Константин Калбазов - Пандора. Одиссея

Так и получилось. К небольшому атоллу, представляющему собой колечко из песчаных банок диаметром меньше километра, с уютной лагуной внутри, они подошли с первыми сумерками. Пальмы росли только на одном крохотном островке, длиной чуть больше сотни и шириной едва ли пятьдесят метров. Рядом с ним нашелся и проход в лагуну. Правда, все было за то, что в отлив доступ в нее будет перекрыт. Ну да сейчас получилось пройти без проблем. Правда, это с учетом высокой посадки их плавсредства.

Так себе укрытие. Случись шторм, и песчаная банка будет слабой защитой. Высокая океанская волна наверняка перехлестнет через эту преграду. Но с другой стороны, того ада, что снаружи, тут все же не будет. И шансы на то, что их лодка уцелеет, далеко не нулевые. Хотя… Одну лодку у них уже унесло. Впрочем, лучше все же надеяться на лучшее.

Высадившись на берег, устроились на ночлег. Палатки весят и занимают места совсем немного, зато предоставляют массу удобств. Как и вспененные коврики. Так что выспались от души, а потом провели в тиши еще двое суток.

При этом пусть все и были возмущены действиями Лациса, но за Егором следили со всем вниманием. Сержант же, по простоте душевной и как следует главному воинскому начальнику, гонял арестанта в хвост и в гриву. Ну чисто надсмотрщик за рабами. Дмитрию даже показалось, что прибалт старается ткнуть носом арестанта в каждый угол.

На следующий день еще и приборку на лодке затеял, вкупе с инвентаризацией, мотивируя это необходимостью. А так как остальные вчера махали веслами и управляли судном, заниматься этим предстояло тому, кто всю дорогу бездельничал. Иными словами, Егору. Себе сержант послабление сделал, распределив надзор за работающим между модификантами.

К обеду все имущество лодки было пересчитано, переложено и проверено на предмет целостности. Заодно глянули, как себя повела сама лодка. Дмитрий не без гордости отметил, что не обнаружилось даже маломальской течи. С одной стороны, оно конечно, океан был тихим. Но с другой, озерной гладью тут и не пахнет. В мире ведь все относительно. Как и понятие тихой воды.

Питались в отдельно устроенной палатке, куда попадали только после санобработки. Вонь от химии там стояла несусветная. Нефедова хватало только на то, чтобы наскоро затолкать в себя еду, состоящую из консервов, пополнить запас воды во фляге и убраться подобру-поздорову. Бульон из разогретой тушенки наливать в термос он категорически отказывался. Признаться, от него уже начинало подташнивать. У остальных же были только фляги под воду.

К исходу вторых суток Лацис с явным облегчением избавился от респиратора, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух. Правда, при этом продолжал оставаться в смешной шапочке из фольги под кепкой. Вирус к возможности добраться до нейросети не имел никакого отношения. И если с одной проблемой они вроде бы справились, то как обстоят дела со второй, совершенно непонятно.

Островитяне переглянулись и неуверенно последовали его примеру. Причем даже модификанты. Одно дело, когда перед тобой стоит враг и от тебя хоть что-то зависит. Даже если тебя засыпают градом снарядов. И совсем другое — когда ты ничего не можешь поделать, только уйти в глухую оборону и молиться, чтобы она выстояла.

— Джулия, красавица, а достань-ка там пару бутылочек виски, — от души потянувшись, попросил сержант.

— Типа, место женщины на кухне и в качестве прислуги? — сдергивая с лица маску, с вызовом произнесла Джулия.

— Типа, из женских рук даже яд приятен, — пожав плечами, возразил Лацис.

— Сам себя обслужишь, сержант.

Надо же. Не иначе как почувствовала, что все самое страшное уже позади, впереди их ожидает цивилизация, а значит, можно вспомнить и о прежних замашках. Еще эдак с вызовом посмотрела на Дмитрия — мол, я помню, чем тебе обязана, и мы обязательно еще сочтемся.

— Сержант, дай ключи от наручников, — протянув руки, потребовала она.

— Вот видите, парни, до чего доводит эмансипация. Мозги протекают на раз. Девочка, я стесняюсь спросить: а что ты будешь делать с ключами?

— Освобожу Егора. Ты не имеешь права…

Хлесь!

Надо же. А звонко получилось. Да еще и девица при этом осталась на ногах. Да что там, встреча ее лица с ладонью модификанта как минимум должна была перетряхнуть ее мозги. Но та выглядела только ошеломленной. Все же у Лациса буквально филигранная координация движений и дозирование силы.

— Спустись на землю, девочка. Причем немедленно. Мы все еще черт знает где. Приблизишься к арестанту — и я тебе ноги повыдергаю. Пока мы не прибудем в обитаемые места, я для вас всех босс, и мое слово решающее. Не желаешь нести виски — не вопрос. Но повторюсь, и близко не подходи к арестанту. Русский, делать тебе было нечего спасать эту психованную, — заключил Лацис, направляясь к лодке, где было припасено несколько бутылок виски.

Дмитрий только пожал плечами и подхватил на руки Кнопку. Та сразу же обнаружила изменения в облике хозяина и набросилась на его лицо. Ее мягкий язычок не оставил необлизанным ни одной точки, добрался до всех закоулков и даже в ноздри. Нефедов только щурился от удовольствия и посмеивался от щекотки. Народ начал тут же сыпать шутками.

Как сказал Лацис «пару», так две и принес. Ни захмелеть, ни разгуляться. Только что горло промочить. Но Дмитрий все же почувствовал, как хмель ударил ему в голову. Не иначе как успел поотвыкнуть: за прошедший месяц он практически не пил. Даже пива. Ну вот не до глупостей ему как-то было. Не хватало еще по пьяному делу нажить себе кучу неприятностей. Да еще в условиях, когда достаточно одной незначительной оплошности.

— Русский, а как у тебя с ночным ориентированием? Только по компасу можешь — или и координаты способен определить? — подсел к нему сержант, поглядывая на то, как Дмитрий забавляется с Кнопкой.

— Могу и ночью определять. Тренировался и на прежнем острове, и здесь. А в чем проблема? Только не говори…

— Сам посуди, нам до цели порядка двух сотен километров, берем чуть больше. Учитываем неизменный снос лодки, зигзаги и погрешность в ошибке определения координат. Сам помнишь, на сколько мы промахнулись. На круг получаем не менее двухсот пятидесяти километров. Конечно, ночью мимо обитаемого острова, может, и не проскользнем. Но, может, и проскочим, не приметив огней. Так что выходим в ночь, и тогда на месте можем быть к полудню. А это нам на руку во всех отношениях.

— А раньше сказать нельзя было? Только не говори, что решение это спонтанное.

— Нет, конечно.

— А отчего же тогда ты не поинтересовался насчет ночного ориентирования раньше?

— Смысла не было. Ну вышли бы мы часа на четыре позже, с рассветом определились бы с координатами, а на остров прибыли бы не к полудню, а за полдень. Тоже нормально.