Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 13

Аркемейя промолчала. Они ведь не успели тогда всего на пару мгновений. Не помогли глупой девчонки избежать участи стать обедом разъяренного медведя, на территорию которого ступили охотники.

– Хочешь – я схожу один. А ты отдохни.

– Мне не нужен отдых, – фыркнула Аркемейя. – я не смертная… да и к тому же – отпускать тебя одного, чтобы ты там подцепил какую-нибудь деревенскую простушку? Ну-ну.

Хаджар засмеялся.

Одевшись, они вместе вышли из избы, где их уже ждала Пермовка.

В обычное время девушку, которая шла бы по деревне в таком откровенном наряде, закидали бы камнями. Ну, может не камнями, но бранными словами – точно.

Девушка была одета в сиреневое платье, которое почти полностью повторяло оттенок её глаз. Само платье обладало воистину шикарным вырезом, который лишь дополнялся кожаным корсетом на длинных лямках.

До этого Хадажр и не замечал, насколько у девушки, встретившей шестнадцатилетие, была выразительная грудь.

Рыжеватые волосы она стянула в тугую, толстую косу, а волосы вдела бутон красного цветка.

Вот и все украшения.

– Ты сегодня изумительно прекрасно, – Аркемейя, когда требовалось, умела расположить к себе людей.

Девушка застеснялась и засмущалось.

– Это мамино, – произнесла она явно подразумевая платье. – Пойдемте?

Горели костры. На широкой просеке, за деревянными столами вокруг огня, сидели юноши и девушки. Все приодетые, чистые, они общались, пели, пили и веселились. Кто-то танцевал у костров. Для этого играла музыка.

И среди музыкантов Хаджар обнажил и себя.

Все из-за Пермовки, вокруг которой сейчас вился целый рой из парней.

Девушка вспомнила о том, как при их первой встрече, Хаджар упомянул, что умеет играть на Ронг’Жа.

Так что сейчас Хаджар играл. Причем играл достаточно громко и умело, чтобы остальные мастера нот и струн смолкли.

Он играл уже весь вечер, в то время как Аркемейя сидела рядом с игралась с его фенечками и перьями.

Редкие смельчаки рисковали подойти к ней с просьбой о танце, но мигом исчезали, стоило только сверкнуть зеленым глазам.

Девушки не подходили к Хаджару от слова совсем.

– Ты здесь самый старый, – прошептала Аркемейя.

– Мыздесь самые старые, – поправил Хаджар, вернув колкость обратно её отправителю.

– Мы… – протянула, смакую, Аркемейя. – мне нравится, как это звучит, варвар… а как будет звучать на твоем родном языке?

Язык Лидуса… Хаджар не слышал его уже очень давно. И потому даже звук собственного голоса показался ему чужим и незнакомым.

– Hash.

– Красиво… будто просит тишины.

– Наверное, – пожал плечами Хаджар. – никогда не задумывался.

Она встретились взглядами.

Не было такого, чтобы Хаджар утонул в них. Или сравнил с бескрайними морями или океанами.

Нет, это были самые обычные, пусть и яркие, зеленые глаза.

Но, в то же время, самыми желанными.

– Давай станцуем? – вдруг предложила Аркемейя.

– Кому-то надо играть, – Хаджар указал кивком головы на Ронг’Жа.

– Пусть остальные играют, – Аркемейя поднялась и, распустив волосы, использовала красный платок, которым и держала свою гриву, чтобы оплести запястье Хаджара. – Пусть они играют, а я спою… тебе спою.

– Ты умеешь петь? – удивился Хаджар.

Зеленые глаза сверкнули лукавством демоницы.

– У тебя есть только один шанс это узнать.

Она так и не развязала платка. Они встали и подошли к огню. Языка пламени сверкали на её коже и в её глазах, делая охотницу еще прекраснее, чем она уже была.

Хаджар вспомнил, как увидел её впервые – в горах Ласкана. Среди демонов. Обреченную на одиночеству, но не сдавшуюся воительницу, готовую поднять свои сабли пусть даже против целого мира.

Она была настолько же прекрасна, насколько свободна и сильна.

Они двигались друг перед другом в простом, деревенском танце. Ходили по кругу, держась за платок и не сводил глаз друг с друга. Но большего им и не надо было.

Изгой среди людей, потомок Врага, обреченный на то, чтобы вечно скрывать свое истинное “я” от любого, кто подберется слишком близко.

Изгой среди демонов, полукровка, у которой не было ни прошлого, ни будущего, единственная цель которой – спасти сестру, закончилась в том месте, которое могло бы стать им обеим домом, но не стало.

Два воина, которые сражались всю свою жизнь потому, что так встали звезды; потому, что так расставили фигуры кто-то другой, более древний, могучий или имеющий власть.

Неспособные скинуть с себя эти оковы, они могли лишь голодным псами рычать и пытаться сорвать с себя ошейники.

Ошейники, надетые судьбой.

И, может они не любили друг друга в том смысле, в котором было бы понятно обычным людям. Но они не были обычными, а что бы понять, что их связывает, кроме красного платка, связавшего запястье, у них будет еще цела жизнь.

Жизнь, длинной во все время мира.

Когда танец остановился, Хаджар снял браслет со своего запястье и протянул Аркемейи.

Они так и не разорвали зрительного контакта.

Охотница надела его, а затем протянула свой Хаджару.

Тот зубами завязал его правой руке.

После этого они продолжили танцевать.

Почему?

Потому что ничего не изменилось.

Кроме того, что никто из них не знал, что к деревни приближается…

Тот, кого звали Белым Клыком все ближе и ближе подходил к тому месту, которая указала Азрея.

Хаджар Дархан будет сражаться в этой войне. Он встанет под флаг Последнего Короля. Он даст присягу Эрхарду.

Он сделает это.

Сделает.

Или умрет.

Лежа на кровати, в шкурах зверей, Хаджар смотрел на потолок хижины. Простые доски, сколоченные таким образом, чтобы зазор между щелями не превышал половины ширины от женского мизинца.

Казалось бы — зачем. Ведь через такую щель будут дуть ветра, уходить тепло, а может и проливные дожди заставят протечь даже самую справную крышу. И то, что незнающему человеку покажется глупостью, не является таковым для обремененного знанием.

Дерево, оно не камень – подвижное. В одну погоду оно расширяется, в другую – становиться суше. И все это надо предусмотреть при строительстве дома.

Хаджар вытянул вверх ладонь. Так, словно хотел коснуться низкого, но, все же, неблизкого свода.