Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 13

Той самой, что когда-то Чин’Аме сам ему и подарил.

Он был одет в простые одежды из холщевины и смотрел, в отличии от остальных драконов, не на соперников, а на окружавшие его интерьеры.

Император не был идиотом.

И он правил так долго, что по сравнению с ним даже Эрхард, да будет его сон вечным, показался бы ребенком.

Это была очередная проверка.

– Вижу ты тоже его нашел, – ухмылка Императора стала еще шире. – или знал, что искать заранее?

– Вы не поверите ни одному моему ответу, мой Император, даже если я принесу вам любую клятву, какую вы попросите и составите.

– Потому что знаю, что мне тебя не обхитрить.

– Один вопрос, мой Император – почему вы не схватите его? Почему не заберете, немедленно, технику из его души?

– И это отличает тебя от меня, Чин’Аме. И поэтому Император я, а не кто-то из семьи Аме, – ухмылка сползла с лица Императора, а его взгляд вновь стал холодным и спокойным. – Когда мышь попалась в лапы кошке, то зачем той сразу же приступать к ужину, если можно поиграть. Этот дракон сослужит мне службу, а уже затем я приму свое решение. В конечном счете – Императорам тоже надо как-то развлекаться… Но хватит государственных речей. Моя дочь уже здесь.

Одновременно со словами Император в небе появилась белая драконица. Сто шагов в длину, она обладала четырьмя парами белоснежных крыльев, чьи перья снегом опадали, под аккомпанемент оваций зрителей и поклонившись претендентов на песок арены.

Дракон свилась кольцами и стрелой рухнула в Лебединую ложу, где приняла человеческий облик. Белоснежные одежды не могли скрыть прекрасной фигуры, а широкие разрезы лишь обнажали стройные, длинные ноги и подтянутый силуэт округлых форм.

Неглубокий вырез на груди демонстрировал грани двух в меру пышных холмов, в тонкой ложбинке между которыми сверкало ожерелье из драгоценнейшего металла — Звездной Руды. В венец которой был вставлен Истинный Изумруд. Камень, который по стоимости превышал несколько сотен капель. И при этом был размером с заусенец.

Черные волосы реками струились по плечами, обрамляя чуть овальное, красивое лицо с четкими скулами, точеным, чуть курносым носом, густыми кустистыми бровями и черными, как ночь, глазами с желтыми, вертикальными зрачками.

Чувственные, алые губы, расплылись в улыбке, и прекрасная Тенед заключила отца в объятья.

При всей своей красоте она обладала воистину миниатюрным ростом и не дотягивала отцу даже до солнечного сплетения. И нормальному мужчине, едва-едва касалась бы груди.

– Отец! – воскликнула она. — я так рада тебя видеть! Ты не поверишь, как я соскучилась в этом Павильоне Охоты. Там жутко скучно. И нет возможности хоть с кем-то пообщаться.

Недавно могучий и тираничный Император сменился… отцом, откинувшим с головы дочери капюшон одежд. Но это лишь на мгновение.

– Принцесса Тенед, – прогремел он. — ведите себя подобающим образом.

— Ой, – опомнилась наследница рубинового престола и тут же стала холодной и отстраненной. — прости, отец… то есть — Император… ой – мой Император.

Кто-то из аристократов покачал головой, другие старательно прятали свои необидные, теплые улыбки. Тенед любили в Стране Драконов.

За её теплоту и доброту. За то, что она одинаково общалась с детьми благородных семей и жителями долин. Однажды её даже застукали за тем, как она, вооружившись лопатой, помогала копать крестьянам ямы для посадки плодоносных деревьев.

Черноглазая Тенед стала для Страны Драконов чем-то вроде талисмана. Символа того, что где-то там, высоко, есть что-то безусловно хорошее, чистое, светлое и неиспорченное.

И, отчасти, поэтому многие из сильнейших воинов и магов собрались на песке арены чтобы посоревноваться за право сопроводить Тенед в Рубиновые Горы. Просто потому что сама мысль о том, что со столь светлой и чистой душой могло произойти хоть что-то пагубное — была страшна уже сама по себе.

А Безымянный Мир оставался жесток и союз с Фениксами хрупок.

Прокашлявшись в миниатюрный кулачок (что опять вызвало теплые улыбки в ложе), Тенед повернулась к арене. И после того, как её встретили крики и овации от зрителей, она прострела руки над песком.

Трагичным, полным театральности голосом, принцесса продекламировала:

– Среди сильнейших воинов и магов нашей родины, я прошу тебя, о сильнейший, отправиться со мной к Рубиновым Горам, дабы подтвердить вечный мир между родом Хозяев Небес и родом Хозяев Земли. Чтобы показать, что наш союз так же крепок, как союз между самими Небом и Земле. Пусть и разделенные горизонтом, да навеки они останутся вместе.

Разом, после этих слов, без малого сотня драконов, стоявших на песке, припали на правое колено.

— Я отправлюсь с тобой, моя принцесса. Ибо так мне велит моя честь и мой долг.

— Ибо так мне велит моя честь и мой долг, – произнес, за всеми, Хаджар.

Когда он запомнил эти слова традиции, о которых ему поведал Чин’Аме, то не чувствовал того, что сейчас.

Он стоял на том самом песке, где целые эпохи назад стоял его далекий предок — дракон Травес. И говорил те слова, которые произносил Травес. Чтобы отправиться в путешествие, в которое отправился Травес.

И закончиться этот путь одним -- либо Хаджар убьет Императора Драконов, который в данный момент стоял рядом со своей дочерью и главной Павильона Волшебного Рассвета, либо отправиться к праотцам.

Судьба, в который раз, демонстрировала свою очень извращенную иронию.

После того, как претенденты поднялись, а принцесса, вместе с Императором скрылась в тени золотых крыльев, претенденты поднялись с песка, но состязание все так же не начиналось.

С трибун, верхом на облаке, спустился дракон средних лет. Волосы его еще не были побиты сединой, но лицо уже покрывали морщины.

Сколько тысяч лет стукнуло этой “рептилии” Хаджар не брался сказать с уверенностью. Сам же вопрос не казался ему таким серьезным, чтобы тратить на него ресурсы нейросети.

– Состязание праздника Рубина и Дракона пройдет в два этапа, – декламировал, вероятно, судья предстоявшего события. – Самый первый этап – битва. Всего на песке арены стоит девяносто шесть претендентов. Это число будет сокращено до десяти. Каждый из вас при входе получил амулет Последней Капли Крови. И когда вы окажетесь в смертельной опасности, он перенесет вас на тысячу шагов – достаточно, чтобы оказаться за пределами арены.

Хаджар покрутил тяжелый, увесистый медальон, который ему пришлось надеть перед тем, как ступить на песок. Он был оформлен в виде широкого диска, на котором, что примечательно, была выгравирована птица Кецаль, парящая над облаками.

– Любые другие боевые или жизнеспасающие амулеты или талисманы – запрещены, – продолжал судья. – мы проведем битву так же, как и во времена Героя Травеса. Без артефактов, амулетов и алхимии. Поэтому сейчас, если у вас есть что-то из перечисленного, уберите в пространственные артефакты, которые будут запечатаны в момент начала битвы.