Владимир Махов - Предатель [litres]

В первый момент дайвер не понял, что произошло. Его, нацеленного на победу, ожидало горькое разочарование. С размаху ткнувшись головой во что-то твердое, он снова ушел под воду. Ныряльщик предпринял новую попытку, также обреченную на неудачу. Поверхность была. Волны, поднятые движением его тела, плеснули в нечто наверху. Дайвер ясно расслышал глухой звук. Протянув руку, он нащупал твердую поверхность, похожую на пластик. Гладкая, без зазоров, она поначалу не вызвала опасений. Некоторое время Дикарь плыл. Не отрывая руки от поверхности, потом терпенье у него кончилось. Он вынул пистолет и нажал на спусковой крючок. Секунду спустя он попытался нащупать то место, куда вошла пуля. Он надеялся, что поверхность покроется сетью трещин, но просчитался. Изо всех сил он ударил рукоятью пистолета по потолку: результат не оправдал ожиданий. Оставив безуспешные попытки, Дикарь снова нырнул.

Огромный зал с колоннами просматривался отлично. Немилосердно яркие пятна бродили по стенам. От игры светотени рябило в глазах. Все это – и тускло-зеленые вкрапления растительности, и стрелы водорослей, прорезавшие пробелы между плитами и стайки рыб – напоминало огромный аквариум. В который добавился новый экземпляр. Правда, ненадолго.

Дикарь двигался, осматривая стену напротив, сразу отвергнув мысль о пути назад. Возвращение равнялось поражению. И никак иначе. Из такого огромного зала просто не мог вести единственный выход. Словно услышав его мысли, провидение подбросило темный провал, отчетливо обозначившийся в стене. Не задаваясь вопросами, дайвер поплыл туда, оказавшись в прохладном – на порядок холоднее – туннеле. Его тотчас окружила темнота, как старого знакомца принимая в сумрачные объятия.

Стараясь не думать о том, что его ждет, Дикарь плыл. Он гнал от себя предательские мысли о глотке воздуха, намеренно задерживая внимание на незначительных деталях. Но инстинкт выживания неизменно оказывался сильнее. Наконец желание жить, сметая преграды, затопило сознание, стальными клещами разжало рот.

И в тот же миг дайвера выбросило на поверхность, в темноту вентиляционной шахты. На его счастье, какое-то шестое чувство не позволило ему шумно выпустить воздух и вдохнуть кислород. Потому что секундой позже он осознал, насколько близко подступила к нему смерть, так близко, что он почувствовал ее зловонное дыхание.

Сквозь щель в потолке струился свет. Стены шахты, уходящей ввысь, покрывал слой жгучих многоножек. Тысячи подвижных телец перекатывались друг через друга, сплетаясь в единое, мельтешащее месиво.

Дикарь повис в воде, почти не двигаясь. Он медленно глотал воздух, восстанавливая дыхание. И первого же намека на то, что он тут лишний – сорвавшегося вниз гибкого тельца – ему хватило с лихвой. Дайвер нырнул, увлекая за собой на глубину с десяток мерзких членистоногих.

На этот раз заплыв длился недолго. Спустя пару минут ныряльщика выбросило на поверхность в центре помещения с куполообразной крышей. Через многочисленные трещины струился неяркий свет. С первого же взгляда на полки, заставленные ящиками, Дикарю стало ясно – он нашел то, что искал. Однако радость была преждевременной: все ящики оказались пусты. Дайвер перевернул их, отказываясь верить, что усилия были напрасны. Когда деревянная тара закачалась на волнах, его, не привыкшего к поражениям, накрыла волна такого отчаянного бешенства, что на миг потемнело в глазах. Усилием воли он подавил лавину ругательств, готовых вырваться из пересохшей глотки. Фома неверующий, он заставил себя снова все тщательно обыскать и обнаруженный им тайник в стене с парой тротиловых шашек с запалами, упакованными в пластик, счел скорее насмешкой судьбы. Задерживаться дальше не имело смысла. Дикарь сунул тротиловое «на безрыбье» в мешок, притороченный к поясу, и нырнул.

Волны плеснули в мраморные берега и отступили, оставляя на ступенях лужи. За абсолютно прозрачным стеклом поверхности воды погружался на глубину Дикарь. Его белое тело, испещренное нитями шрамов, скользило вниз, отдаляясь, постепенно теряя очертания.

Кира стояла, не отрывая глаз от размытого глубиной светлого пятна. Слезы туманили взгляд. Девушка моргнула, чувствуя, как потекли по щекам мокрые дорожки. В последний раз в бассейне мелькнул неясный силуэт и Дикарь исчез в темноте.

Силы оставили Киру. Безвольной марионеткой, у которой разом срезали все нити, она рухнула на мраморную ступень. Затаив дыхание, долгое время девушка сидела, сжав до боли кулаки. Темнота поглотила Дикаря. Она заманивала его на глубину, как ревнивая жена, стремясь получить человека в безраздельное пользование. Девушка порывисто вздохнула и тут же наградила себя презрением за этот неосторожный вздох. Дикарь – искренний, надежный, родной, пытающийся спасти ее, плыл на глубине в полной темноте, а она не может сделать для него даже такой малости, как задержать дыхание, до спазмов в горле и радужных кругов в глазах! Если бы жертва помогла спасти Дикаря, вырвав из лап злобных чудовищ, притаившихся на глубине, Кира, не задумываясь, умерла бы за него. Но никто не собирался торговаться с ней, выменивая одну жизнь вместо другой. Бесконечно любимый человек отдалялся, забирая с собой все, из чего мог складываться целый Мир. В худшем случае, девушка никогда не увидит Дикаря. В лучшем… В лучшем? Нет, в самом ужасном кошмаре Кира увидит его окровавленное тело, ползущее по ступеням. Она подхватит умирающего, потащит наверх, поскальзываясь на залитом кровью мраморе, прижмет к груди, услышит последние слова и почувствует прощальный вздох, от которого кровь застынет в жилах.

И будет все, как тогда: ужас, отчаяние, одиночество.

– Че! – крикнула она. – Зачем ты дал его мне? Чтобы забрать?

Ее крик еще терзало эхо, когда девушка пожалела о неосторожных словах. Как можно обвинять Чегевару в том, что он подарил ей напоследок несколько дней счастья? Кира всхлипнула, слезы катились по щекам. Она зарыдала в голос, размазывая по лицу соленую влагу. Ее горькому плачу вторило чуткое эхо, обитавшее под каменными сводами.

Выход есть всегда. Девушка несколько раз повторила слова вслух и осознание простой истины успокоило ее. Для чего ей жить, ежедневно решая идиотские вопросы о пропитании и ночлеге, если Дикаря не будет рядом? В чем смысл беспросветного существования, в котором нет его лица, рук, нежных губ, от прикосновения которых ее неизменно бросало в дрожь? Разве возможно забыть слова и взгляды, когда за каждый его вздох хотелось отдать всю себя, без остатка?

Кира оглянулась по сторонам. Ее блуждающий взгляд наткнулся на подходящий обрывок арматуры, свисающий из дыры в потолке. Такое простое решение – набросить веревку и затянуть петлю на шее, раз и навсегда избавляя себя от мучений, которые назывались Жизнь Без Него. А можно нырнуть следом за Дикарем, отдав себя на закланье кровожадной глубине. Или резануть ножом по венам, отпуская дух на свободу. А еще…