – Это же безумие.

– Дай определение безумия.

Банда молча висела в воздухе, едва не прижимаясь в тесноте к спине биолога. Стоило нам задраить клапан, и Головолома отпустило. Или его просто оттеснили: мне показалось, что в спазмах пальцев, скованных перчатками, я вижу топологию мыслей Сьюзен.

Дыхание Шпинделя сдвоенным эхом отдавалось в динамиках.

– Если Бейтс мертва, нам конец.

– Может, и нет. Переждем всплеск и выберемся. Кроме того, – добавил я, – она не мертва, а лишь так сказала.

– Блин. – Протянув руку, биолог прижал перчатку к полотнищу палатки. Пощупал что-то за пленкой. – Кто-нибудь поставил приемник?

– На восемь часов, – подсказал я, – метром ниже.

Ладонь Шпинделя легла на стену напротив. Поток чисел с чужого плеча хлынул вверх по его руке, ринулся в наши скафы и затопил мой дисплей.

Снаружи было еще пять тесла, но напряжение поля спадало. Палатка то раздувалась вокруг нас, то опадала, будто дыша, когда мимо проходили волны низкого давления.

– Когда к тебе вернулось зрение? – поинтересовался я.

– Как только мы забрались внутрь.

– Раньше. Ты видел батарею.

– Но упустил, – он хмыкнул. – Хотя я и зрячий, еще тот паралитик, а? Бейтс! Ты там?

– Ты потянулся к ней и почти поймал. Это была не слепая случайность.

– Нет. Это была ложная слепота. Аманда? Отзовись, пожалуйста.

– Ложная слепота?

– С рецепторами все в порядке, – рассеянно проговорил он. – Мозг обрабатывает изображение, но не имеет к нему доступа. Управление перехватывает ствол мозга.

– То есть ствол видит, а кора нет?

– Что-то вроде того. Заткнись и дай мне… Аманда, ты меня слышишь?

– …Нет…

Голос не принадлежал никому в палатке. Едва слышный, он вместе с остальными данными пришел снаружи и скользнул по руке Шпинделя.

– Майор Мэнди! – воскликнул Шпиндель. – Живая!

– …Нет… – шепот, как белый шум.

– Ну, раз разговариваешь, точно не дохлая.

– …Нет…

Мы со Шпинделем переглянулись.

– В чем проблема, майор?

Молчание. Банда легонько прислонилась к стене за нами. Все ее грани были мутными.

– Майор Бейтс? Слышишь меня?

– Нет. – Мертвый голос – спокойный и безразличный, как после препаратов, пойманный в банку, переданный сквозь плоть и свинец на скорости в три бода. Но это определенно была Бейтс.

– Майор, тебе нужно забраться внутрь, – предложил Шпиндель. – Можешь залезть в палатку?

– …Нет…

– Ты ранена? Тебя что-то держит?

– …Н-нет…

Может, это не она, а только ее голосовые связки?

– Слушай, Аманда. Это опасно. Снаружи слишком жарко, понимаешь? Ты…

– Меня здесь нет, – ответил голос.

– Где ты?

– …Нигде.

Я взглянул на Шпинделя. Он посмотрел на меня. Все молчали.

Заговорила Джеймс – не сразу и очень тихо:

– Аманда, где ты?

Нет ответа.

– Ты – «Роршах»?

Здесь, во чреве зверя, в это было легко поверить.

– Нет…

– Тогда что?

– Н… ничто. – Голос ровный, механический. – Я ничто.

– Ты говоришь, что тебя не существует? – протянул Шпиндель.

– Да.

Палатка вокруг нас вздохнула.

– Тогда как ты можешь говорить? – спросила у голоса Сьюзен. – Если тебя не существует, с кем мы разговариваем?

– С кем-то еще, – дыхание. Шорох помех. – Не со мной.

– Черт, – пробормотал Шпиндель. Его графы вспыхнули решимостью и внезапным прозрением. Он отнял ладонь от стены, и мой дисплей тут же поблек. – У нее мозги варятся. Надо затащить ее внутрь.

Биолог потянулся к клапану. Я тоже.

– Всплеск…

– Уже проходит, комиссар. Худшее позади.

– Хочешь сказать, это безопасно?

– Это смертельно опасно. Там всегда смертельно, и она снаружи, может сильно пострадать в своем нынешнем со…

Что-то врезалось в палатку снаружи, ухватило внешний клапан и потянуло.

Наше убежище распахнулось как глаз: из открывшегося зрачка на нас смотрела Аманда Бейтс.

– У меня по датчикам уровень три и восемь десятых, – проговорила она. – Это же терпимо, да?

Никто не пошевелился.

– Давайте, ребята. Перекур окончен.

– Ама… – Шпиндель уставился на нее. – Ты в порядке?

– Здесь? Черта с два. Но нас работа ждет.

– Ты… существуешь? – спросил я.

– Что за дурацкие вопросы? Шпиндель, как насчет напряженности поля? Работать можно?

– Э… – Он отчетливо сглотнул. – Возможно, нам стоит прервать работу, майор. Этот пик…

– По моим данным, пик почти прошел. У нас меньше двух часов на то, чтобы разбить лагерь, установить наземный контроль и унести отсюда ноги. Справимся без галлюцинаций?

– Не думаю, – признался Шпиндель, – что мы до конца придем в себя. Но об… экстремальных проявлениях не стоит беспокоиться до новой волны.

– Хорошо.

– Которая может накатить в любой момент.

– Мы не галлюцинировали, – тихо заявила Джеймс.

– Обсудим позже, – перебила Бейтс. – Сейчас…